Последняя песнь трубадура - Наталия Володина

Алиса и Виктор Голдовские приехали на вечер встречи в физтех. Зал был переполнен. Ребята смотрели на Алису восхищенно, писали записки. Она отвечала, рассказывала о спектаклях театра, читала Цветаеву и Ахмадулину. Затем их пригласили на танцы, и они, смеясь, согласились. Выпили по бокалу шампанского. Алисе как-то сразу стало хорошо. «Какие чудесные мальчики, – думала она. – Моложе нашего Петьки». Алисе еще не довелось почувствовать себя старой. Возрасту оказалось не под силу справиться с ее красотой и женственностью. Но она очень хорошо ощущала свое положение на ступеньках лет. Только вдруг захотелось от всего отвлечься. Ведь трудно ошибиться: мальчики смотрят на нее влюбленно. Алиса выпила еще один бокал и согласилась пойти танцевать.

Виктор наблюдал за ней немного удивленно и не без грусти. Она редко веселилась так безмятежно, разве что с внуком. Но как ей смириться с этой ерундой – с этим стариковским юбилеем. Она здесь краше всех девчонок, вместе взятых. Вон как они скуксились и даже не танцуют. А к Алисе выстроилась очередь партнеров. Виктор почувствовал тянущую боль в груди. Что это? Бог мой! Это же ревность. Ей так к лицу молодые мужчины. А он… Он просто пожилой человек, который никогда не был плейбоем. Сердце заныло сильнее. Виктор подумал о том, что, возможно, было в жизни Алисы. При всей безупречности ее поведения за все годы брака наверняка был хотя бы один мужчина, которому она дарила себя. Но она с ним!

Алиса вынула заколку из густых рыжих волос, они рассыпались по спине. Но что это с ней? Черт, они ее споили! Такого не было никогда. Он решительно подошел, оттеснил сопливых ухажеров, взял Алису под руку и вывел из зала.

– Ну что ты, – мягко сказал он ей на улице. – Раньше ты так не напивалась.

– Раньше, – бесшабашно ответила она, – у меня не находили рака.

Сергей положил перед Валентиной Петровной папку с документами.

– Мы готовы к суду. Как я понимаю, слушаться это должно в два этапа. Сначала признаем незаконным помещение Тамары в психиатрическую лечебницу, лишение ее регистрации и права собственности, по решению суда восстанавливаем в правах. А затем – привлекаем к ответственности виновных. Придется, правда, выбирать. Столько народу радостно поучаствовали: управа, префектура, ОВД, главврач больницы, врачи и, конечно, легендарный частный психотерапевт – Аркадий Орлов. Если сложить все их гонорары – разовые и поддерживающие – на протяжении четырех лет, получится интересная картина. Родственники Тамары за ее квартиру получили бы ненамного больше.

– Сережа, скажите, вы бы не хотели работать у нас в Комиссии штатным юристом. У вас такой хороший ум и социальное чутье.

– А почему бы нам не подумать о большем? О сильном Центре по защите гражданских прав. Со своими экспертами, следователями, адвокатами. С транспортом и профессиональной охраной. Дело в том, что есть финансист, готовый поддержать правозащитную программу.

– Да они есть давно и везде. Дело лишь в том, что эти их правозащитные дела – для отвода глаз…

– Вы хотите оказать – для отмывания денег. Нет, это не тот случай. Я как-нибудь расскажу подробней, но поддержать хотят конкретное дело конкретных людей. Никакой политики. Просто есть у нас золотая рыбка.

Андрей Владимирович провел обход, сообщил Тамаре, что операцией доволен. Дина задержала его в холле.

– Андрей Владимирович, я хотела бы уточнить. Что мне можно делать, чего нельзя. Я могу ночевать в палате, приезжать в любое время, что-то делать на кухне или я здесь на правах родственницы?

– Нет. Вы на правах персональной сиделки и можете делать все, что считаете полезным для больной. А ей что, не нравится наша кухня?

– Ей очень нравится, но просто иногда хочется поесть не по графику. Чего-то вкусного, очень домашнего. Честно говоря, это мне хочется разрушить ее психологическую зависимость от режима, дисциплины. Тамаре нужно справляться со своим прошлым

– Вы медик по образованию?

– Нет. Гуманитарий. Просто я так подрабатываю.

– Очень интересный способ. Ну что ж. Вам сегодня поставят кровать в комнату Синельниковой. Говорят, вы две ночи спали на каталке. Кухней пользуйтесь. Я скажу. Но желательно посоветоваться с диетологом.

– Здравствуйте, девушки! – сказал Сергей, входя в палату. – У меня предложение. Давайте преодолевать препятствия дружно и по плану. Вы учитесь ходить, сидеть и повышать голос, а я беру за горло наших гадов. Тамарочка, завтра приведу нотариуса, оформим доверенность и я отправлюсь за паспортом в любимый народом дурдом, которому предстоит стать еще более знаменитым.

– Ох, – слабо вздохнула Тамара. – Суд принял заявление?

– Мы не настолько наивны, чтобы носить в суд заявление. Завтра подготовленный судья примет из рук Валентины Петровны готовое дело, с завершенным расследованием, доказательствами и подготовленными свидетелями.

– Ребята, – сказала Тамара. – Я хочу ее увидеть до суда.

– Кого? – не понял Сергей.

– Дочку. Вику.

ГЛАВА 9

Частнопрактикующий психотерапевт Аркадий Орлов арендовал помещение в психоневрологическом диспансере, в котором раньше работал. Знакомый дизайнер создал уют: расставил удобные кресла с кушетками и мягкие, изящные, неяркие светильники. Контингент сразу же пошел другой. Нищие маразматики, лунатики и эксгибиционисты остались в прошлом месте с невидимым окладом. К частному специалисту идут придурки денежные. Дамы ищут на его кушетке свой потерянный в суматохе жизни оргазм. Мужики чаще косят от уголовной ответственности. «Понимаешь, братан. Я чисто, в натуре, шизофреник. Нервы не выдерживают, когда меня на бабки разводят». Нервы у своих клиентов Аркадий обнаруживает так же редко, как головной мозг. И именно поэтому считает их в своем большинстве опасными. «Лобниками», как говорили старые психиатры. Благодаря настырности они могут быть вождями и даже выбиться в академики. Но, встречаясь с чем-то для себя непонятным, впадают в агрессию. А понятного немного: хочу, беру, дала, взяла. Поэтому Аркадий ничему не удивляется, лишнего не берет и от интима по возможности воздерживается. Но, похоже, осторожность пришла к нему с опозданием. Чем он думал четыре года назад, когда его безмозглая жена попросила помочь подруге? За хорошее вознаграждение. Почему он не сказал им, куда они должны засунуть себе это вознаграждение? Где оно сейчас? Оно, можно сказать, там, где он подумал. На Светкином счету. Честно говоря, он не верил тогда, что у них получится. Что с его справкой они сумеют запихнуть здорового человека в психушку и продержать там четыре года. Правда, была еще одна причина, кроме денег, из-за которой он написал эту справку. Муж Вики. Таким отказывают только самоубийцы.

«Итак, что мы имеем, – думал Аркадий, – и что можем иметь?» Если он не отберет у жены деньги, то запросто получит срок. С ними – возможны варианты. Он позвонил Виктории.

– Аркадий, – завизжала она. – Если будет суд, на него можно не ходить? А можно все отрицать? А будет розыск, если из страны уехать?

– Послушай, Вика, – сказал он. – Такие проблемы решаются здесь и сейчас. Скажи Светке, чтоб она отдала мне деньги, я кое-кого знаю в судах. Или пусть твой Князев скажет, могу ли я рассчитывать на необходимую сумму?

– Князев?! Тебе еще деньги? Не смеши меня.

– В таком случае – не сдерживай хохота. Это полезно для твоего хилого здоровья. И твой Князев еще посмеется. Хрен вашему дому! Суду будет приятно услышать мое чистосердечное признание.

Филипп Нуаре очень любил пить чай из расписного электрического самовара с душистым домашним вареньем. По его заказу приходящая кухарка покупала на рынке ягоды – клубнику, землянику, вишню, крыжовник – и делала из них чудеса. Он почти привык к этой небольшой квартире на Чистых прудах, которую арендует уже больше года за тысячу долларов в месяц. Ему нравится это место в Москве, этот старинный, хорошо отреставрированный снаружи и с евроремонтом внутри особняк. Сейчас, когда в Москве такие хорошие магазины, рестораны и клубы, его здесь удивляют только люди. Такое необъяснимое долготерпение, безответность, гражданская забитость в жизни, в вопросах нечеловеческих экспериментов власти над населением и такая нервозность и вспыльчивость на ровном месте. Филипп нанимает автомобиль с шофером. Но иногда любит походить пешком по городу. И чего только не бывает. Его, высокого брюнета с голубыми глазами, ярко выраженного европейского типа, уже не раз называли «кавказской мордой», пытались ограбить какие-то дети, преследовали нищие с жуткими историями на плакатах: о том, что все у них умерли, дом сгорел, а мама в больнице. В ресторанах ему приносили несуразный счет, девицы приставали воинственно, как террористы.

Почти все особенности нации можно объяснить качеством образования, воспитания и лечения. Но, усвоив правило, остаешься с тайной исключений. Тайной отношений земли и человека. Так Россия, страдалица и мучительница, привлекала и отталкивала одного из самых могущественных людей мира – Ричарда Штайна. Когда-то российское самодержавие на всю планету объявило войну его роду. Семье бедного еврея Исаака Штайнбуха из Харькова.