Инкогнито с Бродвея - Дарья Донцова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– У вас отличная память, – похвалила я. – Брюки? Юбка?
– Не помню.
– Ботинки, сапоги, босоножки?
– Скажете тоже, босоножки, – хрюкнула собеседница. – Не лето на улице, что-то теплое на ногах было.
– А поточнее? Угги?
– Не заметила.
– Никакой другой одежды не разглядели, лицо почти полностью закрывали вязаная шапка и шарф, но вы уверены, что в квартире находилась Арина Виолова? – уточнила я.
– Конечно. Куртенку только для вас смастерили в одном экземпляре, – попугаем повторила тетка.
– Одежду можно продать, дать поносить подруге. В конце концов, ее могли украсть, – вкрадчиво произнесла я.
Повисла тишина.
– Не подумала об этом, – ожила наконец Михайлова. – Нет, это были вы. На носу у вас сидели большие очки. В руках вы держали сумку.
– Опишите ее, – попросила я.
– Ну, обычная, – ответила свидетельница, – как у всех.
– Сумки у всех женщин разные, – не отставала я.
– Не помню, – призналась наконец Михайлова.
– Очки какие? От солнца? Оправа темная или светлая?
– Вроде простые очки, – промямлила собеседница. – Наверное.
Я откашлялась.
– Елена Ивановна, я подвожу итог. Вы вошли в квартиру и увидели лежащую на полу Антонину Вольпину. Так?
– Да, да, да… жуть… – завздыхала Михайлова, – прямо в глазах потемнело от стресса, я ничего не видела.
– «В глазах потемнело, ничего не видела», – повторила я последние слова идиотки. – Но тем не менее разглядели женщину в розовой куртке. Она сидела? Стояла? Лежала? Прыгала?
– Ой, скажете тоже, – хихикнула собеседница. – Вы в секретере рылись.
– Ага… – протянула я. – Стояла к вам лицом?
– Спиной, – поправила Михайлова. – Я надпись про чай «Трифон» прочитала и сразу поняла, кто передо мной.
– Узнали меня только по спине? – уточнила я.
– По слогану, – объявила дама. – Затем вы обернулись.
– На голове шапка, натянутая почти до носа, – напомнила я слова свидетельницы, – на шее шарфик, который закрывал подбородок и рот. А еще большие очки. Так?
– Да, правильно, – согласилась Михайлова.
– Из-под вязаного колпака выглядывали светлые волосы, – продолжала я.
– Все именно так! – заявила Михайлова. – Дорогая Арина, я вас обожаю безмерно. И у меня есть предложение. Да, я сказала полицейскому, что видела вас, и это чистая правда. Понимаете, я очень разнервничалась: на полу мертвая женщина, рядом любимая писательница.
– Минуту назад вы говорили, что я находилась у секретера, а теперь, оказывается, я маячила возле убитой, – хмыкнула я.
– Комната небольшая, все близко, секретер в паре шагов от мертвой хозяйки находился, – зачастила собеседница. – Сейчас-то я понимаю, мне следовало не орать, не звать на помощь, а тихонечко шепнуть обожаемой звезде: «Убегайте быстрей, никому не скажу, что видела вас». Уж не сердитесь на меня за глупость, я готова все исправить. Ваш звонок меня окрылил, придал сил, навострил ум. Если придете ко мне домой в гости – поболтать, попить чайку, то скажу следователю, что перепутала, куртка была синей, а мне розовой со страху показалась, и что вас в квартире не было, другая баба там находилась. Жду вас прямо сегодня, сейчас адрес сообщу… Поняли меня? Или вы приезжаете ко мне поболтать, или я расскажу, как вы в целительницу ножом тыкали. Хочу вас спасти, избавить любимую писательницу от тюрьмы, но взамен…
Я быстро отсоединилась.
– Степа, слышал? Она сумасшедшая.
– Угу, – протянул Дмитриев, глядя в айпад. – Слушай, тут интересная вещь выясняется. Квартира, в которой жила знахарка, оказывается, вовсе не однокомнатная.
– А какая? – удивилась я.
– Антонина Семеновна Вольпина владела всеми апартаментами на первом этаже, – объяснил Степан. – Там располагаются две квартиры, одинаковые по площади. Изначально обе принадлежали Николаю Петровичу Кузнецову.
– Две квартиры одному человеку? – уточнила я.
– Верно, – подтвердил Степан. – Он их объединил и зарегистрировал это в БТИ. А спустя время презентовал Вольпиной.
– Подарил? – изумилась я. – Баба Тося его родственница?
– Не-а, – протянул Степан, – если верить документам, конечно. Может, любовница, гражданская жена…
– А сам Николай Петрович куда делся? – продолжала удивляться я.
– Он уже давно прописан по другому адресу: Малофеевская улица, дом восемнадцать, квартира не указана, – пояснил Дмитриев.
– Фаина уверяла, что Антонина жила в однушке, – протянула я. – Временно покинув Москву, целительница продолжала оплачивать коммунальные услуги, поэтому моя сестра могла там жить. Интересно, что связывает Вольпину и Кузнецова?
– А, теперь понятно, почему тут только номер дома написан, – сказал Степа, не отрывая взгляда от экрана, – это же пансион, именуется забавно – «Приятное место». Ага, еще яснее стало. На самом деле заведение сие – коммерческий дом престарелых, просто его назвали красиво. Давай рванем в интернат? Поболтаем с Кузнецовым.
– Сейчас там все уже спят, наверное, – охладила я пыл Дмитриева. – Посмотри на часы, вечер настал, в заведениях для стариков и инвалидов отбой рано наступает. Завтра скатаемся. Поехали домой. Ко мне.
– Может, ко мне? – предложил Степан. – В бассейне поплаваем, в баньке посидим.
– Не хочу оставлять Фаину одну на ночь, – пояснила я. – И утром должен прийти менеджер по муравьям.
Степан рассмеялся.
– Такие бывают?
– Фирма «Убьем всех» серьезно подходит к вопросу травли насекомых, – захихикала я. – Представляешь, начали расспрашивать, какой вид мурашей у меня по дому бегает, а я их идентифицировать не могла. Поэтому приедет специалист, который подберет нужный аппарат, электронный уничтожитель.
– Хорошо, поедем к тебе, – не стал спорить Степан, – только сначала зарулим в супермаркет. Тихий внутренний голос подсказывает, что у тебя в холодильнике ничего вкусного нет.
Глава 10
Утром, стоя у кофемашины, я услышала из коридора громкий голос Дмитриева:
– Вилка, где мой халат?
В ответ раздался визг.
Я вышла в коридор.
– Шлафрок в санузле на стойке, там, где всегда.
Степан, стоявший ко мне спиной, обернулся и попятился.
– Это кто?
– Прекрасный вопрос, – хмыкнула я. – Разрешите представиться: хозяйка квартиры, Виола Тараканова, под псевдонимом «Арина Виолова» пишу детективные романы.
– А в твоей ванной тогда кто? Почему она в твоей пижаме? – недоумевал Степа.
– Там должно быть пусто, – ответила я, подошла к двери и распахнула ее.
Стоявшая у раковины женщина, на голове которой был тюрбан из полотенца, завизжала.
– Фаина, зачем так орать? – осведомилась я.
– Думала, опять мужик прется, – выдохнула сестра. – Влез без стука!
– Почему ты в этой ванной? – задала я вопрос.
– А какой надо пользоваться? – растерялась новоявленная родственница.
– Той, что прилегает к гостевой спальне, – пояснила я. – Ты находишься в моем санузле. Да еще нарядилась в мою пижамку.
– Прости, пожалуйста, – смутилась младшая сестра, – я думала, в квартире только один душ. Костюмчик висел на крючке, я решила, что ты его мне приготовила, на боку бирка не отцеплена.
– А ведь я показала тебе вчера все необходимое, – напомнила я.
– Извини, забыла, – призналась сестра. – Ты же не сердишься?
– Конечно, нет, – ответила я. – Чистый халат ждет тебя в другой ванной.
– Эта пижамка такая красивая, – вздохнула Фаина. – Розовая, принт в виде кошек… У меня такой никогда не было. Дорогая, наверное?
– Нет, – улыбнулась я, – если она тебе нравится, то забирай ее себе. Пижама новая, я купила ее в субботу и ни разу не надевала. Даже, как ты правильно заметила, бирки не отрезала.
– Ой! Спасибо! – обрадовалась Фаина и сдернула с головы полотенце. – Мне так неудобно… Ты такая добрая, внимательная, не жадная!
– Ты покрасилась? – спросила я.
– Да, – кивнула Фая, – решила стать такой блондинкой-блондинкой! Встала специально сегодня пораньше. Мне идет?
– М-м-м… – пробормотала я. – Цвет красивый, глаза стали ярче. Но, понимаешь, ты вовсе не белокурая. Ну прямо вот совсем не блондинка.
Фаина, стоявшая лицом ко мне, развернулась на сто восемьдесят градусов, глянула в зеркало и завопила:
– Кто там? Чье это отражение?
– Твое, – пояснила я.
– Почему я похожа на ворону? – орала гостья.
– Что у вас случилось? – полюбопытствовал из коридора Степан и без спроса всунулся в ванную. – О! Фаина, вы смелая женщина. Не всякая решится на столь радикальную смену имиджа, выглядели, как Вилка, а сейчас прямо эфиопка.
– Не хотела становиться брюнеткой, – уже тише произнесла Фая, – собиралась из светло-русой превратиться в блондинку-блондинку.
– Каким средством пользовалась? – уточнила я.
– Из подарочного пакета, ты сама разрешила его взять, – заканючила Фаина, – вот он стоит на пуфике.
Я заглянула в бумажный мешок и вынула тюбик.