Противоречие по сути - Мария Голованивская

- Будьте любезны, - сосед с лицом отличника выговаривает неудобные для его речевого и жевательного аппарата слова, - видите ли, - к стюардессе, - но нашему гостю нехорошо, мы обеспокоены...

Почувствовав, что тот совершенно безопасен - не только сер лицом, но и на грани срабатывания вомитативного рефлекса, - старик даже привстал, демонстрируя готовность помочь двум не последнего десятка стюардам, принимавшим великую личность на белы руки и превыпроваживающим его в хвостовой отсек самолета.

За три остановки до универмага-гиганта, теперь выглядящего по-стариковски невзрачно, - Наташин дом. Я множество раз про себя загибал пальцы, считал, что теперь носило на себе только мне одному понятные отметины, шрамы, и выходило, что все наилюбимейшее: кабинет, закат за окном, итальянский язык, самые чудесные рыбы, о которых я понарассказал ей с три короба, и этот мой любимый маршрут. Перечислил еще раз. Ерунда, мутно подумал я, а вот то, что сильно тошнит - куда хуже. И кто теперь выглядывает из ее окон?

Тихонько, тихонько, баюкал я себя, не шелохнуться и дышать поглубже, чтобы не растревожить зарождающейся внутри бури, закрывать глаза не надо - слишком сосредоточишься, рассматривай что-нибудь, подсказал я себе и уткнулся взглядом в спинку опостылевшего переднего кресла: внизу карман с журналом, столик, пупырчатая обивка. Тошнотворно, мелькнуло у меня в голове, и я, не проговорив старику слов вежливости, перешагнул через его крошечные колени и побрел в хвостовой отсек самолета. Там, как и следовало ожидать, все было занято.

13

- И вот она ходит к нему каждый день, к психиатру, к Гиру. - Мужской голос сзади, окрепший, пополневший, румяный.

- Такой красавчик, плейбой, да? - Оживленный женский.

- Ну да, только посолидневший, поседевший, он как раз играл в фильме, сказочка для бедных, мелодрамочка для милых дамочек, он - шикарный богач, живет в отеле, подбирает на улице проститутку, влюбляется по уши и - хэппи энд.

- Не видела.

- Сначала вся Америка, а потом и европейские заокеанические окрестности с ума сходили.

- Такой смазливый, который играет настоящих мужчин с душой?

- С душком. Шучу. Это он, вы правы. Может, выпьем чего-нибудь?

- Нет.

Спереди - храп. Старик отсиживается за газетой. Потом мне, будто желая оправдаться:

- Наше европейское общество устроено так, что мы можем ничего не бояться. Вы слышали об этом?

- Правда? - ироническая нотка в моем на секунду восстановившемся голосе.

- Вот посудите сами.

- ... и героиня, на самом деле вторая по значимости, ходит к Гиру каждый день, рассказывает ему разное, все как-то сводит к самоубийству, потом будто проговаривается, что ее изнасиловал отец, потом также ненароком о пистолете, Гир пугается, и тут она предлагает ему встретиться с ее сестрой, он совершенно не понимает, в чем тут дело.

- Ну давайте, пожалуй, выпьем...

- Что предпочитаете?

- Можно немного шампанского.

- Шампанского? Великолепно! Девушка, будьте добры! За знакомство - конечно же, шампанского!

- Смотря какое у них есть.

- Так вот, он чувствует, что здесь что-то не так, а пациентка ему все время рассказывает о своем навязчивом сне, какой-то там постоянно фигурирует букет, и среди цветов обязательно фиалки, которые она каждый раз называет violence.

- Слушаю вас, - стюардесса.

- Девушка, нам, пожалуйста, шампанского.

- Какого желаете, у нас есть...

- Лучшего, разумеется... А потом эта сестра сама приходит к нему, оказывается раскрасавицей, у них любовь, а он параллельно какими-то судебными делами занимается или чем-то в этом роде.

- Гир?

- Гир. Она, то есть сестра, жалуется Гиру на мужа, монстр, мафиози, там его показывают несколько раз, сыграно конкретно, ничего не скажешь, а сестра знаменитая актриса, ну как ее, как ее?

- Ким Бессинжер?

- ...Ну так и что, что Вы думаете об этом? - Сосед, кажется, от нетерпения почти что тряс меня за рукав.

Резкое улучшение возбудило во мне такую жизненную энергию, что я с размаху рубанул, уже через десять минут страшно раскаиваясь в содеянном.

- Да что вы в самом деле, - я говорил зло, иронично, напористо, - да у вас страх - основная движущая сила вашего, с позволения сказать, общественного прогресса. Боишься умереть - страховочка, заболеть - страховочка, ограбления пластиковая карточка в зубы, нет, чтобы делать общие отчисления, обыкновенные налоги, так нет, все до малейших деталей оговорено, этот вот процентик - на случай внезапной перевозки вашего трупа с одного континента на другой, и парадные - на запоре, и домофон, и консьержка начеку, досье на всех жильцов составляет, плати только за все по отдельности и ничего в отдельности бояться не будешь. Не так разве?

Старик обиделся. Но потом на удивление быстро справился с собой.

- Давайте спокойно разберемся во всем по порядку.

Я содрогнулся.

- Начнем со страховой медицины. К примеру, вы...

- За знакомство в небесах.

- С удовольствием.

Пауза.

- Я?

- Ну не вы, я. Вот у меня случится аппендицит, кто за это должен платить? Давайте рассмотрим все поэтапно. Кстати, и пенсии. Сейчас в нашей стране поколение среднего возраста очень обеспокоено: их деньги пошли на наши пенсии, а нынешние молодые не хотят, знаете ли, работать, так кто же будет платить пенсии через пятнадцать-двадцать лет? Я читал об этом.

- ...И что же Гир?

- Он защитил ее в суде после того, как она убила мужа. Доказал, что она, сестра то есть, страдала паталогическим опьянением, и поскольку перед убийством выпила микстуру от кашля, то была невменяема.

- Я что-то читала об этом фильме. Она в конце, кажется, убила его ножом для колки льда.

- Нет, нет, это в другом, а здесь он случайно узнал, что все это было сфабриковано с пациенткой, поскольку сон, который она ему рассказывала с фиалкой, был в точности описан Фрейдом, и тогда...

- ...особенно, если вы миллионер или миллиардер. Тем более вы должны платить за тех, у кого нету денег, чтобы они тоже могли быть уверенными, даже если деньги не очень честные, они все равно работают на благо.

- Ну и что бы ты делала со своим миллионом, Наташа?

Неожиданный поворот темы, вираж, которого я боялся больше всего и в который так часто соскальзывал помимо своей воли.

- Топик?

- Ну, положим.

Она повернула голову и весело посмотрела на меня. Хвостик с черной бархатной перевязью, черная майка, широкая, утепленная, с эмблемой макинтоша, я тогда отметил, что эта перевязь никак не сочетается со спортивной майкой, черные джинсы и мужские грубые башмачищи на толстой рифленой подметке.

- Лично я, - смешок, - на сегодня готовила про родителей, но если ты так настаиваешь...

- Ты так грустно сказала, что будь у тебя миллион, ты бы тогда... И мне ужасно захотелось узнать, что было бы тогда.

- Ах, Питер, ох, Питер, - картинно жеманится, - я бы жила на берегу океана, в котором водились бы рыбы почище твоих, сидела бы у камина в кресле-качалке, пила бы грог и гладила бы старую вонючую псину.

- Ты?

- Я.

- И стала бы такой толстой-претолстой, от грога-то. - Попытка улыбнуться.

- Почему же! Богатые худее бедных, если не страдают ожирением и примитивными взглядами на жизнь.

- Ошибка. Стилистическая. Взглядами не страдают.

- Уверен?

- Честно говоря, не очень. Откуда такие старческие мечтания? Нет, чтобы путешествия, виллы, лимузины, картинная галерея, на худой конец.

- А с чего ты взял, что его у меня нет?

- Кого?

- Ошибка. Смысловая. Чего. Миллиона.

- Ты же сама пожалела, что его нет...

- Я имела в виду отнюдь не деньги. А миллион я получила уже давно, будучи в самом расцвете сил - в наследство.

- Разве твои родители умерли? - Я спросил вполне серьезно и тут же пожалел об этом. - Ты же говорила, что...

- Живы. Умер мой американский дядюшка и, умирая, завещал все мне.

- Вместе с мечтой о клетчатом пледе у камина?

- Нет, мечта из книжки. Книжка так и называется: "Миллионеры и их мечты".

- Брось шутить.

- Я не шучу. А ты не любишь шуток, Питер?

- Ладно, давай про родителей.

С видом отличницы достает из тетради сложенный вчетверо большой лист бумаги. Выговаривает старательно:

- Мой отец - дипломат, известный и благородный. Он изъездил много стран, как известный капитан, помнишь песенку? Он настоящий, неподдельный дипломат, у его башмаков - лакированные носы, а в шкафу томится множество белых рубашек. Он все время читает газеты, очень хорошо воспитан и никогда не говорит "да" и нет", как в детской игре, помнишь такую, Питер? Говорят, что я похожа на него.

- А мать?

- Слишком спешишь, Питер.

- Прости.

- С матерью вышла проблема. Она - позор нашей семьи, Питер, несмываемый позор. Была когда-то красивая, интересная, породистая женщина, вышла за отца и взлетала со ступени на ступень, как фея, но внезапно, и это подтверждают все друзья нашего дома, папенька охладел к ней, и она запила, теперь это уже опустившаяся полоумная старуха, изменившаяся до неузнаваемости. Отец уже несколько лет, как держит ее взаперти, говорит знакомым, что его жена очень больна и не встает с постели. Он выводит ее только иногда по вечерам, с десяти до одиннадцати, но вы сами понимаете, Питер Иванович, что он никогда с ней не разведется, и мне еще очень долго придется терпеть побои безумной матери.