Секретная просьба (Повести и рассказы) - Сергей Алексеев

— Князь, батюшка Иван Александрыч, беда!

Князь Одоевский посмотрел на старосту. Кольнула тревожная мысль. Однако не подал вида.

— Ну!

Замялся Прахов под колким взглядом.

— Ну!

«Тук, тук», — вновь забил деловито дятел.

Не сдержался Одоевский:

— Говори, не молчи, каналья!

— Схвачен князюшка наш Александр Иваныч, — проплакал Прахов. — С бунтовщиками взят.

Глянул на Прахова князь, ёжисто повёл бровями. Понял, что это верно. А сам:

— Врёшь! — закричал. — Выдумал всё ты, безбожник. В плети! — кричал Одоевский.

Лакей Кузьма сунулся было на крик. Однако, князя увидя в гневе, тут же захлопнул двери.

Гордо держали себя декабристы во время допросов. По Петербургу ползли слухи о смелом ответе царю Николая Бестужева.

— Так и сказал?

— Так и сказал.

Морской офицер Николай Бестужев был старшим из братьев Бестужевых. Это он призвал к восстанию, а затем и привёл на Сенатскую площадь гвардейский морской экипаж.

Стоят друг против друга царь Николай I и Николай Бестужев.

Внимательно смотрит на декабриста царь.

— Ты Николай Бестужев?

— Так точно, ваше величество, я и есть Николай Бестужев.

— Значит, поднял руку свою на отечество?

— Никак нет, ваше величество. За святынь почитаю родину. Ценю превыше всего отечество.

— Против чего же ты бунтовал?

— Против негодных порядков, ваше величество.

Генерал-адъютант Левашов — он сидел за большим дубовым столом и записывал ответы Николая Бестужева — при этих словах оторвал голову от бумаги, глянул на Бестужева, на государя. Щеки царя зарозовели — признак того, что царь подавляет гнев.

— Да знаешь ли ты, — Николай I заметно повысил голос, — что все вы в моих руках…

— Знаю, — спокойно ответил Бестужев.

Спокойный ответ и взорвал царя.

— Ах, знаешь! — закричал Николай I. — Нет, ты пока ничего не знаешь. Хочешь, тебя помилую?

Не отвечает Бестужев.

— Хочешь, тебя повешу?

Не отвечает Бестужев.

— Да знаешь ли ты, слово одно государя — и…

Вот тут-то Николай Бестужев и произнёс ту самую фразу, о которой потом говорил Петербург:

— Ваше величество, в том-то и всё несчастье, что каприз царей в России превыше любых законов. Против порядков этих я и поднял с друзьями меч.

Как поступить с царём? — вот вопрос, который не раз возникал у декабристов.

Большинство декабристов было за то, чтобы царя убить.

Разные были планы: убить на манёврах, убить на балу, устроить засаду возле Зимнего дворца, напасть на царя в масках среди дороги.

Года за полтора до восстания группа молодых офицеров собралась для того, чтобы бросить жребий, кому из них, если понадобится, совершить покушение на царя.

В числе офицеров был и Иван Якушкин.

— Не надо жребия, — заявил Якушкин. — Предлагаю свои услуги. Сочту за честь.

После разгрома декабристов, на следствии, генерал-адъютант Левашов допытывал у Якушкина, кто был на том памятном совещании.

— Я был, — ответил Якушкин.

— Так, так, ну, а ещё кто?

— Ещё был Иван Якушкин.

Левашов усмехнулся.

— Так, ну, а кроме Якушкина?

— Был ещё один капитан…

Левашов придвинул лист бумаги, записал: «Капитан».

— Ну, ну, как же его фамилия?

— Капитан Якушкин, — ответил Якушкин.

— Значит, только одного Якушкина и помните? — уже зло спросил Левашов.

— Так точно, ваше превосходительство…

Понял генерал-адъютант Левашов, что Якушкин не выдаст своих товарищей. Решил не тянуть с допросом.

— А ведь мне, милостивый государь, давно уже всё известно. И кто на том злодейском сборище был, и кто о чём говорил. Всё, всё, — повторил Левашов. — Знаю и тех, кто выступил там в зачинщиках, знаю и о том, что на вас пал жребий убить государя.

— Вот и неправда, — резко ответил Якушкин.

— Нет, правда, — сказал Левашов.

— Неправда, ваше превосходительство, — повторил Якушкин. — Жребий вовсе не пал на меня.

Поднял глаза Левашов на Якушкина.

— Я вызвался сам нанести удар императору, — произнёс Якушкин. — Счёл за особую честь. Не хотел уступить никому из товарищей.

В это время дверь, ведущая в соседнюю комнату, с шумом раскрылась. На пороге стоял Николай I.

— За особую честь?! — закричал государь.

Повернулся Якушкин навстречу царю, приставил каблук к каблуку по-военному:

— Так точно, ваше величество.

За день до восстания Михаил Бестужев со своей ротой находился в Зимнем дворце. Он командовал караулом, который нёс охрану у царской спальни.

Неспокойно спал в ту ночь Николай. Ворочался с боку на бок. В голову лезли тревожные мысли. Николаю стало уже известно, что в России существует тайное общество.

Где-то в дворцовых залах половица чуть слышно скрипнула, не скрипнула — просто, скорей, вздохнула, и сразу же вздрогнул, замер, застыл Николай. В окно застучался ветер, да где застучался — просто игриво прошёл по стёклам, и сразу мурашками — кожей гусиной — покрылось холёное царское тело.

Но вот сомкнулись в дремоте усталые веки. И вдруг — металлический звяк, словно удар штыками. Николай встрепенулся. Повёл глазами. За дверями спальни услышал шаги. «Всё, — пронеслось в голове у великого князя. Сейчас ворвутся, сейчас убьют». Закрыл он глаза. Приготовился.

Но нет. Всё тихо опять за дверью. Николай поднялся с постели, осторожно двинулся к двери. Минуту стоял. Открыл.

— Ах, это ты, Бестужев?!

Царь узнал начальника караула.

— Так точно, ваше высочество.

— Что здесь такое?

Объясняет Бестужев: менялись, мол, на посту часовые, повернулись не очень точно, вот штык и задел за штык.

Николай облегчённо вздохнул. Вернулся назад к постели.

14-го декабря Михаил Бестужев со своей ротой оказался в числе восставших. В числе первых он был схвачен после поражения восстания. В числе первых прошёл допрос.

Николай I, который присутствовал на этом допросе, кричал:

— Злодей! Совершенный злодей! Да он же караулил меня перед бунтом. Признавайся — хотел убить?!

— Нет, ваше величество, не хотел.

— А на Сенатской, на Сенатской? — наседал царь и сам же давал ответ: — Не пожалел бы. Мерзавец, только о том и думал! Все вы мерзавцы, все. На колени! — кричал Николай I.

Не стал на колени Бестужев.

— В кандалы! В Алексеевский равелин!

Из Петропавловской крепости от декабриста Александра Якубовича царь получил письмо.

Рад государь письму. Раз прислал Якубович письмо, значит, будет, конечно, каяться, будет просить прощения.

Глянул — письмо большое.

«Эка сколько всего написал. Совесть, видать, пробрала. А он ничего. Он молодец. Надо его помиловать», — стал рассуждать Николай I.

Царь уже знал о том, что Александр Якубович не выполнил поручения декабристов. Именно он 14-го декабря должен был захватить Зимний дворец.

Уселся царь в кресло, начал читать письмо.

Пишет Якубович ему о том, что Россия страна богатая. Не считаны богатства её, не мерены.

«Прав Якубович, прав, — кивает царь головой. — Правду святую, негодник, пишет…»

А дальше Якубович пишет о том, что страна, мол, богатая, но народ вот в России несчастен, замучен народ поборами, гнётом дворян придавлен.

Хмыкнул на это царь Николай I. Недовольно поморщился.

Пишет Якубович царю о русских солдатах. Мол, более геройских солдат не сыщешь на целом свете.

«Прав Якубович, прав, — соглашается царь. — Правду святую, негодник, пишет…»

А дальше Якубович пишет о том, что этот самый русский солдат-герой солдатской лямкой, словно удавкой, схвачен. Бесправен. Начальством бит. Трудно порой понять, человек ли вообще солдат.

Хмыкнул снова царь Николай I, на письмо покосился недобрым взглядом.

Пишет Якубович царю о законах (мол, писаны эти законы богатыми против бедных), о жизни торгового люда (и эти от разных поборов стонут), о многих других делах.

Читает Николай I письмо, мрачнеет от строчки к строчке.

— Не прощу, не прощу, — шепчет царь. — Пусть хоть трижды теперь покается.

Тем более хочется Николаю I, чтобы Якубович попросил у него прощения. Гадает царь, на какой странице начнёт Якубович каяться — на пятой, шестой, на последней?..

Глянул царь на страницу пятую, читает: «Нет защиты утеснённому».

Глянул на страницу шестую, читает: «Нет грозы и страха утеснителю».

Морщится в гневе царь. Сжал кулаки от злобы. Дочитал письмо до конца. А где же слова о прощении? Нет ни строчки о том в письме.

— Ах ты разбойник, дрянь! — совсем не по-царски ругается царь. — Все они сволочи, все. Нет им прощения, нет им пощады!