Пламя и золото - Натали Якобсон

– Не понимаю, зачем вам нужны инструменты, – недовольно хмыкнула дама. – При ваших способностях, вы продолжаете мыслить, как простой человек. И это меня удивляет. Так вы поможете мне?

– Сожалею, но я, правда, не могу, – я посмотрел на безнадежную поломку.

– Нет, можете, – повелительным тоном произнесла дама. Ее глаза заискрились в свете фонаря. – Призовите на помощь свою тайную силу и все получится. Ведь, я не имею отношения к вашим братьям, от меня вы не должны скрывать свои таланты.

Ее слова чем-то задели меня. Я взглянул на сломанную ось и напряг мысли, представляя, как медленно дерево срастется, как поднимется осевшее колесо. И действительно, всего за несколько мгновений поломки как не бывало. Ось сдвинулась на прежнее место. Колесо выглядело, как новое, хотя я даже не прикоснулся к нему. Я был поражен. Однако дама приняла все это, как само собой разумеющееся.

– Спасибо, монсеньер, – кивнула она, быстро задернула шторку на окне, и экипаж плавно покатился дальше по улице.

Я даже не успел ни о чем ее спросить. Что все это значит? Неужели за моей спиной стоял волшебник, который все это сделал. Я посмотрел на висевший на крючке фонарь и представил, как стекло треснет от сильного удара. Только я успел об этом подумать, как стеклянный колпак разлетелся на множество сверкающих осколков, а крошечный огонек потух. Лишь маленькая железная рамка покачивалась на крючке.

– Отлично, ты действительно кое-что умеешь, – раздался голос у меня за спиной. Я обернулся. На мгновение мне показалось, что у крыльца одного дома неподвижно застыл высокий, мрачный незнакомец.

Он тут же исчез. Не было слышно ни звука шагов и даже эхо не отозвалось на его слова. Осколки все еще сверкали на тротуаре, как тысячи драгоценных крупиц, хотя на самом деле это было всего лишь битое стекло. Лабиринт городских улочек убегал вперед, хотелось бродить по ним всю ночь и думать, что эти места зачарованны и необитаемы, но я в отличие от путешественников, впервые очутившихся в столице, знал, что на каждом углу ночного путника может поджидать злодей с кинжалом. В одном из бедных кварталов я когда-то скрестил шпаги с молодым разбойником. Среди себе подобных он славился, как лучший фехтовальщик, первый клинок разбойничьего мира. Он был так искренне удивлен, когда я победил его, что поклялся заняться честным ремеслом и что самое главное сдержал свое обещание. Я помог ему устроиться на работу в одной из тех булочных, что поставляют хлеб к королевскому столу. Он был так благодарен мне за то, что я сохранил ему жизнь и готов был выполнить любое мое поручение. Я без труда нашел то здание, где на первом этаже располагалась его каморка, и три раза постучал в низкое оконце. Тут же вспыхнула свеча, щелкнула задвижка и дверь открылась. На пороге, сонно потирая глаза, стоял мой раскаявшейся соперник. В ночном колпаке он скорее напоминал разбуженного простоватого на ум школьника, хотя при случае мог проявить себя самым ловким шпионом и неплохим товарищем по оружию.

– Господин, я всю неделю честно выполнял ваши задания и в кабак зашел лишь в день праздника, – тут же начал оправдываться он. Иногда меня смешила его искренняя уверенность в том, что стоит ему провиниться и я достану его хоть из под земли, чтобы исполнить свои недавние угрозы. До сих пор его лицо хранило то же испуганное выражение, как и тогда, когда я сорвал с него разбойничью маску. Во всяком случае ему повезло, что он попал в помощники к пекарю, а не на эшафот.

– Тише, Поль, – я сделал ему знак молчать. – Я тебя ни в чем не обвиняю. Просто скажи, знаешь ли ты, кто совершил те нашумевшие преступления.

– Не знаю, – Поль пожал плечами. – Во всяком случае он не из разбойничьей шайки. Кто бы он не был, но он смело разгуливает по городу, в то время как мы предпочитаем прятаться в тени.

– И нападать из-за угла, – закончил я за него.

– Бывало и так, – кивнул Поль.

– А странная женщина, которая появляется по ночам, ее ты тоже не видел?

– Нет. Я должен завтра встать рано утром, чтобы отвезти провизию в замок. Хорошо еще, что эта знатная леди, поселившаяся в охотничьем домике, сказала, что наши услуги ей не нужны, иначе пришлось бы ехать и туда, а путь ведь не близкий.

– Какая леди? – мне показалось странным даже то, что королевский распорядитель позволил кому-то занять охотничий домик, не говоря уже о том, что ни одна капризная дама по собственной воле не согласилась бы надолго задержаться там. Вдруг меня осенило. – Случайно не леди Сильвия?

– Да, кажется она, – Поль потер ладонью сонные глаза и пробормотал. – Она такая странная. Сказала, что ей не нужны ни хлеб, ни вино, ни мясо. И королевскому егерю она сказала, чтобы он не смел даже близко подходить к дому, пока она там живет. Должно быть, она питается мечтами о дальних странах, где так долго жила.

Она, правда, странная, подумал я, но вслух говорить этого не стал.

– Следи за всем, что происходит на улицах. Если заметишь что-то странное, то сообщи мне. Других поручений пока не будет, – сказал я ему на прощание. Поль радостно кивнул и поскорее запер дверь, будто боялся, что я все еще могу передумать и разделаться с ним, как того заслуживает разбойник. Но мне было жаль его. Скорее всего, Поль с его довольно изящными манерами и правильными чертами лица принадлежал к одной из разорившего дворянских семей и лишь нужда заставила его отправиться на большую дорогу и провести год своей жизни в разбойничьей пещере.

Вскоре я вышел за пределы города и шел, куда глаза глядят. Я боялся признаться себе в том, что ноги сами несут меня вперед по лесной тропе прямо к охотничьему домику. Слово домик не совсем подходило, скорее это был маленький, запущенный дворец, нуждавшийся в ремонте и постоянном уходе. Внутри помещение было более красивым, чем снаружи, с несколькими спиральными лестницами, просторными гостиными и даже небольшим залом для танцев. Я издали заметил узорчатый силуэт лесного строения. Острые башенки высились над деревьями, покрытыми снегом. Мороз разрисовал стекла на окнах. Из трубы валил черный, густой дым, будто в одном из каминов вместо дров жгли старую одежду. Я подошел поближе. Входная дверь была приоткрыта. Я ступил на крыльцо, и тут из темноты дома вылетела крупная сова и, хлестнув меня своим крылом, скрылась в гуще деревьев.

Я переступил порог. На секунду мне показалось, что в доме никого нет, а вокруг царит запустение, но тут на пыльном столе я заметил веер и кружевные перчатки. Я хотел открыть одну из многочисленных дверей, но остановился, заметив на ручках паутину и копошащихся в ней насекомых. В одну комнату мне все-таки удалось заглянуть, там полыхал камин, пламя весело плясало на кучке поленьев. Каминный экран был далеко отодвинут, а кочерга сама собой ворошила уголья в золе, будто кто-то невидимый суетился рядом с камином. Шлейф оранжевых искр тянулся в трубу, озаряя каким-то магическим светом не только кладку камней, но и все помещение. На расстояние от камина стояла леди Сильвия. Хотя все окна были закрыты, но неизвестно откуда рвущийся ветер яростно развевал ее платье и волосы. Она казалось белой статуей, на которую надели рыжий парик и обвели зеленой краской безжизненные зрачки глаз. На миг мне показалось, что ветер рвется на волю из пустой эбеновой шкатулки, которую она крепко держала в руках. Она даже не заметила, как я приоткрыл дверь, не услышала скрип половиц. Лучше было оставить ее одну, с ее опасными играми и с ее странностями. А то она снова потеряет сознание, увидев гостя у себя на пороге. Хотя с ее стороны было неосторожно оставить дверь открытой и без охраны. Я вышел в морозную ночь и осторожно прикрыл за собой дверь. Отойдя от дома, я заметил, что из трубы все еще валит черный дым, в гуще которого, как фейерверк взрываются мириады оранжевых искр.

Я вернулся в замок с первыми лучами рассвета и на этот раз мое отсутствие не осталось незамеченным. Вставшему спозаранку Клоду показалось странным, что я влез в окно крытой галереи. Конечно, я объяснил, что меня мучила бессонница, что я прогуливался по крепостной стене и сам удивился, как мне удается такая вдохновенная ложь. Клод поверил всему до единого слова и тут же заговорил о том, какие чудесные настойки хранятся на этот случай в ящичке придворного лекаря.

Наступил период зимней охоты, но король редко выезжал из замка. Он все больше внимания уделял государственным делам. В коридорах ждали своей очереди послы, прибывшие из небольших соседних королевств, в основном, чтобы обеспечить своей отчизне покровительство столь могущественной и богатой страны. Я не мог долго оставаться при дворе, слушать, как министры спорят о налогах или рассматривать узоры на только, что вытканных гобеленах. При шумном выезде на охоту, мне удавалось отстать от моей свиты, или напротив пустить коня таким быстрым галопом, что никто не решался гнаться за мной. В лесу я упражнялся в стрельбе, если не было дичи, то сбивал шишки с высоких деревьев и не думал, что рядом со мной может существовать древние зло. Лес в белом кружеве снега казался мне сказочным царством. Конечно, я не рассчитывал на то, что из-за дерева выйдет прекрасная, коварная фея и укажем мне путь в свою страну, но мечты оставались при мне. Я редко вспоминал о зловещем кладе барона, но таинственная леди Сильвия не выходила у меня из головы. Я не решался пойти ни на один прием или пир, боясь, что увижу ее там. Вдруг, она заметила, что я следил за ней в ее временном жилище. Однажды мы все-таки встретились. В праздничный день я пошел в город. Шумные, нарядно одетые толпы молодежи с песнями и шутками проходили мимо. Пестрели ленты и ярмарочные флажки. Еще одна группа зевак пронеслась мимо меня, десяти факелов опалили вечернюю мглу. В такие дни даже фонари пылали особенно ярко, когда на улицах разгуливают толпы народа одиноким себя не почувствуешь. Незнакомые люди поздравляли друг друга. Я оставался не узнанным и также отвечал шутками на шутки, как если бы был простым путешественником, случайно заехавшим на городскую ярмарку. И вдруг под фонарем рядом с закрытой на ночь кузницей я увидел одинокую, стройную фигуру. Оборки длинной накидки струились вокруг нее, наподобие темного ореола. Капюшон был опущен, и я снова смог рассмотреть рыжие кудри, похожие на яркий парик и фосфорное сияние гладкого лица. Минуту леди Сильвия стояла неподвижно, а потом скользнула в переулок. Я последовал за ней. На пустой мрачной улочке мне казалось, что я слышу не стук каблучков, а мерное бряцанье железных башмаков. Я подошел к Сильвие и хотел уже произнести слова приветствия, но она отпрянула от меня и прижалась к кирпичной стене какого-то дома так крепко, будто хотела раствориться в ней. Блики от одинокого факела на городской стене были скудным освещением, но Сильвия зажмурила глаза так, будто боялась ослепнуть. Потом она все-таки взглянула поверх моей головы, будто заметила что-то чрезвычайно опасное и интригующее. Уже в который раз я сравнил ее лицо с гладкой гипсовой маской. Я протянул руку вперед, надеясь, что нащупаю всего лишь холодный покров, сорву его и увижу под ним лицо живой девушки, но Сильвия вывернулась, ловко, будто дикая кошка и побежала прочь. Накидка, как черный парус развивалась за ее спиной. Пламя факела в железной скобе заколебалось и погасло. Улочка погрузилась в темноту и я поспешил уйти оттуда.