Кэрри в дни войны - Нина Бодэн

Оставив гуся в кладовой, они снова прошли по коридору и через двустворчатые двери, которые с одной стороны были занавешены сукном, попали в просторный, но освещенный лишь небольшой керосиновой лампой холл, где в углу тикали напольные часы.

— Смотри, — сказал Альберт, отворяя еще одну дверь и поднимая вверх свечу, чтобы в комнате стало светлее. Книги, длинные полки книг до самого потолка, большинство из них в переплетах из светлой кожи с золотым тиснением на корешках. — Здорово, правда? — спросил Альберт таким благоговейным тоном, будто в церкви. — И, кроме меня, никто ими не пользуется!

— А где миссис Готобед? — спросила Кэрри.

— В постели, — ответил Альберт, и стекла его очков вспыхнули. — Она умирает.

От мысли, что в доме кто-то умирает, Кэрри стало не по себе. Она посмотрела на потолок и вздрогнула.

— Она уже давно больна, — объяснил Альберт. — Я ей иногда, когда она не очень утомлена, читаю вслух. Ты любишь читать?

— Не очень, — ответила Кэрри. Это было не совсем правдой, но при виде всех этих книг у нее защемило сердце. Их не перечитать за всю жизнь!

— А чем же ты тогда занята? — удивился Альберт. — Кроме школы, конечно?

— Иногда помогаю в лавке мистеру Эвансу. Нику он не разрешает, а мне можно. Играю с ребятами, катаюсь вниз с горы из шлака.

У Альберта был такой вид, будто он считал все это детскими забавами.

— Если тебя не занимают книги, может, ты хочешь посмотреть наш череп? — по-прежнему вежливо и доброжелательно спросил он. — У него интересная история. Не совсем достоверная, по-моему, но тем не менее интересная.

Он прошел в глубину комнаты и поставил свечу на стол.

— Как страшно! — отшатнулась Кэрри.

— Да это всего лишь череп, — успокоил ее Альберт. — Посмотри сама.

На столе стоял ящичек, в котором на бархатной подушке лежал маленький череп. Он был цвета слоновой кости, гладкий, как жемчуг, и, казалось, усмехался.

— Дотронься, — предложил Альберт.

И Кэрри чуть дотронулась до макушки черепа. Череп оказался теплее, чем она ожидала.

— А в чем его история? — спросила она.

— Спроси у Хепзебы, — ответил Альберт. — Она расскажет лучше меня. Говорят, что это череп маленького африканца, которого завезли сюда во времена работорговли. Но я этому не верю. Это череп не мальчика. Посмотри сама.

Он вынул череп из ящичка и показал его Кэрри. Нижняя челюсть и несколько верхних зубов отсутствовали, но глазные впадины были целы.

— В верхней челюсти у него шестнадцать зубов, — принялся объяснять Альберт, — значит, есть зубы мудрости. А они появляются самое раннее лет в восемнадцать. Я вычитал об этом в анатомическом атласе. Кроме того, видишь эти волнистые линии на самом верху? Это места соединения костей. Значит, этот череп принадлежал взрослому человеку, но он слишком мал и легок для мужчины, это, наверное, череп женщины. На вершине нашей горы есть остатки поселения, существовавшего в бронзовом веке. По-моему, этот череп там и нашли и, как водится, придумали про него целую историю. — Он положил череп на место и посмотрел на Кэрри. — То, что я рассказал, конечно, тоже одни догадки. Наверняка я ничего не знаю. Но, например, сколько этим костям лет, выяснить можно, если отвезти этот череп в Британский музей. Британский музей способен дать ответ на любой вопрос, это самое потрясающее место в мире. Ты там была?

— Один раз, — ответила Кэрри. Она вспомнила, как однажды ходила туда с папой и как ей было там скучно. Все эти реликвии в стеклянных ящиках. — Было очень интересно, — добавила она, чтобы сделать Альберту приятное.

В глазах у него прыгал чертик, словно он угадал ее мысли. Он положил череп в ящичек, накрыл крышкой.

— Показать это твоему брату?

— Не надо, — ответила Кэрри. — Он боится таких вещей.

Ей тоже было немного страшно, хотя Альберту она ни за что бы в этом не призналась. Пугал ее не сам череп, а мысль о том, что когда-то он принадлежал живому человеку, женщине с глазами и волосами, которой уже давно не существовало на свете. От нее остался только белый гладкий череп, который покоится в ящичке в библиотеке, где полки со старинными книгами уходят куда-то вверх во тьму.

— Может, вернемся в кухню? — предложила она. — Чай уже, наверное, готов.

Их ждал накрытый стол. Скатерть на нем была так накрахмалена, что углы ее казались острыми, как нож. В середине стола стояло блюдо золотисто-коричневых и обсыпанных сахарной пудрой пирожков, высокий кувшин с молоком, розовая ветчина и ломти хлеба, щедро намазанные тем самым прекрасным кремового цвета со слезой маслом, которое Кэрри видела в чулане. Ник, укутанный в одеяло, и мистер Джонни с белой салфеткой на шее уже сидели за столом. Когда Кэрри вошла, мистер Джонни что-то взволнованно прокулдыкал.

— Мистер Джонни, можно мне сесть рядом с вами? — спросила она, чем заслужила одобрительный взгляд Альберта.

— Хепзеба, я показал Кэрри наш череп, — сказал он. — Расскажи ей его историю, пожалуйста. Хотя я считаю, что в действительности все это сущая чепуха, но ей она понравится.

Хепзеба поставила на стол коричневый чайник и шутливо потрепала Альберта за ухо.

— Я покажу вам «чепуху», мистер Альберт! Ишь какой всезнайка выискался! Ничегошеньки вы не понимаете, иначе, как человек умный, не смеялись бы над тем, что вам неведомо.

— Кулдык-кулдык, — заметил Джонни Готобед.

— Правильно, мистер Джонни, — склонилась над ним Хепзеба, помогая ему нарезать ветчину. — У вас в мизинце больше разума, чем в голове у мудрого мистера Альберта.

— Извини, Хепзеба, — взмолился Альберт. — Пожалуйста, расскажи.

— Зачем рассказывать чепуху, как полагает его честь мистер Альберт?

Улыбаясь Кэрри и приглаживая свои медно-рыжие волосы, Хепзеба села. У нее было довольно широкое лицо с белой, как сливки, усыпанной веснушками кожей. Кэрри она очень понравилась: такая сердечная, благодушная и добрая.

— Пожалуйста, мисс Грин, — попросила Кэрри.

— Меня зовут Хепзеба.

— Пожалуйста, Хепзеба.

— Что ж, расскажу, пожалуй, раз уж ты меня так просишь. Положи себе еды на тарелку, возьми побольше, ты растешь, должна есть много. К сожалению, это не домашняя ветчина. Раньше мы коптили ветчину сами. У Готобедов была отличная ферма. Они разбогатели на сахарных плантациях, где трудились рабы, а потом перебрались сюда и построили здесь большой дом. Я слышала про них задолго до того, как приехала в эти места. Когда я жила в Норфолке у родителей мистера Джонни, они часто рассказывали мне о своих богатых родственниках из Уэльса, и о черепе, и о проклятии, которое лежит на доме. Это не совсем обычная история.