Стратегия одиночки. Книга пятая (СИ) - Зайцев Александр А.

К примеру, на одном королевском гербе изображён воитель, который повергает чудовище ударом своего вздыбленного «мужского достоинства» прямо в лоб. Причём это «достоинство» изображено гипертрофированно и больше напоминает двуручную булаву. Так что и к задницам на моём гамбезоне, скорее всего, местное население отнесётся снисходительно. Но мне самому немного неудобно ходить в таком виде. Впрочем, накинутый на плечи плащ частично «закрыл» эту проблему.

К паре найденных на теле Молли Мун артефактов я также не прикоснулся, как и к зельям до этого. Так как не знал, что они делают и не изменены ли Тьмой.

Что же касается вооружения землян, то вначале я хотел его забрать и продать в ближайшем городе. Но после того как заметил один очень качественный и явно дорогой меч, передумал. На том мече стояло личное клеймо, и, скорее всего, тройка «шутников» его не покупала, а завладела им, убив кого-то. Причём не просто кого-то, а возможно благородного. Не из тех благородных, кто достиг Драгоценного Витка, конечно, а того, кто просто был рождён в аристократической семье. Таскать с собой и тем более продавать такой клинок — это словно повесить на себя метку «смотри, убийца!». Эта находка заставила меня пересмотреть планы и оставить всё оружие на поляне. Потому как, кто знает, у кого они его отобрали, и не узнает ли кто-то в этом оружии что-то знакомое. Конечно, благодаря Сродству со Светом я увернусь от любых угроз и преследования закона, но эти разбирательства совершенно точно могли затянуться, что грозило неоправданной потерей времени. А с учётом того, что кроме приметного меча остальное вооружение не стоило нормальных денег будучи дешевыми поделками, то я его и оставил на поляне.

Перед тем, как возобновить свой путь, немного прибрался, стерев все следы, которые могли указывать на мою личность. Так же вылил все зелья в остаки костра, предварительно задержав дыхание, чтобы не надышаться парами. После чего из трофейного оружия, для отвода глаз, сложил знак гильдии «Возмездия Камо». Которая, как я «помнил», занималась охотой на преступников в окрестностях болот Ботанга, и со спокойной душой покинул лесную поляну.

Интерлюдия

Почти полчаса Шаннен Джонс наблюдала за лесной поляной, бесшумно подкрадывалась к опушке с разных сторон, долго не решаясь встать во весь рост. Девушка подозревала хорошо расставленную ловушку. Но даже её богатейший опыт охоты и расстановки засад, в том числе и на людей, молчал. Впрочем, после того как уже однажды этот опыт её подвёл, и она только нарушением своих моральных норм смогла выжить, Скалли «дула на воду».

Когда она, не иначе как чудом или проведением богов, всё же выбралась из Лихолесья, девушка сразу отправилась в ближайший город, чтобы продать трофеи и закупиться новой бронёй, а также пополнить запас зелий. В том городе она и увидела заказ на поиск убийц шерифа ближайшего деревенского округа. Вначале Шаннен тот заказ проигнорировала, так как проблемы местного населения её волновали мало, а от своей прошлой, неоспоримо, как она сейчас понимала, дурной охоты на сидов, она ещё не отошла. Пожалуй, она бы тогда покинула тот городок и двинулась на поиски новых приключений, если бы не одна деталь…

Получая заказ в одной из лавок, Шаннен стала свидетелем разговора, из которого внезапно поняла, что главные подозреваемые в убийстве окружного шерифа ей знакомы. Точнее, именно на их поиски отправился местный слуга правопорядка, а затем его мёртвое тело было найдено совсем недавно в ближайшем лесу. Слишком колоритной была та тройка землян, с которой однажды пересеклась Скалли, да и имена они взяли себе очень запоминающиеся: Молли Мун, Пётр Гроттер и Буше Джордж — чтобы о таких быстро забыть. По описанию, услышанному в лавке от местного стражника, который перед ней покупал зелья, Скалли точно определила в главных подозреваемых именно землян. И этот факт в корне поменял отношение бывшего сержанта снайперского отряда S. W. A. T. города Мельбурн к заказу на поиск и наказание убийц шерифа. Шаннен Джонс просто не могла позволить местным судить землян в их манере, когда, толком не разобравшись в происходящем, хватают первого попавшегося и в лучшем случае, просто и без изысков, отрубают голову. К тому же, если шерифа и правда убили земляне, то у них вполне мог быть свой адекватный мотив для такого поступка. Возможно, шериф их в чём-то обвинил и сразу напал, а земляне только отбивались. А то, что тело служителя правопорядка было найдено полностью обескровленным, можно было объяснить и чем-то иным, кроме как кровавым ритуалом.

Но, если так случится, что земляне и правда виноваты, Скалли лучше сама их покарает, не отдавая это дело в руки местных.

Три дня поисков привели её этим утром в Катьер. Ведь именно сюда направлялась тройка искомых Шаннен землян по той информации, которую она успела раздобыть. Но девушке даже не пришлось заходить в городские ворота. На торговом тракте, в двух километрах от городских стен, она встретила группу землян, которые ей рассказали, что Молли Мун и два её прихлебателя ещё до рассвета покинули Катьер и направились куда-то в сторону южного леса.

Не тратя время даром, Скалли тут же пересмотрела свои планы. Тем более те, кого она ищет, отправились в ближайший лес. А это не могло не радовать девушку, которая всё детство и юность провела в лесистых предгорьях Большого Водораздельного Хребта и в лесной местности чувствовала себя, словно рыба в воде.

Сколько она себя помнила, Шаннен любила лес, и тот отвечал ей взаимностью. Её отец, глава отряда рейнджеров, ответственных за охрану Королевского национального парка, начал брать её с собой в лес, когда девочке не исполнилось и трёх лет. Великолепный стрелок и отличный следопыт, отец не тяготился тем, что судьба подарила ему не сына, а дочь. Он просто воспитывал девочку, как учили его самого.

Почти тринадцать лет Шаннен Джонс была по-настоящему счастлива, днями и ночами пропадая на природе и приходя домой только ночевать. Ещё в двенадцать она стала чемпионкой округа среди молодёжи в стрельбе из лука. А также в местном пабе на спор выбивала шестьдесят из шестидесяти, разряжая барабан отцовского револьвера за то время, пока на пол падает брошенная барменом салфетка. До тринадцати девушка наслаждалась жизнью и свободой. Учёба на удалёнке давалась ей легко, а суровые наставления отца были даже в радость.

Увы, счастье и покой никогда не длятся вечно. Однажды, в обычный и ничем не примечательный день, её отца не стало. Он просто не проснулся, хотя, казалось, был ещё молод и здоров. Сестра её отца, тётушка Эстель, жена успешного бизнесмена, с разрешения органов опеки взяла Шаннен Джонс жить к себе. Так девушка оказалась в непривычном для неё мегаполисе, и её жизнь с того момента изменилась полностью и навсегда.

Тётушка Эстель была добра и хотела только лучшего, но беда в том, что её понимание «лучшего» в корне отличалось от того, чего реально хотела тринадцатилетняя девочка, которая на природе провела больше ночей, чем под крышей. Элитная школа, репетиторы, тренировки по стрельбе из лука, затем дорогой и престижный колледж. Казалось, её жизнь, благодаря заботе тетушки, расписана на много лет вперёд. Но автокатастрофа, и девушка снова осталась одна. Правда ей тогда уже исполнилось восемнадцать, и она стала единственной наследницей как тётушки Эстель, так и её мужа.

Автокатастрофа, унёсшая жизнь сестры отца, той, кто ей так помог в сложный период жизни, произошла прямо на глазах девушки и сразу показалась ей странной и даже подстроенной. Но полиция не обратила внимания на все странности и быстро закрыла дело. Хотя Шаннен была на сто процентов уверена, что это была не случайность, а преднамеренное убийство. Только её никто не слушал. От её слов и показаний отмахнулись. Именно это и послужило причиной того, что жизнь Шаннен Джонс в очередной раз совершила крутой поворот.

Закончив колледж на отлично, Шаннен Джонс внезапно для всех поступила в полицейскую академию, которую тоже завершила с отличием. Девушка брала все призы на соревнованиях по стрельбе и заслужила себе отличную репутацию. Даже стала призером чемпионата мира по стрельбе из лука. Но это были только первые начальные шаги к достижению поставленной цели — разобраться в смерти тётушки и её мужа.