Коллекция бывших мужей - Татьяна Алюшина

Вот и все данные. Не считая того, что областная администрация с Андреевым и Иваницким не просто на короткой ноге, а лебезят и поглядывают с подобострастием – ну, как же, иностранные инвесторы и меценаты, ремонт в детском доме сделали.

Деду бабушка настучала.

Я лично сообщать ему об Аркаше не торопилась, пока сама еще не определилась со статусом этого мужчины в моей жизни и собственно тем, нужно ли мне вообще такое приобретение. И, разумеется, дед был против:

– Ты его совершенно не знаешь. Что за человек, кто таков, откуда? – И пригрозил: – Я наведу справки.

– Не надо! – остановила я. – Согласие выходить за Аркадия замуж я пока еще не дала и сомневаюсь, что вообще дам.

– Да ты сегодня сомневаешься, а завтра уже в загсе окажешься! – ворчал дед. – А обезопасить себя и не вспомнишь!

– Дед, я давно уже обезопашена… или как сказать? – тормознула я и разозлилась на себя: – Не важно! Ты меня уже со всех сторон обезопасил: недвижимости у меня в единоличной собственности нет, движимости тоже! А правила ежедневной безопасности и осторожности ты мне привил уже на уровне рефлексов. – И зачем-то добавила: – И еще кое-кто.

– Кстати, про кое-кого, – ухватился дед, но я не дала ему развить эту тему.

– Нет, дед! – строго потребовала я.

Он понял. Помолчал и повторил:

– Я против.

– Да ладно тебе, дед, ерунда все, – успокоила я его беззаботным тоном.

– Но если все ж замуж соберешься, хотя бы голову не теряй и контракт подпиши.

– Ерунда, – повторила я.

А где-то через неделю бесконечных, жарких и настойчивых признаний в любви и бесконечных же уговоров и красивого ухаживания Аркаши, я в какой-то момент отчего-то подумала, но несколько вяло, без огонька:

«А чего, правда, что ли, сходить, может, замуж? Осчастливить человека, раз он так настаивает и утверждает, что страдает? К тому же бабушка права – никогда заранее не знаешь, что в хозяйстве пригодится. Да и может, слюбится, как обещает народная мудрость».

Ну, женщина имеет право совершить глупость, в конце-то концов!

Да просто обязана!

Когда я дала свое согласие, то Аркаша так расчувствовался, что даже пустил скупую мужскую слезу счастья, чем меня несколько подивил, но я приписала проявление столь сильных чувств тому, что все это время отказывала ему в интимной близости, пошучивая, что постель только после загса.

Я-то шутила в надежде, что он устанет меня «окучивать», разочаруется и тихо отвалит, а он все принял всерьез, однажды даже высказался в том ключе, что, мол, уважает меня за мои принципы.

Мам дорогая, какие принципы? Но разочаровывать жениха я не решилась.

Стоило мне согласиться, как подготовка к свадьбе закрутилась с такой немыслимой скоростью, что я никак не поспевала за стремительностью событий. Аркаша взял всю организацию на себя, и единственное, что мне удалось отстоять чуть ли не насмерть, так это совсем скромную церемонию для узкого круга близких людей. Он-то собирался оповестить весь город, зазвать на свадьбу самого губернатора и горячо убеждал меня, что это важно для нас обоих, как для предпринимателей, приводил аргументы один краше другого.

Но я твердо стояла на своем – или втихаря и скромненько, или вообще никак.

На никак он не был согласен, и мы забронировали небольшой, но элитный пансионат, пригласив всего двадцать человек друзей и родственников.

Из гостей с моей стороны были вся моя дачная компания и дед. Тетка прилететь не смогла, а выслушав известия о скоропалительной свадьбе, расстраиваться по этому поводу не стала, отмахнувшись:

– Как я понимаю, это просто твой каприз.

– Ну, где-то так, – честно призналась я: никогда не могла ей лгать, да и смысла не было. – Я подумала: отвлечет от всяких ненужных мыслей и воспоминаний. И может, у нас что и получится с Аркадием.

– Да ерунда! – возразила Альбина. – От этих мыслей тебя ничто не отвлечет, кроме самого предмета и пока ты фигней страдать не перестанешь. – И, призадумавшись, благословила: – Ну а замуж чего бы не сходить, вдруг и на самом деле мужик хороший и сможет тебя в себя влюбить.

Насчет влюбить я сильно сомневалась. Насчет «хороший» сомневалась совсем чуть-чуть, но подозрения все же имела – ну, ничего: поживем, а там разберемся…

Бабушку выехать из усадьбы даже свадьба не заставила, она лишь потребовала, чтобы на третий день мы явились для отчета, легкого застолья и благословения, если она на него расщедрится.

А про мать и говорить нечего.

Когда я сообщила деду дату бракосочетания, настаивая на его приезде, он дал обещание быть непременно.

Только уже после росписи и первого застольного отмечания в ресторане пансионата отвел меня в сторонку и кое-что сказал. Честно говоря, я весь день с трепетом и нетерпением ждала этого разговора и его вердикта жениху. Вот и дождалась.

– Киронька, парень он хоть и статный и красивый, чего у него не отнимешь, но совершенно тебе чужой. К тому же темный, мутный и непонятный, как и его партнер Макс, – дед, улыбнувшись, погладил меня по руке и поцеловал в лоб. – Но ты имеешь право сама делать выбор, совершать ошибки и учиться на них. Что бы ни получилось из этого твоего побега в скоропалительное замужество, будем надеяться, все пойдет тебе на пользу. – И попросил: – Только будь все же внимательна и осторожна.

Я пообещала не дать себя в обиду, и дед заговорил о том самом «предмете», который я обсуждать никак не хотела, тем более в такой день, но деда перебить я не могла.

Кстати, я тут упустила один момент – период Аркашиного активного не в меру ухаживания проходил не совсем чтобы гладко и мирно – нет, все было шикарно и впечатляюще, поражать меня ему вполне удавалось, но…

А вот этим самым «но» оказался его партнер и близкий друг Максим Васильевич Иваницкий, сорокапятилетний мужик с тяжелым взглядом темно-карих глаз, в остальном же приблизительно такого же типажа, что и Аркаша – ухаживающий за собой бонвиван с деньгами. С большими деньгами и возможностями.

На том историческом мероприятии, где мы познакомились с Андреевым, Макс не присутствовал, находясь в какой-то командировке, но когда через неделю он вернулся, нас сразу же познакомил Аркадий.

Максим Васильевич был настолько поражен чрезмерно серьезным отношением Аркаши ко мне, да и самой моей персоной, что почти не скрывал своего ошеломления. Позже выяснилось, что у господина Иваницкого так же, как и у его компаньона, вспыхнули где-то там в глубине, где положено находиться душе, какие-то уж больно сильные чувства ко мне.

С пресловутого первого взгляда.

И вот он полез вмешиваться – несколько раз приглашал меня на беседы и вразумлял, в мягкой форме намекая, что из Аркадия не получится мужа. Никакого – ни хорошего, ни плохого, он к такой ипостаси не приспособлен.

В общем-то я подозревала нечто такое, но сам Максим Васильевич мне не нравился категорически и вызывал далеко не добрые чувства, поэтому прислушиваться к его советам я не стала.

Накануне свадьбы Иваницкий снова попытался вразумить меня и отговорить от опрометчивого шага, для чего и приехал ко мне домой:

– Кира, он сделает тебя несчастной! – уговаривал Макс. – Вы совершенно не подходите друг другу. И как бы я его ни любил и ни был предан нашей дружбе, но должен предупредить, что Аркаша совсем не тот мужчина, который сможет оценить, какой бриллиант ему достался, и по-настоящему заботиться и любить тебя. Он на это просто не способен.

– Значит, буду наказана за собственную глупость и неосмотрительность, – пожала я плечами.

– Кира! – произнес он с придыханием, шагнул ко мне ближе, взял мои руки в свои, заглянул в глаза и заговорил уговаривающим полушепотом: – Ты же знаешь, как я к тебе отношусь. И я не скрываю этого. Я стану тебе хорошим, достойным мужем. Я всегда буду защищать тебя и ограждать от любых сложностей и неприятностей. Я же…

Но я перебила его, выдернув свои ладони из его рук:

– Максим, завтра я выхожу замуж за Аркадия. Мне кажутся неуместными твои признания в такой момент.

И выпроводила его из дома. Мягко, без скандала, сославшись на головную боль.

Ну, вот не нравился мне господин Иваницкий и настораживал необычайно, и ничего с этим я поделать не могла. Было в нем что-то такое… не могу определить, но в его присутствии я непроизвольно мобилизовывалась, контролировала свои слова и действия.

Такой вот человек, что и по башке ему дать тянет неудержимо, и так, знаете, от души, чтобы проняло, и вроде как и не за что!

Видимо, из-за моего завуалированного отказа и глубоких переживаний по этому поводу господин Иваницкий был единственным человеком на нашей свадьбе, который довольно сильно напился.

То, что я на самом деле сглупила с этим дурацким замужеством, я поняла уже на следующее утро. Даже не на утро, а посреди ночи.

Жених, получив официальный статус мужа, был наконец допущен до моего белого трепетного тела и…