Свет мой зеркальце, скажи… - Екатерина Риз

Роман Евгеньевич смотрел на меня без насмешки, очень серьёзно.

– Я никогда тебя такой не видел.

– Вы, вообще, меня раньше не видели! – выдохнула я ему в лицо. Я его аккуратно обошла, прошла через гостиную и закрыла за собой дверь спальни. Дурацкая круглая кровать раздражала всё больше и больше. Я даже садиться на неё не стала, опустилась на пол и подтянула колени к подбородку. И что теперь делать? На самом деле идти в полицию и писать заявление? На собственную сестру? Сказать им: ищите меня. Такую же блондинистую, такую же голубоглазую, но совсем не такую дуру. А я двадцать семь лет тешила себя надеждой, что я человек, если не умный, то рассудительный и трезвомыслящий. И вот, пожалуйста. Сижу на полу чужой спальни и слёзы по щекам растираю.

– Липа.

Когда он произносил моё имя, у меня сердце болезненно ёкало. Незнакомый, здоровый мужик, который тянет ко мне руки и всё пытается в глаза заглянуть, со странной нежностью, которая, кстати, ему совсем не идёт, лицо в такие моменты становится совершенно простецким. Я только больше нервничать начинаю.

– Что ты ревёшь?

– У меня повод есть. Меня собственная сестра… обманула.

Роман на кровать присел, смотрел на меня, потом предложил:

– Встань с пола.

– Не хочу.

– Сядь рядом со мной.

– Не хочу. Мне не нравится эта кровать. Кто догадался купить круглую кровать?

– Ты.

– Мне бы это в голову не пришло!

– Липа.

Я повернулась к нему.

– Ты понимаешь, что тебя тоже обманули? Понимаешь? Я не знаю, как она это сделала, но она вышла замуж под чужим именем. Это мошенничество! А я тебе не жена.

Он вдруг взял меня за подбородок, вглядывался в моё лицо, в глаза всмотрелся. Высматривал что-то для себя понятное, потом головой покачал, даже усмехнулся.

– Такого не бывает.

– Бывает, – возразила я.

Он кивнул.

– И сейчас ты скажешь, что вас родители в детстве путали.

– Нет, не путали, – каменным голосом сказала я. – У нас не было родителей, и росли мы врозь. Поэтому я не знаю, бывает так или не бывает. Но то, что я поверила ей, доверилась ей, впервые, это, точно, моя вина.

Роман Евгеньевич с кровати поднялся, ушёл в гостиную, а вернулся с фотографией в рамке. Я к тому моменту с пола всё же поднялась, присела на край кровати, а он подошёл и приставил фотографию с изображением Лады к моему лицу. Принялся сверять. Затем спросил:

– Скажи, ты всё придумала?

– Как такое можно придумать?

– Не сомневаюсь в твоих талантах, любимая. Ты у меня очень предприимчивая девочка.

Я глаза на него подняла.

– Я не девочка. Мне двадцать семь.

Роман выдержал паузу, затем выразительно хмыкнул.

– Вот сейчас удивила. Но знаешь, что я думаю?

– Что?

– Что ты, моя золотая, в прямом смысле золотая, крутишь мне мозги.

Я рот приоткрыла, пытаясь осмыслить.

– И чего я, по-вашему, хочу?

– Как всегда: денег.

Я хоть и зло, но рассмеялась.

– Высокие отношения. Прямо-таки образцовая семья!

– Вот уж какая есть, – парировал он. – Что поделать, люблю тебя, заразу. И советую тебе завязать с играми и просто сказать, чего ты хочешь.

– А если я хочу уехать?

– Куда?

– Домой!

– Ты уже дома, – порадовал меня Роман и ободряюще улыбнулся. – А на море поедем через пару недель.

– Ваша жена уже на море! С кем-то!

– С кем?

– Не знаю! Но у вас рога, поздравляю! – Я отвернулась от него.

– Не надо так шутить, – попросил он.

– Какие уж тут шутки, – пробормотала я.

Роман Евгеньевич меня взглядом попытал, я на него не смотрела, и он из спальни вышел. Правда, довольно быстро вернулся. И его озабоченный вид давал надежду, что он не такой уж твердолобый и упрямый. Несмотря на то, что мой рассказ звучал для него, как бред, господин Явза его обдумывал.

– Мы знакомы почти год, – сказал он. Я покосилась на него, ожидая продолжения, и желательно продуктивного. – И ты хочешь сказать, что год жила под чужим именем?

Я предостерегающе вскинула руку.

– Подождите! Я ни под каким чужим именем не жила! Я ни в чём не виновата. Это всё Лада!

– О твоей Ладе я слышу только от тебя!

Я с кровати поднялась, глянула рассерженно.

– Признайтесь, что вы просто не хотите мне верить! Конечно, вам неприятно, что вас обманули!..

– Меня никто не обманывал! – неожиданно рявкнул он, и я, признаться, снова присела. Нервно сглотнула, а на Романа Евгеньевича взглянула с укором. Но тот лишь глаза на меня в возмущении таращил и не внял. – Ты хоть знаешь, кто я? – Выдохнул этот вопрос, понял, что сам запутался и в досаде рукой воздух рубанул. – У меня самая крупная охранная фирма в области. На меня куча специалистов работает, у меня собственная тренировочная база, целый штат ищеек и охраны, и все с опытом, если не с армейским, то с милицейским. И ты хочешь мне сказать, что я поддельный паспорт от настоящего не отличу? Что не пойму, когда мне врут? Что не поймаю человека на лжи?

Он замолчал, только взглядом меня жёг, а я обречённо на него смотрела. Роман не выглядел расстроенным, он выглядел задетым за живое. Но я всё равно спросила:

– А вы хотели её поймать?

Его аж перекосило, он всерьёз разозлился. А в меня пальцем ткнул и приказал:

– Молчи.

На этот раз, выйдя из спальни, он так дверью о косяк шарахнул, что я невольно зажмурилась.

– Она оставила мне вашу банковскую карту и блокнот с указаниями. Когда и где появиться, что и где лучше купить, как себя вести.

Я прошла в гостиную и протянула Роману блокнот. Он недовольно посмотрел. А я его поторопила.

– Посмотрите, это её почерк, не мой. Вы можете сравнить.

Роман Евгеньевич выдал язвительную улыбку.

– Не помню, чтобы жена мне письма писала.

Я растерялась.

– Совсем не писала?

– Ограничивалась смсками. Ну, и роспись в загсе. Это считается?

– Не думаю, – приуныла я. И задала риторический вопрос: – И что нам теперь делать?

– Дождаться, когда пройдёт твоё обострение? – предложил он. – Кстати, любимая, у тебя в роду психи были?

– Пока не узнала, что у меня супруг имеется, не было, – огрызнулась я.

Я в досаде бросила блокнот на диван, отошла к окну и сложила руки на груди. Смотрела во двор, на детскую площадку внизу, но бдительно прислушивалась к каждому вздоху и движению за своей спиной. Роман Евгеньевич прошёлся по комнате, потом открыл бар и достал бутылку. Я услышала стук бокала о стол, кинула быстрый взгляд за своё плечо. Роман заметил и поинтересовался:

– Выпьешь?

– Я не пью виски.

– И не куришь?

– И не курю!

Он усмехнулся.

– Я знаю.

Я кулаки сжала и снова от него отвернулась. А Роман из бокала отпил, языком прищёлкнул, после чего предложил:

– Давай, я расскажу тебе про свою жену.

– Интересно будет послушать.

– Липа Смирнова родилась в Нижнем Новгороде, как ты правильно заметила, двадцать семь лет назад. Но из города её увезли бабушка и дедушка, забрали внучку у молоденькой матери, оставив ту учиться. Правда, надолго учёба девицу не заняла, и та уехала сначала в Питер, а вскоре и страну покинула, замуж выскочила. А Липа вернулась в Нижний пару лет назад.

Я головой покачала.

– Я никуда не возвращалась.

– Три года назад умерла твоя бабушка, – продолжал упорствовать Роман Евгеньевич, – и ты перебралась сюда.

– Да что вы мне рассказываете мою же жизнь?! – вскипела я. – Я не переезжала в Нижний, с чего бы это? У меня там квартира, друзья, работа, в конце концов! Вы можете позвонить в банк и узнать!

– В банк?

– Я работаю в банке! Я экономист по образованию! Роман Евгеньевич, просто признайтесь, что вы ничего не стали проверять. Лада рассказала вам басню… про меня, а вы безоговорочно поверили. Наверное, потому, что очень хотели поверить. И я могу это понять, Лада очень красивая.

– А ты нет?

Я только руками развела.

– Наверное, мы ведь похожи. Но я никогда не относилась к своей внешности так, как она. Меня воспитывали по-другому. Я так думаю. Но поймите: мы два разных человека. И она меня обманула так же, как и вас. Хотя, нет, не так же, – пришлось признать мне. – За вас она замуж вышла, а меня только обманула.

– Всё что ты сейчас мне пытаешься живописать…

– Да что тут описывать? Мы всё можем проверить! В конце концов, мы можем съездить к её родителям.

– Родителям?

– Приёмным. Её воспитывала двоюродная сестра нашего так называемого отца и её муж. Лада с ними всю жизнь жила, здесь, в Нижнем Новгороде. Правда, кажется, они несколько лет назад перебрались за город. Но ведь можно узнать!

– У Олимпиады Смирновой нет сестры! Я бы знал!

– Есть! – выкрикнула я. – Перестаньте упрямиться, наконец!

– Я даже знаю, в какой школе она училась, и с какими оценками школу закончила. И в какой институт поступила, и когда его бросила. Так что хватит дурить мне голову!