Каратель. Том 3: Обитель мира (СИ) - Глебов Виктор

Внезапно он почувствовал тревогу: сработала экстрасенсорика, которой так долго его обучали сначала в военном училище, а затем на Плутоне. Похоже, где-то совсем рядом была опасность. Макс замер и прислушался. Тишина. Он внимательно огляделся. Вот оно! Прямо перед Максом отчётливо светился таймер обратного отсчёта. Не было сомнений, что маленькая плоская коробочка, прикреплённая к стене на высоте человеческого роста — бомба. Очевидно, республиканцы заложили несколько таких в разных местах. Покинули они уже обломок корабля, или у Макса оставался крошечный шанс выжить? Парень помчался вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Ещё одна бомба попалась на глаза возле двери, ведшей на следующий ярус. Цифры показывали, что до взрыва осталось всего несколько минут. Макс осторожно приоткрыл дверь и выглянул. Метрах в пятнадцати справа спиной к нему шли два солдата-повстанца с бластерами наперевес. Судя по всему, в этом отсеке произошёл бой: повсюду летали трупы, исковерканные куски железа, разрушенное оборудование, расплавленные динсботы. Впереди из-за угла появилась группа десантников в скафандрах цвета хаки, со звёздами на груди. Они почти сразу заметили Макса и вскинули бластеры. Парень кувырком бросился вперёд. Над его головой промелькнули лазеры, за спиной металл оплавился и почернел. Макс помчался по отсеку налево — туда, где виднелась груда искорёженного оборудования. Там он рассчитывал укрыться. Вокруг опять замелькали вспышки лазеров, ногу пониже колена обожгло. Скафандр среагировал мгновенно, затянув пробоину полимером. Макс с разбега бросился за кучу мусора и тут же встал на одно колено, взяв наизготовку «Ван Диллан-47». У него было двести зарядов, но он не хотел стрелять. Ему нужно было сдаться и объяснить, что он Джон Сеймор, Всадник и военнопленный. Вот только как это сделать? Да и кто ему поверит?

Глава 16

В шлемофоне раздался щелчок, и мужской голос сказал:

— Бросай оружие, засранец, или мы тебя размажем! Ты слышишь меня, ублюдок?!

Макс возликовал. Он понятия не имел, как республиканцы настроились на его волну, но это было огромной удачей. Теперь он мог всё им объяснить.

— Говорит Джон Сеймор, — ответил он, стараясь говорить спокойно и отчётливо. — Военнопленный. Меня захватили во время секретной операции, проводимой республиканскими вооружёнными силами. За меня могут поручиться Ангелы Рей Фолнер и Стас Пшежиковский, а также отец Рудольф Эбнер.

— Что ты плетёшь?! — голос в шлемофоне был слегка растерян. — Брось винтовку, говнюк, и выходи с поднятыми руками, или мы бросим гранату!

— Я сдаюсь, — сказал Макс. — Вот моё оружие, — он бросил «Ван Диллан-47», и бластер, кувыркаясь, полетел через отсек. — Повторяю, я военнопленный. Я надел скафандр охранника и взял его винтовку, чтобы выжить. На мне тюремная роба.

— Как, говоришь, тебя зовут? — поинтересовался после короткой паузы голос.

— Джон Сеймор. Запросите мои данные.

— Сами знаем, что делать. Выходи!

Макс поднял руки и осторожно вышел из укрытия. Метрах в пяти перед ним стояли штурмовики, наведя на него дула бластеров.

— На колени! — велел кто-то из них.

Солдаты были на нервах, испытывать их терпение не стоило.

— Без проблем! Я хочу сдаться вам, парни. Мы на одной стороне, серьёзно. Скоро всё выяснится. Уверен, вас даже наградят. Я — большая шишка в Республике. За моё освобождение вам выдадут премию. Может, даже в званиях повысят.

Как только Макс опустился на колени, двое солдат подошли к нему, завели руки за спину и сковали. Один из них достал сканер и быстро проверил, нет ли у Макса спрятанного оружия.

— Вставай!

Макс поднялся.

— Иди за нами.

Мятежники вывели его из отсека в коридор, по обе стороны которого располагались двери в жилые каюты. Большинство из них были открыты, другие выжжены лазерами. Тут и там попадались трупы вохровцев, членов команды «Тантала» и республиканцев. Но последних было мало. По дороге Макс видел ещё две бомбы, таймеры которых показывали меньше восьми минут.

— Итак, ты утверждаешь, что твоё имя Джон Сеймор, — неожиданно прозвучало в шлемофоне Макса.

— Так точно, сэр, — ответил он с готовностью.

— Информация о тебе есть. Ты значишься как без вести пропавший во время операции под кодовым названием «Прыжок». Мы возьмём тебя на борт и там разберёмся.

— Благодарю, сэр, — отозвался Макс. — Я не лгу.

Ему ничего не ответили. Минуты через две десантники вывели его в разгерметизированный отсек, посреди которого стоял похожий на паука паром, ощерившийся оружием. Люк у него был открыт. В него втолкнули Макса, штурмовики вошли следом. Пленника усадили в кресло и пристегнули поперёк туловища. Справа и слева сели десантники. Люк плавно закрылся, и через полминуты паром вздрогнул и взлетел.

Оглядевшись, Макс понял, что он единственный посторонний на борту. Очевидно, остальные обитатели «Тантала» не заинтересовали абордажную команду и были уничтожены. В отсеке, где сидел Макс, отсутствовали иллюминаторы и панели обзора, так что он не знал, что происходит за бортом, но предполагал, что паром возвращается на корабль, атаковавший тюремный капер.

Через несколько минут должны были взорваться оставленные в обломке бомбы. Сам «Тантал» тоже, скорее всего, был полностью уничтожен. Макс глубоко вздохнул: он выполнил первую часть миссии — вернулся к республиканцам. Теперь ему предстояло добраться до кого-нибудь из Ангелов или отца Эбнера и вновь стать Всадником. Но об этом он подумает потом, когда докажет, что он Джон Сеймор, и конвоирующие его сейчас штурмовики должны говорить ему «сэр».

Глава 17

Корабль республиканцев оказался большим патрульным катером, оснащённым тяжёлым вооружением и способным перевозить до восьмидесяти десантников. К нему крепились абордажные паромы класса «саранча», изготовленные на Нептуне. Корабль назывался «Монтесума-3». Его сопровождали шесть перехватчиков класса «кондор», примерно соответствовавших по огневой мощи истребителям Федерации класса «легионер-8».

Как только Макса доставили на борт «Монтесумы-3», с него сняли скафандр и поместили в камеру.

— Мне нужно поговорить с капитаном, — сказал Макс перед тем, как солдат захлопнул дверь.

Оставшись в одиночестве, Макс огляделся. У дальней стены стояла кровать, у правой — унитаз. Над ним имелась небольшая полка. Никаких отдушин, вентиляционных решеток и прочих крупных отверстий в камере не было. Слабый свет сочился с потолка из замаскированных щелей. Походив немного взад-вперёд, Макс растянулся на кровати и стал думать. Скорее всего, о нём доложат Ангелам или отцу Эбнеру. Те захотят с ним встретиться — это не вызывало у Макса сомнений: было бы странно упустить такой шанс. В конце концов, он являлся виновником неудачи на Антиземле и побывал у федералов. Конечно, у мятежников могло возникнуть желание покарать его за взрыв супертрансактора, но они должны были понимать, что вины Макса в этом не было, поскольку он не знал, что не обладает трансиммунитетом, ведь именно республиканцы убедили его в том, что он подходит для активации артефакта. Так что… Макс не мог сделать выводов, но понимал, что скоро ему предстоит встретиться со старыми знакомыми и дать ответ — возможно, так же, как пришлось его дать Александру Громову. Макс вспомнил датчики и провода, тянущиеся от тела археолога, и содрогнулся. Хорошо, если у республиканцев нет ничего подобного. Впрочем, старые методы допроса у Макса тоже ни малейшего энтузиазма не вызывали.

За ним пришли только через несколько часов. Двое солдат встали по сторонам двери, а сержант протянул Максу миску с едой и ложкой.

— Что это? — спросил Макс, принюхиваясь.

Запаха не было.

— Ешь.

— Прямо сейчас?

— Может, ты не голоден?

Макс послушно принялся за еду, поглядывая на своих тюремщиков. У солдат на головах были шлемы, так что лица рассмотреть было сложно. Впрочем, парню этого особо и не хотелось. Сержант же был невысоким человеком лет двадцати шести, с небольшими залысинами и крупными чертами лица. Он внимательно наблюдал за тем, как Макс ест, проявляя лёгкое нетерпение.