Любовь плейбоя - Ли Майклс

Марк подошел к ней так близко, что она чувствовала движение воздуха от его дыхания, улавливала запах его мыла… Он заглянул ей через плечо и взял из рук папку.

– И это называется инвентаризацией?

Сюзанна была озадачена.

– Здесь указано все, что мне нужно: стиль исполнения, имя художника, основное описание. Что еще нужно?

– А как же размеры? Пометки с обратной стороны, рама, в конце концов?

– Вряд ли ты где-нибудь найдешь пометку о цене, которую заплатил Цирус, – съязвила Сюзанна.

– А вдруг какая-то вещь окажется подделкой?

– Ты имеешь в виду картины, состаренные современными средствами? Если бы здесь такое было возможно, Пирс был бы в курсе.

– Не сомневаюсь – сразу прибежал бы меня предупредить, – сладким голосом поддакнул Марк.

Сюзанна посмотрела на него подозрительно.

– Просто он так великолепно оценил Эванса Джексона, того, что в холле… – продолжал Марк.

Сюзанна насторожилась, – без сомнений, это промашка Пирса, а ей сейчас приходится расплачиваться.

– Ты что, фанат Эванса Джексона?

– Конечно же, нет. В своих высказываниях я был абсолютно честным.

– Тогда откуда ты знаешь, сколько стоит эта работа?

– Ну, что-то, наверно, в журнале прочитал, а может быть, посмотрел общеобразовательную передачу по телевидению.

– Да, примерно год назад об Эвансе Джексоне была опубликована статья. Но больше всего меня удивляет твой кругозор.

– Просто в тот день, когда я смотрел передачу, по телевидению не было бейсбола.

– Представляю, как ты был удивлен, увидев, что его полотна находятся в коллекции Цируса. Но должна тебе сказать, в наше время картины стоят намного дешевле.

– Скорее всего, ты права, – согласился Марк. – Но я думал, мы будем заниматься инвентаризацией, то есть все на высшем уровне – перетрясти всю пыль и составить полную опись.

Сюзанна удивленно воззрилась на него.

– Может, кофе для начала? Сейчас, если честно, только об этом и думаю – не завтракал. – И Марк направился к выходу. – Сделаю сандвичи, перекусим и примемся за настоящую работу. – С этими словами он выдернул лист из ее папки, скомкал и выбросил в урну.

– Но я уже сделала столько работы! – запротестовала Сюзанна.

– Лучше все переделать заново. Если дописывать сюда новые сведения, что-то может потеряться, не хватит, например, места на листе.

Она пошла за ним на кухню, мрачно размышляя – убежать бы отсюда куда-нибудь подальше…

На удивление современная отделка кухни как-то не вязалась с возрастом дома: удобная планировка, рациональное освещение, отличное оборудование… Марк взялся за нож, чтобы порезать хлеб, и, указывая им на стул, сказал:

– Присаживайся. Сюзанна села.

– Итак, Марк, что тебе еще известно о художниках, кроме Эванса Джексона?

Он перестал резать хлеб.

– Это называется наводящими вопросами. Таким образом ты пытаешься выяснить, что я знаю. Неужели от этого будет зависеть оценка?

– Перестань, я серьезно, мне действительно интересно.

Он попытался переключить ее внимание:

– Вот пиво, если хочешь.

– Нет, спасибо. Если не желаешь отвечать…

– В таком случае – не желаю. У Цируса тут где-то белое вино, бутылка или две в холодильнике. Да, и подай-ка мне овощи для салата, раз уж ты там.

По его указаниям она практически опустошила холодильник: ветчина, сыр, помидоры, зеленый горошек и другие составляющие для салата, а еще белое вино и свежий хлеб. Потом налила себе бокал и стала смотреть, с каким вдохновением Марк колдует над приготовлением еды. Наконец он осторожно уложил бутерброд – завершающий аккорд – на горку других и поставил перед ней блюдо – подлинное произведение искусства.

Сюзанна с подозрением смотрела на этот шедевр.

– Марк, выглядит, конечно, замечательно, но…

– О, не волнуйся, у меня большая практика по приготовлению еды себе на работу, – все очень съедобно.

В его голосе не слышалось никаких особых ноток, кроме стопроцентного знания предмета. В свое время именно эта черта больше всего привлекала ее в Марке; по сравнению с ее друзьями по колледжу он оказывался умнее, начитаннее, оставаясь при этом самим собой – простым рабочим.

Кусок не шел в горло; Сюзанна неожиданно подумала, что у нее нет больше сил играть в игру, затеянную Пирсом, и мученически уставилась на сандвич – слишком велик даже для ее рук, не то что для рта…

– Марк, мне надо кое-что тебе сказать.

Он взял свою тарелку и сел напротив; в лице его она узрела лишь легкую заинтересованность.

– Если это о неуклюжей попытке твоего босса принизить Эванса Джексона…

– Я же говорила, он не мой босс. К тому же хотела сказать совсем о другом. – Она положила сандвич на тарелку и глубоко вздохнула. – Цирус согласился передать свою коллекцию музею «Диаборн».

– Ну да? Джо Бревстер ничего не говорил об этом.

– Неужели кажется странным, что Цирус не обо всем говорил со своим поверенным?

– Но и в бумагах я не натолкнулся ни на какие упоминания о намерении Цируса.

– Правильно, – подтвердила Сюзанна. – Договор еще не успел дойти до стадии подписания. Но уверяю тебя, Цирус согласился. Я встречалась с ним пару раз, и мы с ним об этом беседовали.

– Хотя он ничего не сказал своему поверенному. Дай мне время во всем разобраться; не могу сейчас ничем оперировать, кроме твоих слов. Речь шла о всей коллекции?

– Да, он соглашался передать всю коллекцию. Я не настаиваю, чтобы ты поверил мне на слово; просто подумала, тебе интересно узнать намерения Цируса и поступить соответственно. – Сюзанна выдержала паузу. – Так, как ты считаешь нужным.

Он внимательно смотрел на нее. Трудно судить, что он увидел в ее глазах, в выражении лица, но, судя по всему, это не предвещало для нее ничего хорошего. Сюзанна почувствовала неприятный холодок между лопатками. Мгновение назад все слова казались такими важными, необходимыми, а произнесла их вслух – значимость их тут же улетучилась.

– Думаю, ты должен поступить в соответствии с его желаниями. Назначь цену…

– А почему я должен следовать его желаниям? И где доказательства, что он вообще желал что-либо в таком роде? А может, на него кто-то давил? Или… – Марк остановился, прислушиваясь к чему-то. – Погоди-ка!

Сюзанна тоже услышала легкое царапанье и поскуливание у задней двери дома.

– Не знала, что у Цируса есть собака. Он не был похож на человека, способного держать животное в доме.

– И я так думал. Сначала надеялся, что это окажется карманная собачка, но… – и он пошел открывать дверь.

В кухню вбежал огромный красно-коричневый сеттер и положил передние лапы на плечи Марка, пытаясь облизнуть его лицо влажным языком – выражение преданности. Потом немного успокоился и уселся на пол, обнюхивая ноги Сюзанны.