Кибервойны ХХI века. О чем умолчал Эдвард Сноуден - Владимир Овчинский

Согласно анализу, проведенному по открытым источникам экспертами Центра военно-промышленной политики Института США и Канады, американцы взяли курс на развертывание автономных спутниковых группировок, обеспечивающих защищенные электронные коммуникации и развертывание системы ПРО, нацеленной не столько против террористов, сколько против потенциальных американских конкурентов в космосе.

Спутниковые группировки призваны создать параллельную современному интернету защищенную систему электронных коммуникаций, завязанную на выведенную в космос суперкомпьютерную систему с квантовыми составляющими. Другая часть орбитальных спутниковых группировок призвана вывести из строя телекоммуникационные и электронные сети противников, способные функционировать в случае принудительного отключения обычного интернета. Наконец, система ПРО должны блокировать запуски ракет противника, нацеленных на орбитальные группировки и космическую платформу с центральным квантовым или квантовоподобным суперкомпьютером.

В этой связи возникает проблема разработки кибероружия сдерживания.

Недавно президент РАН Владимир Фортов сообщил, что «Работы, проведенные под руководством академика Геннадия Месяца, позволили создать генераторы, испускающие очень короткие и мощные импульсы. Их пиковая мощность достигает миллиардов ватт, что сопоставимо с мощностью энергоблока АЭС. Это более чем в 10 раз превышает зарубежные достижения». Указанный генератор может быть размещен на носителе, выведенном в космос на низкую орбиту или в мобильном варианте на земле, либо даже на подводной лодке вблизи берегов потенциального противника. Использование такого генератора позволяет получить направленный мощнейший электромагнитный импульс, способный полностью вывести из строя любую электронику, независимо от ее защиты на весьма значительных площадях. Более того, имеются расчеты, показывающие возможность вывести из строя при помощи системы указанных генераторов энергосистемы, телекоммуникации, электронные сети, включая интернет, в самых разных странах мира, в том числе в США.

Какие выводы можно сделать из вышеприведенного анализа и складывающейся внешнеполитической ситуации?

• Грубейшее вмешательство США и их союзников в украинский кризис, события вокруг Сирии показывают, что у геополитических конкурентов России нет никаких моральных ограничений в реализации любых агрессивных планов и провокаций самого чудовищного типа (с уничтожением мирного населения химоружием для обоснования начала войны против суверенной страны в обход международного права). Поэтому скорейшее полноценное развертывание российских кибервойск в структуре вооруженных сил и разработка кибероружия сдерживания являются в современный период не менее важной государственной задачей, чем поддержание в боевой готовности ядерного потенциала.

• Информационный взрыв, связанный с опубликованием в открытой печати сверхсекретных материалов Сноудена о ведущейся кибервойне армией и спецслужбами США против России и других стран, и применяемых при этом технологиях, ставит задачу внесения серьезных корректив в государственную политику обеспечения кибербезопасности. Речь идет о пересмотре стратегических документов, увеличении бюджетного финансирования, ускоренной и качественной подготовке кадров, способных вести противоборство в киберпространстве.

• Сдерживание кибервойн XXI века невозможно без развития фундаментальных научных исследований самой различной направленности. По всей видимости, процесс реализации фундаментальных научных разработок как и прежде будет ориентирован в первую очередь на военные цели для достижения превосходства над потенциальным противником. Причем скорость реализации фундаментальных открытий в прикладных военных целях в условиях идущей информационной революции будет неизменно возрастать. Поэтому государственные бюджетные вложения в фундаментальные исследования должны быть качественно увеличены.

Глава 2. ИНФОРМАЦИОННЫЕ ВОЙНЫ 3.0

В отечественной военной традиции широко используется известный афоризм классика военной мысли Карла Клаузевица: «Война есть продолжение государственной политики иными средствами». Между тем, для информационных войн гораздо больше подходит другое его высказывание: «Война — это акт насилия, имеющий целью заставить противника выполнить нашу волю».

В этой связи характерно, что в концептуальном документе Пентагона — «Основополагающей концепции ведения объединенных операций — 2020» (сентябрь 2012 года) указано: «Война остается столкновением между враждующими, независимыми и непримиримыми волями, каждая из которых стремится достичь доминирования над другой посредством насилия. Противники будут продолжать свои стремления найти и использовать уязвимости США. Даже если конфликт будет вестись с использованием самых современных технологий, ведение военных операций остается по большому счету делом человека».

Это совершенно не случайно, поскольку агрессивная информационная составляющая стала неотъемлемым элементом военной доктрины Запада, начиная со времен Первой мировой войны.

К настоящему времени можно выделить два поколения информационных вооружений. Первое поколение связано с использованием в ходе военных действий или подготовки к ним пропаганды, как вида информационных вооружений. На этом этапе объектом интенсивного информационного воздействия были массы военнослужащих и населения стран-противников. Начало второго этапа датируется 70–80 годами прошлого века. Если на первом этапе в военном деле использовались методы пропаганды и рекламы, то второй этап связан с использованием в качестве вооружений методов и технологий маркетинга. Для информационных войн 2.0 характерны самые разнообразные каналы воздействия на сознание, способы подачи информации, включая комбинирование текстовых, визуальных и звуковых сообщений, переход к интерактивным методам. Главной же чертой является ориентация не на массы, а на четко выделяемые группы военнослужащих и населения стран противника, обладающих определенными характеристиками.

В настоящее время мы являемся свидетелями формирования третьего поколения информационных вооружений, используемых в информационных войнах 3.0. С предыдущими поколениями их роднит нацеленность на перепрограммирование сознания в нужном для агрессора направлении, парализацию и подчинение воли руководителей, военнослужащих и населения стран-противников. Принципиально новым для информационных войн 3.0 является то, что в решающей степени они направлены на разрушение активных групповых субъектов, противодействующих агрессору, и напротив, конструирование новых групповых субъектов, являющихся проводниками интересов и исполнителями воли нападающей стороны внутри вооруженных сил, элиты и социума государства — жертвы агрессии.

2.1. Взлет и падение «мягкой силы»

Дж. Най без сомнения относится к числу наиболее влиятельных представителей американского политического истеблишмента. Его книги издаются и переиздаются на многих языках мира. Его воззрения оказывают прямое и непосредственное влияние на государственную политику США времен президента Б. Обамы.

За рубежом, в том числе и в России Дж. Най относится к числу наиболее известных американских политологов. Соответственно, складывается впечатление, что именно его концепция на сегодняшний день представляет собой последнее слово в американской внешнеполитической мысли. Однако на практике дело обстоит несколько сложнее. Чтобы понять ситуацию, сложившуюся вокруг концепции «мягкой силы», необходимо внимательнее присмотреться к истокам ее формирования.

Дж. Най является не только крупнейшим исследователем и знаменитым профессором, но и был длительные годы практикующим политиком, занимавшим ключевые посты в разведывательном, военном и дипломатическом секторах американского правительства.

Ключевым моментом для формирования подхода Дж. Ная стала его теснейшая связь с Дэвидом Рокфеллером. Перед своей государственной карьерой он был одним из основных функционеров знаменитой в свое время Трехсторонней комиссии. Трехсторонняя комиссия была организована влиятельнейшей финансовоэнергетической группой американской элиты — кланом Рокфеллеров. Главной целью комиссии, созданной в начале 70-х годов, была координация усилий американской, европейской и японской элит в деле построения нового мирового порядка и противодействия СССР. В своих мемуарах Дэвид Рокфеллер писал: «Некоторые даже верят в то, что мы (семья Рокфеллеров) являемся частью секретной политической группы, работающей против жизненных интересов Соединённых Штатов, и характеризуют мою семью и меня как «интернационалистов», вступивших в сговор с другими группами по всему миру для построения более интегрированной глобальной политической и экономической структуры — единого мира, если угодно. Если обвинение заключается в этом, то я признаю себя виновным, и я этим горжусь».