Страницы любви Мани Поливановой - Устинова Татьяна

– Я собиралась спокойно побеседовать с вами, но в этот момент вдруг началось это светопреставление, а потом, – она махнула рукой, – мне уже было не до записок. Впрочем, вы видели сами!..

– Видел, – опять согласился Алекс так, как будто вовсе не соглашался. – Кто еще знал о том, что вам угрожают? В издательстве знали?

– Нет, – быстро сказала она и решительно потушила в пепельнице сигарету. – Никто не знал.

Слишком быстро и слишком решительно.

– Вы поймите, Алекс, у нас совершенно особенная обстановка! Мы действительно одна семья, хотя у нас работает несколько сотен человек, а если считать склады и оптовые базы, почти две тысячи! И я сделала все для того, чтобы люди на самом деле болели за дело, которому они служат! Служить книгам – это прекрасно! Мне даже представить страшно, что было бы, если б я затеяла, например, внутреннее расследование!..

Алекс удивился – совершенно искренне.

– Вы хотите сказать, что служба безопасности тоже не в курсе?!

– Никто не в курсе. Только я и…

Она вдруг замолчала. Он ждал.

– Хотите чаю, Алекс? – спросила она совершенно другим тоном, светским, легким, угощающим.

– Так, – сказал он скорее себе, чем ей. – Значит, служба безопасности нам ничем помочь не может.

– Я все время удаляла из почты все эти гадости! Ну, у меня просто не было сил на это смотреть! Я сохранила только последние, которые вы нашли у меня на столе.

– Их нашел ваш заместитель. И немедленно поставил в известность еще одного вашего заместителя, вернее, заместительницу.

Анна Иосифовна пожала плечами:

– Теперь это уже не имеет значения. После убийства вряд ли мне удастся восстановить репутацию издательства! И если бы вы только знали, Алекс, как я ненавижу человека, который посмел вторгнуться в мой мир! Вторгнуться, нагадить в нем и исчезнуть! Как же я его ненавижу!

Алекс знал такую ненависть – острую, обжигающую, не дающую дышать. Знал так хорошо, как будто она была его собственной!.. Впрочем, у него ведь есть и своя, должно быть, точно такая же.

– Убитый… имеет какое-нибудь отношение к «Алфавиту»?

– Никакого. Он не наш. Личность пока не установили, так мне сказали в милиции.

– Странно, – задумчиво произнес Алекс. – Вот это на самом деле странно.

– Что?..

Он поднялся, подошел к печке и потрогал гладкие теплые изразцы.

– Я был уверен, что этот человек – сотрудник издательства и его имя будет легко установить. Иначе совсем непонятно, как он оказался в том коридоре, да еще в рабочем комбинезоне!.. Как он туда попал? Кто его пустил? Зачем? Мимо ваших церберов муха не пролетит, а он просто так зашел?!

– Каких… церберов?

Алекс улыбнулся.

– Тех, которые сторожат двери, Анна Иосифовна, – пояснил он. – В первый раз я объяснялся с ними, наверное, минут двадцать! Кто я такой и что именно мне нужно в вашей… цитадели!

Анна Иосифовна улыбнулась в ответ – довольно натянуто.

– Не в цитадели, Алекс! В обители! Вы же именно это хотели сказать?..

– Как я мог перепутать, – пробормотал он, – цитадель с обителью?..

Они помолчали – каждый о своем.

– Расскажите мне о ваших заместителях, – попросил Алекс. – Я же должен с кого-то начать!..

– Катюша – отличный управленец…

– Кто это – Катюша?

– Катюша Митрофанова, – с некоторым недоумением пояснила Анна Иосифовна. – Первый заместитель. Она довольно бойка, и подчас не там, где надо, но вполне управляема и профессиональна. Хотя вот сейчас сделала, с моей точки зрения, страшную глупость! Зачем-то уволила Володю Берегового, а он прекрасный мальчик, просто прекрасный! Отличный работник, и мама у него нездорова!.. Впрочем, это неважно. Саша Стрешнев выбился из редакторов, и начальник из него, прямо скажем, никакой. Зато у него отличное чутье, я бы даже сказала – нюх. Он за версту определяет перспективных авторов и умеет с ними работать. Вадик был еще лучше, но с ним пришлось расстаться. Вадим Веселовский. – Она снова закурила и помахала спичкой, на конце которой трепыхался крохотный огонек. Огонек мигнул в последний раз и погиб. – Вы пришли на его место.

– Почему пришлось расстаться?

– Алекс, прошу меня извинить, но я готова отвечать на любые ваши вопросы, связанные с… ужасным происшествием. Вадим с ним никак не связан, поверьте мне! И причина его ухода не имеет никакого отношения…

– Ко мне, – закончил Алекс.

– К делу, – мягко поправила Анна Иосифовна.

– Вам именно… пришлось расстаться? Или он ушел сам?

– Алекс, уверяю вас, эта история тут совершенно ни при чем!

– Значит, какая-то история все же была?

Старуха не дрогнула и не отвела глаз.

Впрочем, Алекс уже всерьез сомневался, что она старуха!.. Может, по ночам она превращается в Василису Премудрую и, взмахнув рукавом, пускает лебедей по озерной глади!

У них все совсем не так, как кажется на первый взгляд. Вот и Митрофанова оказалась Катюшей – кто бы мог подумать!

– Вы давно ее знаете, Анна Иосифовна?

– Простите?

– Катюшу, – пояснил Алекс. Эта самая «Катюша» выговорилась им с некоторым усилием. – Вашу заместительницу?

– Ах, боже мой, конечно, давно! Алекс, я их всех знаю сто лет! Они выросли у меня на глазах!..

…Интересно, она скажет, что все сотрудники для нее как любимые дети, или нет?..

– Кто из них вырос у вас на глазах?

– Саша, – ответила она с недоумением, как будто он спрашивал о чем-то совершенно очевидном и всем известном. – Сашу Стрешнева я помню совсем ребенком! Мы очень дружили с его отцом, он руководил одним из крупных издательств. Мать, кажется, работала в каком-то детском журнале и ничего собой не представляла. – Это было сказано с некоторым пренебрежением. – В детстве Саша был вылитый отец, удивительно даже!.. Настоящая ленинградская порода, если вы понимаете, о чем я говорю.

Алекс промолчал.

– Слишком благородный, – пояснила Анна Иосифовна. – Слишком незащищенный. Жил очень трудно, и как только у меня появилась возможность надежно его устроить, я немедленно пригласила его на работу.

– Получается, что Стрешнев в «Алфавите» со дня основания?

– Ну, может быть, не с самого первого, но – да. Мы вместе начинали.

– А Митрофанова?

– Катюша работает пять лет. Нет, уже шесть, в ноябре будет шесть!.. Я знала ее бабушку. У Катюши тоже очень, очень непростая судьба, она появилась как раз в тяжелое для себя время и поначалу была такая неуверенная, очень запуганная девочка! Я даже на совещаниях старалась к ней не обращаться, она совершенно не могла выносить, когда на нее смотрят! И говорила почти шепотом.

Алекс вспомнил, как Митрофанова ефрейторским голосом спрашивала у него: «Вы кто?!» – и выясняла с пристрастием, не привез ли он бумаг от некоего Канторовича. Н-да… Неуверенная в себе, запуганная девочка с непростой судьбой, как бы не так!..

– Вадим Веселовский тоже… аксакал? И тоже был неустроен, когда вы его приютили?

– Алекс, вам хочется меня задеть?

Ему очень хотелось ее задеть, ну, просто невыносимо! Может, потому, что в каждом ее слове он подозревал ложь и фальшь, или потому, что его самого Анна Иосифовна тоже подобрала «в трудное для него время», и он сам нынче на редкость «не защищен» и не может выносить, «когда на него смотрят»!.. Ноты разные, а пьеса та же, и за роялем все та же Анна Иосифовна.

– Впрочем, вы человек новый и имеете право на непонимание, – вдруг заявила то ли старуха, то ли Василиса Премудрая, кто-то из них двоих. – Вадим пришел одновременно с Катюшей.

– Вы хорошо знали его отца? Или бабушку?

Анна Иосифовна рассмеялась, очень живо, и принялась составлять чашки на серебряный поднос. Этот странный молодой человек нравился ей, и, похоже, она в нем не ошиблась.

– Вадима я нашла, кажется, через кадровое агентство. Нынче все очень удобно устроено! Кого угодно и что угодно можно найти или в Интернете, или через какое-нибудь агентство! Правда, Алекс?..

Пусть не думает, что только он один способен на провокационные вопросы! Он посмотрел внимательно, и Анна Иосифовна похвалила себя.