Леди мира. Автобиография Элеоноры Рузвельт - Элеонора Рузвельт

class="p1">Это был вечер перед спектаклем, и все номера были забиты, поэтому наши комнаты оказались отделены друг от друга и находились в простых деревенских домиках. Мы обошли всю деревню и заметили людей, которых нам предстояло увидеть на следующий день в «Страстной пьесе». Они сидели в маленьких лавочках и продавали резные фигурки, сделанные собственноручно зимой.

«Страстная пьеса» прерывалась лишь тогда, когда людям нужно было перекусить, поэтому мы сидели на своих местах долгими часами. Мне понравилось, хотя теперь я понимаю, что была всего лишь уставшим ребенком, ведь после обеда уходила спать и не могла вернуться до конца второй части, потому что во время пьесы никому не разрешалось двигаться или шуметь.

Потом поехали в Мюнхен, следом обратно в Париж, а после я вернулась в школу.

На Рождество 1899 года я должна была исполнить свое желание и вместе с одноклассницей провести все каникулы в Париже с мадемуазель Берто.

Мы должны были каждый день брать уроки французского языка и осматривать достопримечательности, поэтому нас всегда сопровождали, и дни были тщательно спланированы. Я узнавала Париж, чувствовала, что могу в нем ориентироваться и решить, чем хочу заниматься, когда у меня появятся свободные дни.

Когда наш визит подходил к концу, мадемуазель Сувестр приехала в Париж, и мы отправились с ней повидаться. Она расспросила нас об успехах в учебе и откровенно сказала, что думает о моих нарядах, многие из которых были сшиты на заказ моими молодыми тетушками. А потом приказала мне поехать вместе с мадемуазель Самайей и заказать хотя бы одно платье в ателье.

Я всегда беспокоилась о своих карманных деньгах, потому что, по мнению бабушки, мы, дети, не должны знать, пока не вырастем, сколько у нас сбережений. И нам стоит экономить, ведь бабушка может потерять возможность присылать нам деньги. Но я решила: раз уж мадемуазель Сувестр считает, что мне нужно новое платье, так тому и быть. До сих пор помню, как радовалась, надев этот темно-красный наряд, сшитый специально для меня в маленьком парижском ателье. Наверное, оно называлось «Уорт», потому что для него был характерен весь тот шик моего первого французского платья.

Я носила его по воскресеньям и как повседневный вечерний наряд в школе. От него я получала больше удовольствия, чем от любого другого платья, которое у меня было с тех пор.

Я помню одно важное событие зимы 1901 года – смерть королевы Виктории. Благодаря связям с Робинсонами я смогла посмотреть на похоронную процессию из окон дома, принадлежащего одному из них. Это был напряженный день, начиная с толпы людей на улицах и сложностей, связанных с прибытием к месту назначения, и заканчивая долгим ожиданием самой процессии. Я мало что помню о многочисленных экипажах, которые составляли эту процессию, но никогда не забуду то искреннее чувство, которое выражали толпы людей на улицах, или тишину, образовавшуюся, когда в поле нашего зрения появился лафет с самым маленьким гробом, который я когда-либо видела. Вряд ли можно было найти хоть одного человека, который смог сдержать слезы, когда эта медленная процессия проходила мимо него. И я ни на секунду не забывала ту великую эмоциональную силу, которая, кажется, взбудоражила всех нас, когда королева Виктория, такая маленькая в своем физическом проявлении, но такая большая в выражении преданности своему народу, навеки покинула нашу жизнь.

К следующей Пасхе мадемуазель Сувестр решила взять меня с собой в путешествие. Это оказалось одним из самых судьбоносных событий за все время моей учебы. В планах было отправиться в Марсель, проехаться вдоль средиземноморского побережья, остановиться в Пизе, а затем провести некоторое время во Флоренции, живя там не в городской гостинице, а у друга-художника мадемуазель Сувестр во Фьезоле, в вилле на возвышенности с видом на флорентийские пейзажи.

Путешествия с мадемуазель Сувестр стали настоящим откровением. Она делала все то, что каждый из нас в глубине души хотел сделать. В Марселе мы прогулялись по набережной, посмотрели на лодки, приплывшие из иностранных портов, увидели несколько небольших рыбацких лодок с разноцветными парусами и поднялись в маленькую церковь, где совершались приношения Пресвятой Богородице за спасение тех, кто находится в море. В этой церкви была святыня, возле которой люди молились за исполнение некоторых особых желаний, калеки вешали свои костыли, прихожане приносили в жертву золото, серебро и драгоценные камни.

Мы закончили ужином в кафе с видом на Средиземное море и съели блюдо под названием «Буйабес», которым славился Марсель. Это своего рода суп из всевозможных видов рыбы и морепродуктов, которые можно поймать в близлежащих водах. К нему мы заказали vin rouge du pays (местное красное вино), потому что мадемуазель Сувестр была убеждена: если питьевая вода не вызывает доверия, вино пить безопаснее, а если разбавить его водой, оно уничтожит микробов.

На следующий день мы отправились в путешествие по берегам Средиземного моря. Я хотела выйти почти на каждой остановке, название которой казалось мне знакомым, но мы направлялись в Пизу, и мне, ребенку, который регулярно путешествовал из Нью-Йорка в Тиволи и обратно, даже в голову не приходило, что можно менять планы прямо в пути.

Ближе к вечеру кондуктор внезапно выкрикнул: «Алассио!» Мадемуазель Сувестр, затаив дыхание, высунулась из окна и сказала: «Я собираюсь сойти». Она велела мне забрать сумки, которые лежали на верхних полках, и мы просто вывалились на платформу вместе с вещами, а поезд отправился дальше по своему маршруту. Я была в ужасе. Наши сундуки поехали дальше в багажном вагоне, а мы стояли на перроне в незнакомом месте из-за спонтанной прихоти.

Когда мы отдышались, мадемуазель Сувестр сказала: «Здесь живет моя подруга, миссис Хамфри Уорд, и я решила с ней увидеться. А еще у Средиземного моря чудесный синий цвет по ночам, будет здорово полюбоваться звездным небом с берега».

Увы, миссис Уорд не оказалось дома, но мы все равно прекрасно провели час на берегу, разглядывая небо и море, и, хотя мадемуазель Сувестр простудилась на следующий день, она не пожалела о своем решении, а я получила ценный урок. Тогда я перестала быть тем суровым маленьким человеком, которым была прежде.

Вспоминая поездки с мадемуазель Сувестр, я осознаю, что она научила меня любить путешествия. Ей нравился комфорт, она наслаждалась хорошей едой, но всегда старалась отправиться туда, где можно встретить местных жителей, а не своих соотечественников.

Каждый раз она пробовала местные блюда и пила местные вина. По ее мнению, наслаждаться хорошей итальянской едой так же важно, как и итальянским искусством, и все это нужно для того, чтобы чувствовать себя как дома в любой поездке, зная, что можно посмотреть и как себя развлечь. Она внушала мне важность изучения иностранных языков ради