Легенда о розе. Цена предательства - Ольга Рузанова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Оказавшись дома, я принимаю душ и решаю навестить бабушку. Может, на этот раз что-нибудь мудрое скажет. Подхожу к ее покоям и вижу, что дверь прикрыта неплотно. Сквозь узкую щель, подсвеченный тусклым светом, валит табачный дым.
Опять дымит.
Приблизившись, бесшумно отворяю дверь и встаю на пороге. Бабка в гостиной не одна. Сидя в кресле и глядя в окно, беседует с Митричем. Затягиваясь сигаретой, тут же пригубляет ликер.
Качая головой, я тихо усмехаюсь. Пусть только потом заикнется про давление.
- У него было время уехать, - вдруг говорит крестный, делая неопределенный жест рукой, удерживающей бокал, - кто ж виноват, что он дебил?
Поняв, что они сплетничают, я навостряю слух.
- Он, Коленька, не дебил, он @бнутый на всю голову.
Затихаю и, стараясь не выдать своего присутствия, выхожу из комнаты и встаю так, чтобы они меня не заметили.
Речь идет о Марке. Только он, по их мнению, достоин подобных эпитетов.
Затаив дыхание, прилипаю ухом к двери.
- Не думаю, что Валя в курсе, что творит его сын, - продолжает размышлять Митрич.
- Да… - тянет бабка, шумно выпуская струю дыма, - Валя спрятал бы Крысеныша понадежней.
Марка?! Он у Шумовых?!
Я холодею от ужаса. Сердце, сжавшись в комочек ноет от боли. Шумовы никогда ничего не делают просто так. Если он у них, дело плохо.
Меня начинает мутить, в глазах плывут темные круги. Значит, скоро заболит голова.
- Ну-у… мы-то тут ни при чем, Лизавета Тихоновна, - воодушевленно проговаривает крестный, - нам остается только наблюдать, да ждать чем дело кончится.
Бабка скрипуче смеется. Немного кашляет, а затем замолкает. Я, напуганная, что меня сейчас рассекретят, на цыпочках убегаю к себе.
Массируя виски, кружу по комнате загнанным зверем. Марк у Шумовых и, судя по всему, не в гостях.
Идиот! Меня трясет от страха и злости. Какого черта он к ним полез? Зачем дразнить бешеную собаку?
Представив, что они с ним могут сделать, я хватаюсь за горло. В девяностых о подвалах Шумовых шептался весь город, я слышала, что у них даже свое кладбище было.
Схватив телефон, набираю его номер.
Абонент недоступен.
Это усиливает мою панику. Встаю у окна и, дергая волосы, в бессилии бьюсь лбом о стекло.
Что делать?!
В этот момент внизу, у входа на террасу, мелькает фигура Митрича. Остановившись у парапета, старик гладит бабкиного кота. Я резко дергаю балконную дверь на себя и выбегаю наружу. Бегу по террасе мимо окон дома и спускаюсь вниз.
- О! Ирмочка! – смотрит на меня снизу вверх, - прогуляться вышла?
Он заметил, что последние дни я депрессую и поэтому теперь старается говорить со мной ласково, как с больным ребенком.
- Ага!.. – выдыхаю, запыхавшись, - пройдемся?
Беру его под локоть и подвожу к ступенькам, ведущим в сад. Уже темно, и зажгли фонари по периметру усадьбы. В их желтом свете, кружась, бьется мошкара.
- Ты чего такая? – насторожившись, спрашивает Митрич.
Видимо чувствует, как дрожит моя рука.
- По городу слухи ходят…
- Это какие? – смотрит на меня с подозрением.
- Говорят, Кляйс у Шумовых в застенках томится.
Стараясь, чтобы голос звучал легкомысленно, издаю веселый смешок.
- Кто говорит?
- Да так… люди…
- П@здят. Уехал он.
Я резко останавливаюсь. Выдергиваю руку и обхватываю свои плечи. Ночная прохлада и ужас, гуляющий по венам, промораживают до костей.
- Зачем ты врешь? – шиплю в круглое лицо.
Крестный краснеет. Поджав тонкие губы, сощуривает глаза.
- Подслушивала? Не стыдно?
- Нет! Тебе же врать не стыдно!
Отвернувшись, он сует руки в карманы брюк и идет дальше. Я за ним. Стараясь попасть в шаг, заглядываю ему в лицо.
- Как это произошло? Я думала, он уехал.
- Мы тоже так думали. Но этот щенок за каким-то хреном пошел к Антону Шумову… - раздраженно выдыхает, - говорят, там перестрелка была…
- Марк ранен?! – выкрикиваю, чувствуя, как подгибаются колени.
- Не знаю. Мне сказали, он у Антона в подвале одного из кабаков в пригороде.
- Кто сказал?
- Сорока на хвосте принесла!
На самом деле, мне совсем не важно, от кого крестный это узнал. У него в городе целая сеть информаторов и шпионов, но он никогда не называет имен. Подозреваю, они есть и в окружении самого Шумова.
Сильно нервничая, начинаю грызть костяшки пальцев. Дурная привычка, от которой никак не избавиться.
- Что с ним будет?
- Что будет – то будет! Нас это не касается!
Я немного отстаю. Судорожно раздумываю, как вытащить оттуда Марка. В том, что это надо сделать, я ни секунды не сомневаюсь, потому что… потому что…
Черт! Потому что этот подонок должен жить! Он слишком молод, чтобы умереть!
Потому что я не смогу спать, зная, что он страдает.
- Ирма, - слышу строгий голос Митрича, - даже не думай…
- Его надо вытащить.
- Нет!
- Пожалуйста! Теперь ты понимаешь, что он говорил правду о том, что восемь лет назад его, как и меня подставили?!
Митрич хмуро молчит. Остановившись, пихает нос в бутон белой розы, кривит лицо и громко чихает.
- Они и наказали его за то, что он пытается донести до нас правду!
- Да откуда ты знаешь, за что они его наказали? Может, он пьяный на Антошку с ножом полез? Он же отмороженный!
- Ну, Митрич… - обнимаю его плечи, - миленький, давай вытащим, а…
Он смотрит на меня, как на дурочку.
- Ты думаешь, это реально? Это тебе не котенка из колодца вытащить. Как ты себе это представляешь?
- Я не знаю… - хнычу, заламывая руки.
- Нет, Ирма, - качает решительно головой, - плохая идея. Я в это не полезу.
Глава 12.
Глава 12.
От отчаянья хочется орать. Да я, понимаю, что вытащить Марка будет не просто и осознаю все риски. Но и бездействовать тоже не могу.
Размышляю, не сунуться ли к бабке, но передумываю. Она, скорее всего, уже спит. Да и какой с нее помощник.
Здесь помочь может только один человек.
Алекс.
С его возможностями и профессионализмом – это как ребенка из детского сада забрать. Только он на такое не пойдет, если не будет прямого указания дяди.
Беру телефон и набираю зама Грозового,
