Одиночество вдвоем - Файона Гибсон

— Думаю, мой ребенок еще не дорос до этого, — хмыкнула я.

Никто не засмеялся. Фотомодель медленно провела кисточкой для туши по ресницам и неуверенно посмотрела на меня.

Мои родители уселись на Г-образной формы кожаный диван черного цвета. Мама забилась калачиком в угол и перебирала беспорядочную гору личных карточек фотомоделей с маленькой фотографией на лицевой стороне и со снимками в разнообразных позах на обороте. Теперь она могла курить сколько угодно, что и делала, выдувая быстро со свистом дым, как паровоз.

Когда Дейл принес родителям кофе в пластиковых чашках, я произнесла:

— Мама, Бена надо покормить.

— Ах, да. В моей сумке должны быть леденцы.

— Он не ест леденцов. Он пьет молоко. Мне надо подогреть его.

Что, если послать мать с бутылочкой на поиски кухни, пока я успокаиваю Бена. Но моментально отбрасываю это идею. Вдруг ее случайно занесет на улицу, и она выбросит бутылочку со смесью в канал. Или обнаружит какой-нибудь источник с горячей водой и нагреет бутылку до такой температуры, что кожа слезет с глотки ребенка. Иногда мне самой странно, как это в детстве меня не подпалили или зверски не изувечили. Я направилась с Беном к столу секретарши узнать, где можно подогреть молоко.

— Что подогреть? — спросила девушка, поправляя свой пучок.

— Детское молоко.

Она нахмурилась, словно я попросила выдавить молоко вручную из ее собственных, приподнятых вверх подвижных грудей.

— Даже не знаю. Может быть, подержать его под электросушилкой?

Я попыталась возразить, но она уже была занята приведением в порядок своего пенала.

С несчастным видом мы с Беном потащились в раздевалку, где была только пепельница с четырьмя дымящимися сигаретами. Должна же тут быть кухня: Элайза что-то говорила про аппетитную еду! Откуда ни возьмись, снова появился лысеющий мужчина с легкой закуской и поспешно направился в другую студию.

— Бедный ребенок, что с ним случилось? — спросила фотомодель.

— Может быть, у него болит что-нибудь? Воспаление уха, у детей это бывает. Гной не выходит? — предположил гример.

Я усадила Бена на плечи и стала легко подпрыгивать.

— Ну вот, его тошнит, — сказала фотомодель.

Гример, специалист по ушным заболеваниям, схватил вату и с силой провел ее по моему шерстяному кардигану, оставляя полоску белого ворса. При каждом вдохе Бен резко втягивал живот в себя. Интересно, может ли младенец лопнуть просто из-за горя.

— Есть здесь чайник? — в моем голосе звучало отчаяние.

Фотомодель, не вынимая изо рта соломинку, через которую она пила черный кофе, чтобы не стереть губную помаду, указала в угол, где стоял туалетный столик. Костюмерша безуспешно пыталась вставить вилку чайника в розетку.

Маленькая собачка лаяла, скребя бетонный пол.

Грег врубил музыку. Несмотря на то что чайник был включен, ничего особенного не происходило. Я быстро запихнула бутылочку в рот Бену, лишь бы он заткнулся, уверенная, что он сразу ее отвергнет. Сделав несколько неуверенных глотков, он с отвращением выплюнул бутылку с холодным молоком, но, видимо, решив, что криком сыт не будешь, снова схватил губами соску.

— Давайте начинать, — произнес Грег, пританцовывая; руки его извивались, как резиновый шланг. — Где моя фотомодель? Ферн, ты готов?

Ферн, криво улыбаясь, вышла из раздевалки.

— Я думала, на съемках будет парень. Разве мы не парня ждали?

— Вот он, — ответил Грег, указывая на Бена.

— Я имела в виду мужчину.

— Фотомодель-мужчина еще не пришел. Он выступает в оркестре и вовсе не хочет позировать. Нам повезло, что вообще удалось его ангажировать.

В том, что он даже не подумал прийти, я усматриваю некий подарок судьбы. Но хорошо, что хотя бы он в принципе согласился на эту работу. Элайзу вполне устраивал и такой вариант.

— Какой смысл ждать еще полчаса? Все участники в сборе: девушка, парень, ребенок. У всех небрежный вид.

— Небрежный?

Во время нашего первого разговора Элайза об этом не говорила.

— Идея в том, что они уже переоделись, накачались наркотиками, но очень недовольны, потому что вынуждены торчать дома с ребенком.

— Они могли бы заказать сиделку, — предложила я.

— Это не в буквальном смысле, а только так, чувство.

— И в чем должен быть Бен, чтобы выглядеть небрежно?

— Его костюм немного немодный. Пусть остается в одних ползунках. Мы не хотим, чтобы он облил всю эту одежду. Будь любезна, сними с него все, пока не пришел наш парень…

— Продолжаем. Я не собираюсь из-за этого идиота провести здесь целый день, — сказал Грег.

Дейл встал рядом со мной, прожевывая выпечку.

— На самом деле этот парень не фотомодель, но они все равно так говорят, понятно? А у вас замечательный ребенок.

— Почему они так говорят?

Дейл пожал плечами. Видимо зарабатывая на жизнь только одной внешностью, чувствуешь себя крайне тревожно. И ничего с этим не поделаешь. Своей наружностью мы обязаны родителям: по справедливости все заработанные на этом деньги вы должны непосредственно отдавать папе с мамой. Возможно, поэтому фотомодели спешат уточнить, что они не собираются заниматься этим долго. Разве можно одновременно выполнять эту работу и быть матерью: притворяться, что на самом деле вы не такая, какой кажетесь. Ребенок точно знает, кто его мать. Вы не можете выдавать себя за случайную сиделку, которая после проделанной работы получает пару банкнот, пока настоящие мама и папа, пошатываясь, идут из пивной домой.

Ферн встала рядом с «голубой бухтой» и согнула руки в локтях, выставив их вперед, в ожидании ребенка.

— Мама, мы готовы, — сказал Грег, щелкая пальцами.

Я стала общей мамой, которую лишили имени или (подумать только!) обещанной выпечки из козьего молока.

— Бен спит.

— И сколько он будет спать?

— Час, может, больше. Он привык ложиться поздно утром после кормления, хотя иногда достаточно уложить его в коляску, покачать, и он мгновенно…

— Мама, мы на съемках. Мы готовы.

Странно, взрослый мужчина может позволить себе не являться на работу, а восьминедельному ребенку нельзя днем поспать. Я вручила Бена Ферне. Он мгновенно открыл глаза, с виду довольный сменой матери.

— Нет, так не пойдет. Нам нужен мужчина. Пусть кто-нибудь встанет, любой папаша, и Грег объяснит ему, что такое съемка.

— И что же это такое? — бормочет мама, стряхивая пепел наличную карту фотомодели.

Элайза обвела взглядом студию.

— А этот не подойдет? Чем не толстый папаша, — предложил Дейл.

— Вы не возражаете, всего лишь на минуту? — попросила Элайза.