Испытание смертью или Железный филателист - Мария Арбатова

Проджети торжественно сняла крышку с фарфорового блюда, на котором красовались свиные отбивные с тушеной капустой и еще какими-то растительными чудесами и приправами.

— Ведь и года не прошло, как злые силы забрали нашего господина! А уж как мы после этого выхаживали нашу мэм! — раскладывая еду с блюда по тарелкам, затараторила Проджети, обращаясь не то к Отто, не то к всевышнему. — Пока мэм была без сознания, я платила колдуну, и он вытаскивал ее оттуда! Прямо вот так, хватал за обе руки и тащил к нам! Если бы мэм была в сознании, она бы этого не разрешила… Она только потом поняла силу колдунов!

— Да, Проджети ходила за мной, как за грудным ребенком, кормила с ложки, — подтвердила Тиана.

Проджети застыла неподалеку от стола, делая вид, что без нее ужин не состоится.

— Когда приходит беда, очень важно иметь рядом верного человека, — согласился Отто. Опередив Проджети, он разлил вино и поднял бокал, глядя в глаза Тиане. — За вас!

— За встречу! — Бойкость Тианы в клубе сменилась дома на неожиданную робость и застенчивость.

— Вино в ЮАР отменное, — заметил Отто. — А вот местной еды боюсь, мне успели рассказать про жареную шкурку дикобраза!

— Это еще не все! — засмеялась Тиана. — Они едят жареных термитов, червяков и гусениц!

— Вы очень любезны, что пригласили меня на свинину с капустой!

— Мистеру немцу надо хоть однажды попробовать подрумяненных скарабеев! Это так вкусно, что можно умереть от удовольствия! — вставила Проджети.

— Я бы предпочел умереть до этого, — шепнул Отто.

— Проджети, ты свободна. Можешь идти, — сказала Тиана.

— А кто же уберет со стола? Вам нельзя этого делать! — возмутилась помощница.

— Обещаю ничего не трогать до твоего прихода утром! Иди, тебя ждут дети. А мы поговорим о делах, — успокоила ее Тиана.

— Конечно, я уйду, раз мешаю. Только не забудьте выпить на ночь лекарство! — обиженно напомнила Проджети.

Она вела себя как мать, не желающая отпускать взрослую дочку на танцы.

Ее мощные бедра заколыхались в сторону лестницы, а пухлые губы забормотали:

— Конечно, Проджети больше не нужна. Только потом коты залезут на стол, побьют посуду, загадят скатерть, а мэм непременно забудет выпить таблетки!

— Проджети — мой маленький домашний тиран, — шепнула Тиана и подняла взгляд на репродукцию Дали. — Откуда такие обширные искусствоведческие знания?

— Я закончил в Италии школу и институт Данте Алигьери. Обучался не только языку, но и истории искусства.

— А вы не так просты, Отто, как кажетесь на первый взгляд! — И она кокетливо поправила платье на плече.

Готовность женщины к интиму Отто безошибочно определял по тому, какую одежду она надевала на свидание. Степень готовности всегда оказывалась прямо пропорциональна простоте сбрасывания одежды.

На Отто всегда посягали женщины с обширным гардеробом, и они выбирали наряд из множества вариантов. Судя по бежевому трикотажному платью Тианы, степень готовности была высокой. Оно сдергивалось одним жестом, как ткань на открытии памятника.

— Отец до войны имел маленькую галерею. Если б я сидел на одном месте, то тоже покупал бы картины. А так собираю марки. Альбом с марками — это маленькая картинная галерея, которая всегда с тобой, — признался Отто. — Носишь с собой в альбоме целый мир. — Надо было отметить качество еды, а она и вправду была великолепной. — Ваша Проджети великолепно готовит.

— Да, она знает, что нужно положить в мясо. Похоже, Отто, что в Блантайре я вас совсем-совсем не разглядела!

Она продолжала удивляться, ведь на первый взгляд тот немец с ручищами и плечищами мясника показался ей привлекательным исключительно своей животной силой.

— В Блантайре для этого было слишком мало времени и слишком много повстанцев! — улыбнулся Отто.

Тиана протянула кусочек мяса одному из голубых котов, сидящих как сфинксы. Тот неторопливо и осторожно взял его зубами с ладони, а второй с интересом покосился на это, но не шелохнулся.

— Те самые Ньютон и Эйнштейн? — улыбнулся Отто.

— Ну и память у вас! Когда они подросли, Ньютон оказался девочкой. Теперь только они моя семья. И Проджети. Это волшебные существа. Когда начинается приступ головной боли, они ложатся рядом, и становится легче.

Отто протянул руку к коту, но тот зарычал как маленькая собака.

— Осторожно, могут вцепится. Ужасные характеры! Когда не в духе, царапают даже меня!

— Пожалуй, кошка — это даже лучше, чем альбом с марками. Но ее труднее таскать за собой по всему миру, — усмехнулся Отто.

— Не надо шутить при Проджети о духах, для нее это очень серьезная тема, — попросила Тиана. — Они всю жизнь общались с духами, и мне кажется, приняли христианство потому, что в христианстве есть понятие «Святой Дух»… Это моя личная гипотеза!

Отто был покорен Южной Африкой, но даже за такой короткий срок пребывания в Йоханнесбурге начал не столько понимать, сколько чувствовать, что за буйной энергетикой и неотесанной красотой края стоят вещи, едва видные глазу белого человека. Тиана словно читала его мысли.

— Расскажите мне о своем видении на рынке, — попросила она без всякого кокетства.

Отто помялся, налил вина, выпил. Честно говоря, он не понимал, в какой системе координат обсуждать свое наваждение. Входят подобные истории в ритуал местных ухаживаний или, напротив, выдают в нем мистического идиота?

— Если серьезно, то я видел его на рынке второй раз. А впервые — когда бродил по лесу среди каких-то гигантских деревьев с дымчато-голубыми стволами.

— Это была эвкалиптовая роща возле старых золотых приисков, — кивнула Тиана.

— Там было настолько красиво и спокойно, что даже промелькнула мысль — умирать надо именно в таком райском уголке. И в эту же минуту он появился метрах в двадцати. Я не сразу его заметил, потому что его прикрывал щит в человеческий рост…

Отто рассказывал таким ровным голосом, что было непонятно, издевается он, интересничает или действительно пережил нечто, не укладывающееся в его картину мира.

— А потом из-за щита появился высокий полуголый человек с хвостами белых быков на лодыжках и запястьях и в колпаке с белыми перьями? — спросила Тиана ровно тем же тоном.

— Откуда вы знаете? — От неожиданности Отто даже подвинул бокал, словно протестовал против невозможности ее слов.

— А в другой руке у него было копье с железным наконечником?

— Точно!

— Большое?

— Большое копье с очень большим наконечником. Оно было выше его самого! Метра два, не меньше. Я не успел его толком разглядеть, так как он растворился в воздухе. А на его месте росли цветы, похожие на эти гладиолусы… — Отто показал на букет, который Проджети поставила на подоконник в деревянную вазу, выточенную местными умельцами.