Литературный талант. Как написать бестселлер - Михаил Ахманов

Кроме того, можно добавить философский план – размышления супруга о проклятой жизни, о бедах народных и наших продажных чиновниках. Фоном же будет современная российская действительность – где-нибудь в Петербурге, Москве или Казани.

Пространство и время – тоже меры произведения. Время действия может составлять от часа до столетий и тысячелетий. Место – одно или множество, и они разнесены в пространстве на световые годы. Например, в рассказе все события могут происходить в течение дня в одной и той же комнате, а фантастический роман нередко охватывает сотню-другую лет и переносит нас на дюжину миров Галактики.

Мне кажется, что события в «Айвенго» происходят в течение месяца – ведь наш герой успевает оправиться от тяжелой раны, а мест действия в этом романе не меньше двадцати – усадьбы, замки, монастыри, дремучий лес и лесные дороги. Время же действия рассказа «Дары волхвов» – несколько часов, а мест действия три: основное – квартирка Деллы и Джима, а также заведение, где Делла продала волосы, и лавка, где она купила цепочку. О двух последних даже не стоило бы упоминать, так как в рассказе они почти не описаны. Ясно, что по параметрам «пространство и время» роман и рассказ различаются очень сильно.

То же самое можно сказать о конфликтах. В «Айвенго» их много: конфликт между Добром и Злом (причем носителями первого и второго выступают Айвенго и Буагильбер); социальные конфликты (угнетенные – угнетатели, бедные – богатые, король – заговорщики); национальный конфликт (саксы – норманны); религиозный конфликт (христиане – евреи, христиане – сарацины); конфликт отцов и детей (Седрик – Айвенго); любовный конфликт (Ревекка – Ровена – Айвенго). Есть и другие конфликты, минимум десяток, а в «Дарах волхвов» конфликт один, и связан он с бедностью.

Наконец упомяну еще одну меру – масштабность произведения. Под ней понимается как историческая значимость, глобальность изображенных событий, величие духа положительных героев и глубина мерзости отрицательных, так и творческая мощь, с которой автор все это изобразил. Масштабные произведения общеизвестны – например, «Война и мир» Льва Толстого, «За правое дело» и «Жизнь и судьба» Василия Гроссмана, «Сага о Форсайтах» Голсуорси, «Крестоносцы» Сенкевича, «Жестокий век» Калашникова.

Не стоит думать, что все великие романы должны быть обязательно масштабными; есть много шедевров скорее камерных, как набоковская «Лолита».

Настало время подвести итог нашим рассуждениям, что удобно сделать в виде следующей таблицы:

Для наглядности привожу объем в трех мерах: авторские листы, килобайты (тысячи знаков) и книжные страницы (из расчета 1 стр. = 2000 знаков). Что касается всех перечисленных характеристик, то, конечно, данные примерные и усредненные. Роман, как мы видели выше, может быть невелик или огромен, как эпопея «Великий моурави»; рассказ может занимать сорок страниц и приближаться по объему к повести; в произведении малого жанра, всего страниц на десять, могут подниматься проблемы мирового значения.

Бывает и так, что книга, претендующая на солидное наименование романа, его не оправдывает. Идея произведения должна соответствовать жанровой форме ее воплощения, и случается, что идеи едва хватает на скромный рассказ, но автор творит роман на триста страниц, заполняя его бессмысленными диалогами, многословными описаниями, нелепыми приключениями – словом, льет воду и пытается высидеть страуса из куриного яйца. В результате получается не роман, не повесть, не рассказ, а внежанровое произведение, литературный субпродукт или просто трэш (от английского trash – мусор).

Поговорим подробнее об особенностях трех жанровых форм, имея в виду вопрос, который уже обсуждался в предыдущей главе: что выбрать? Должен ли начинающий литератор писать рассказы? Возможно, повести? Или стоит сразу замахнуться на роман?

Что выбрать?

После того как характеристики трех жанровых форм были сведены в таблицу, стоит еще раз вернуться к определению рассказа и романа. Итак, рассказ – повествование малого объема, обычно одноплановое, описывающее некое событие, происходящее за небольшой период времени в конкретном месте. Количество персонажей рассказа тоже невелико – два-три и не больше десятка, считая с проходными личностями. Как правило, рассказ посвящен одному эпизоду.

Наоборот, роман – произведение крупного объема, многоплановое, охватывающее события, происходящие в десятках различных мест и долгие годы. Например, в романе может описываться целая человеческая жизнь. В нем множество эпизодов, в нем присутствует если не масштабность, то хотя бы определенная глубина – подробно прописанные биографии героев, их воспоминания, раздумья, философские размышления, их нрав и движения души, закономерно приводящие к тем или иным поступкам.

На страницах романа толпятся десятки, а иногда – сотни персонажей, в нем может быть не один, а два-три и более главных героев, белых, черных, меняющих окраску с течением лет или пестреньких (так сказать, неоднозначных и сложносочиненных). Наконец, в романе автор имеет возможность прямо обратиться к читателю и донести до него свое видение проблемы. Но главный признак романа все же заключается в том, что эта проблема его достойна – иными словами, вдохновившие автора события не могут быть описаны и раскрыты более кратко, в повести или тем более в рассказе.

Между рассказом и романом лежит повесть. Тема ее слишком велика для рассказа, но недостаточна для романа; в ней несколько эпизодов, десяток или более персонажей, два-три плана, события происходят в сравнительно недолгое время и в небольшом числе мест. Повесть – жанр промежуточный, границы ее условны, и весьма часто мы не можем сказать, что представляет собой история в 40–60 страниц – большой рассказ или маленькую повесть? Если же в ней двести страниц, то опять же неясно, повесть это или небольшой роман. Дело, как говорится, вкуса, но если в произведении 100–150 страниц, то с большой вероятностью оно окажется повестью.

Замечу, что роман и повесть не появились за последние пять-шесть столетий, но имеют более почтенный возраст. До наших дней дошли пять греческих романов, созданных во II–III веках н. э. – «Повесть о любви Херея и Каллирои», «Дафнис и Хлоя», «Эфиопика, или Теаген и Хариклея» и другие. Обычно это любовно-приключенческие истории. Действие разворачивается на экзотическом фоне – в Персии, Египте, Эфиопии. Их творцы предвосхитили многие условности остросюжетного жанра – и, в частности, такую: начало повести/романа должно быть интригующим, чтобы сразу захватить внимание читателя и подвигнуть его к чтению большого текста. Например, «Эфиопика» Гелиодора, роман на 250 страниц, начинается так:[3]

«День едва улыбался, и солнце своими лучами озаряло только вершины гор, когда какие-то люди, вооруженные по-разбойничьи, приостановились немного на перевале через возвышенность у впадения Нила, близ устья, называемого Геракловым, и окинули взором простирающееся перед ними море. Сперва они бросили взгляд вдаль, но море не обещало никакой добычи разбойникам; ничего там не было видно. Тогда привлекло их зрелище ближнего побережья, а было там вот что: у берега на причалах стояло грузовое судно, людей лишенное, товарами переполненное – об этом можно было судить даже издали, так как его тяжесть вытесняла воду до третьего корабельного пояса. А побережье было покрыто телами только что сраженных – одни уже умерли, другие, полумертвые, еще корчились, и это доказывало, что битва прекратилась недавно. И не только признаки битвы виднелись, но примешивались сюда и жалостные остатки злосчастного пира, кончившегося битвой: столы, то еще уставленные яствами, то поваленные на землю, – и руки умирающих все еще хватались за них, для некоторых они были вместо оружия в бою, ведь без подготовки завязалась битва, – то укрывавшие забравшихся под них людей, которые надеялись там спастись; опрокинутые чаши, выпавшие из рук тех, кто пил из них, и тех, кто пользовался ими вместо камней. Внезапность бедствия заставила по-новому применить их и научила пользоваться чашами, как метательными снарядами. Повержены были – кто секирой пораненный, кто пораженный камнем, поднятым тут же на берегу; тот дубиною сбитый, этот – головней опаленный или иным оружием убитый, но большинство пало от стрел: кто-то стрелял из лука».

Начало весьма занимательное – разбойники, корабль с богатствами и таинственное побоище. Дальше становится еще интереснее: разбойники видят красавицу девицу с луком и колчаном, а у ее ног – изнемогающего от ран юношу, тоже, разумеется, красавца:

«…он цвел мужественной красотой, и его щеки, обагренные стекающей кровью, блистали белизной еще больше. От мук смыкались его глаза, но вид девушки привлекал их к себе, и это заставляло глаза смотреть – ведь на нее они глядели».