Испытание смертью или Железный филателист - Мария Арбатова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Со временем бар купил известный футболист Джо Барбарович и сделал одним из самых престижных мест в городе. Так что Отто и Уго с трудом отыскали свободный столик.
— Они повезли меня на пикник в джунгли… Представляешь? В хижину из прутьев… Говорят, ты ночуешь здесь, мы — в соседней, а черные будут охранять от хищников! — рассказывал Отто, пьяно жестикулируя. — Кладу на рюкзак бритву и ремень. Утром просыпаюсь, чувствую, кто-то рядом. Смотрю, два павиана. А на бритве и пряжке ремня играет солнышко, и они блестят. Павианы видят, что я открыл глаза, один хвать бритву, а другой — ремень с пряжкой! И прыг на верхушку пальмы! Представляешь? И я неделю ходил из-за них небритый, и с меня падали штаны!
И они дуэтом захохотали тем грубым смехом, которым смеются в пивных плохо контролирующие себя мужчины.
— Кто ж кладет вещи там, где есть эти мерзкие твари? Мы в Гвинее жрали жареных обезьян и запивали джином! — Под воздействием алкоголя глаза у Уго превратились из стальных в нежно-серые. — А потом трахали местных девок! Главное было убежать, пока не появится их родня из деревни! Клянусь, если не убежишь, тебе отрежут сначала яйца, а потом голову! А когда я воевал во Вьетнаме…
— Ты воевал во Вьетнаме? — удивился Отто. — Ты же не американец!
— Меня наняли австралийцы, как союзники американцев. Я же не тупой янки, чтобы рисковать жизнью за идею борьбы с коммунизмом! Только за большие деньги!
— Знаешь, что такое частная надпечатка?
— Нет, — помотал головой Уго.
— Это когда человек наносит на марку штамп с информацией, чтобы, пока письмо идет, эту информацию видели люди. Я видел в филателистическом журнале марку, на которой во время войны во Вьетнаме одна американка ставила частную надпечатку с лозунгом «Рrау for war!»
— Австралийцев было больше всех среди американских союзников, — бубнил Уго, пропустив мимо ушей филателистический пассаж. — Их много погибло, человек пятьсот или около того. Не понимаю, зачем они полезли к узкоглазым. В Австралии мало хороших военных пилотов…
В пивной было так шумно, что они с трудом слышали друг друга и потому громко орали.
— Хороших пилотов везде мало! Мне повезло, что ты прочитал объявление в газете! — Отто хлопнул Уго по плечу.
— Даже не представляешь, как тебе повезло! В моей жизни, Отто, было такое… Что я сам себе боюсь это сказать, не то что тебе! — Уго оглянулся и приложил палец к губам, словно кого-то в баре занимала их пьяная болтовня.
— Не говори, если боишься! — Отто приобнял его за плечи. — Понимаешь, сто анкет бывших пилотов пришло в ответ на мое объявление в газете. А я выбрал тебя из ста претендентов!
— Бывших пилотов не бывает! — Уго резко снял его руку со своего плеча.
— Прости, неправильно сказал… хотел сказать, демобилизованных военных пилотов! Я выбрал тебя потому, что ты немец! Потому, что ты герой! Потому, что ты настоящий мужик! Мне стыдно нанимать боевого пилота, но это мой бизнес! Я не такой сильный и смелый, как ты, но я твой настоящий друг.
Отто изо всех сил пытался задружиться с этим парнем.
— Я тоже твой настоящий друг. Ты в этом убедишься! — Уго наконец ответно хлопнул Отто по плечу.
— Знаешь анекдот, как немцы пьют пиво?
— Нет, — помотал головой Уго.
— Пруссак, баварец и шваб пьют пиво. Вдруг к каждому в кружку залетает муха. Пруссак выливает пиво вместе с мухой и требует за это новую порцию. Баварец пальцами вынимает муху из кружки и продолжает пить пиво. А шваб вытаскивает муху и заставляет ее выплюнуть пиво, которое она успела проглотить!
И они снова загоготали, как два напившихся подростка.
— А еще знаешь, почему я тебя выбрал? Только не смейся!
— Говори, — подозрительно взглянул на него Уго.
— Потому, что ты Ластман! Знаешь, кто еще носил эту фамилию? Ластманом был учитель Рембрандта!
И они снова затряслись от хохота.
Как известно, немцу для полного счастья нужны пиво, сосиски, немного уюта и другой немец, с которым можно поспорить о политике или пожаловаться на жизненные неурядицы. Поэтому они так любят клубы и чувствуют себя в них комфортнее, чем в собственных домах.
Ведь если французы ценят в еде и выпивке качество, англичане — хорошие манеры за столом, то немцы ценят количество. Так что, вылезая из-за стола, Отто и Уго бережно поддерживали друг друга, чтобы не упасть.
Они выползли на улицу, вдохнули теплого воздуха африканской ночи и, вместо того чтобы погрузиться в одно из такси, услужливо выстроившихся возле бара, начали выяснять, где именно сейчас находится Большая Медведица.
И уже было нашли ее, как мимо, втянув голову в плечи, прошел молодой африканец, заметный под фонарем только благодаря своей пестрой рубахе и светлым штанам.
— Эй, черномазый! Кто тебе разрешил ходить по белому району ночью? — вдруг прицепился к нему Уго. — Отто, давай надерем черномазому задницу.
Черный попытался пройти, но Уго загородил дорогу и вцепился в его рубаху. Белые водители такси с интересом наблюдали за сценой.
— Ты, черный ублюдок, не знаешь, что после шести вечера твое место в тауншипе? — заорал Уго и начал трясти парня из последних пьяных сил.
— Простите, сэр, мне нужно в аптеку, — стал извиняться черный на хорошем английском. — У меня болен ребенок!
— Если твой ребенок сдохнет, в стране будет одним дармоедом меньше! Ты понял, черномазый? — заорал Уго, и белые таксисты одобрительно кивнули.
— Отпусти его! — сказал Отто.
— Отпущу, но сначала дам ему в морду, чтобы не шлялся, а сидел в своем вонючем бантустане!
— Отпусти! — потребовал Отто, отцепил руки Уго, завел ему за спину и показал африканцу глазами «беги».
— Ты что? — Уго успел ударить черного ногой, оставив след на его светлых штанах. — Ты с ними заодно? Может, ты коммунист? Может, ты против сегрегации?
И таксисты изумленно уставились на Отто.
— Уго! Моего отца убили коммунисты! — сказал Отто так громко, чтобы это было слышно в последнем такси в очереди. — Этот черный сказал, что идет в аптеку за лекарством для ребенка. Это значит, что он может быть заразен! Ты же знаешь, какая у них тут зараза? Я не хочу, чтобы ты заболел. Фирме нужен здоровый пилот. Я плачу деньги здоровому пилоту. — И отпустил Уго.
— А ты не такой уж хлюпик-филателист, — подозрительно сказал совершенно протрезвевший Уго, потирая руки.
— Не представляешь, с какими кретинами я работаю. Они разбили уже две машины-химчистки — это огромные деньги! Иногда приходится таскать машины на себе! Из-за их идиотизма в Африке я стал атлетом.
— Ты заступился за черномазого потому, что ничего не понимаешь в местной жизни! Мы должны держать Африку в узде! Апартеид будет крепнуть! Мы принесли дикарям свою цивилизацию! Ты согласен, Отто? — замитинговал Уго, и таксисты перевели на него одобрительные взгляды.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});