Жаклин - Джеффри Вентура

Вместо скучного официального коктейля, каким издатели обычно отмечают выход новой книги, Эрл Уилсон устроил в честь «Долины кукол» настоящий банкет. Один из репортеров описывал его так: «Это был пир на весь мир, только он не имел никакого отношения к литературе. Публика, собравшаяся в банкетном зале, была бы более уместной где-нибудь на пляже Копакабана». Я более чем уверен, что, появись там автор знаменитого «Улисса», кто-нибудь непременно окликнул бы его: «Привет, беби!»

Этот банкет у Эрла Уилсона надолго определил характер будущих мероприятий такого рода. Теперь по случаю первой публикации каждой книги Мэнсфилды закатывали пир горой в «Эль Марокко» и других шикарных клубах, с икрой и шампанским, созывая гостей из Голливуда, Лас-Вегаса, с Палм-Бич и – время от времени – из литературных кругов Нью-Йорка.

Старый знакомый Джеки, комик Джо Льюис, пытался поднять уровень одного из таких вечеров, изображая гостеприимного хозяина в отеле «Бревурт» на Пятой авеню. Когда-то на этом самом месте встречались Марк Твен, Томас Вулф, Теодор Драйзер, Синклер Льюис и Анита Лус. Сам того, не подозревая, Льюис положил начало традиции, которую Джеки охотно подхватила: когда критики смешивали ее с грязью, она звала на помощь классиков, сравнивая себя то с Золя, то с Диккенсом, а однажды замахнувшись на самого Шекспира.

Через два месяца после выхода в свет «Долина кукол» вырвалась на второе место в списке бестселлеров. Волей-неволей пишущей братии пришлось обратить внимание на Джеки и ее «низкопробный» роман.

Это было началом не только головокружительного успеха, но и крупных неприятностей. Тон был задан в заметке, опубликованной в «Нью-Йорк таймс»: «Что же касается так называемой прозы мисс Сьюзен, то это просто мечта ассенизатора. В трудные минуты, когда у меня начинается расстройство желудка, я и сам чувствую себя способным произвести на свет нечто подобное». Журнал «Тайм» увеличил свой тираж, когда назвал «Долину кукол» «самой грязной книгой месяца». «Создается впечатление, будто писательница всю жизнь провела в обществе людей, которые одурманивают себя секоналом, хлещут виски и неистово содомируют. Ее герои занимаются такими вещами буквально на каждой странице, прямо на глазах у восхищенной толпы». Литературный обозреватель «Тайм» охарактеризовал «Долину» как «сильнодействующее снотворное», «куколку» из романа Жаклин Сьюзен.

Это отнюдь не вредило скандальной книге, а, наоборот, способствовало ее раскупаемости. «Долина» прочно удерживала первое место на американском книжном рынке. Впрочем, Джеки была очень огорчена, когда на нее напала уважаемая ею Глория Стайнем: «По сравнению с мисс Сьюзен Гарольд Роббинс может сойти за Пруста». Стайнем назвала «Долину» чтивом, предназначенным для читателя, который уже вырос из комиксов, но еще не дорос до передовицы в «Дейли ньюс». Она обрушилась на сюжет романа, не находя в нем «ничего интересного, неожиданного. Все можно предугадать заранее».

С самого начала рецензенты и читатели восприняли «Долину кукол» как автобиографическое произведение и развлекались, пытаясь угадать, «кто есть кто». Джеки все отрицала, тем самым подливая масла в огонь: «Нет, нет и нет! Нили О'Хара – совсем не Джуди Гарланд, так же как Элен Лоусон отнюдь не списана с Этель Мерман». Однажды ей задали вопрос: «Правда ли, что Этель Мерман перестала с вами разговаривать?» – «Она никогда со мной и не разговаривала, – ответила Джеки. – Просто теперь она делает это громче».

Среди прочих «подозреваемых» оказались также Мерилин Монро (Дженифер), Грейс Келли (Анна; впрочем, многие склонялись к предположению, что это сама Джеки), Гилберт Миллер (Гилберт Кейс) и Роже Вадим (кинопродюсер Клод).

Джеки упорно стояла на своем: каждый персонаж вымышлен и является собирательным образом, в котором соединились черты многих людей. Возможно, этим объясняется то, что ее герои неубедительны, лишены цельности – они как бы слеплены из кусочков. К примеру, Нили О'Хара, о которой все в один голос твердили, что это вылитая Джуди Гарланд, обладает полным набором недостатков последней: Нили нахальна, взбалмошна и страдает склонностью к самоубийству, но совершенно лишена положительных черт своего предполагаемого прототипа – чувства юмора и редкостного обаяния Джуди Гарланд, дававшего ей колоссальную власть над публикой. Как будто Джеки специально исключила некоторые свойства натуры, которые помогли бы определить, кто является прототипом того или иного персонажа. Но ей никого не удалось провести.

Тем не менее Джеки продолжала твердить свое. «Когда Флобер создал „Мадам Бовари“, нашлось по меньшей мере два десятка женщин, каждая из которых уверяла, что она-то и есть Эмма Бовари!»

Ко дню рождения Джеки, 21 августа, «Долина кукол» вот уже шестнадцать недель подряд возглавляла список бестселлеров. «Сначала я молила бога, чтобы книга вообще попала в десятку, – признавалась Джеки. – Меня вполне устроило бы девятое место. Потом, перебравшись с шестого на пятое, я взмолилась: „Господи, позволь мне подольше задержаться на нем!“ Перекочевав на второе место, я все еще не подозревала, к чему идет дело, а когда услышала, что „Долина“ возглавила список (эта новость застала нас с Ирвингом в апартаментах Фрэнка Синатры в Майами), у меня перехватило дыхание, и я возмечтала продержаться на нем хотя бы пару недель».

«Ну, а уж если вы завоевали первое место, – заключила она, – дело в шляпе. Люди идут и покупают книгу. Это совершенно в порядке вещей».

После того как Джеки очутилась в заветном списке, они с Ирвингом прилагали энергичные усилия, чтобы оставаться в нем как можно дольше. Говорят, будто Джеки раскатывала на метро (которое терпеть не могла) только затем, чтобы убедиться, читают ли ее книгу.

Изобретательности Мэнсфилда не было границ. В Атланте они с Джеки немного постояли на перекрестке, рядом с тем местом, где прославленный автор «Унесенных ветром» Маргарет Митчелл была сбита автомобилем. «Ирвинг предложил мне выйти на проезжую часть, – с улыбкой вспоминала Джеки. – Нет, ответила я, одного раза вполне достаточно».

Остальные задумки Мэнсфилда носили менее кровожадный характер. Перед выходом романа он взял у Си-Би-Эс напрокат телевизионную камеру, чтобы проверить, как будет смотреться обложка в цветном и черно-белом вариантах. Ирвинг не забыл, как они опростоволосились с розовой обложкой «Жозефины», которая поблекла в слепящих лучах юпитеров. Он дал объявления во все газеты и оклеил афишами автобусы, тумбы и даже подземные переходы, а также станции метро. «Если бы другие бизнесмены вели дела так, как наши издатели, – ворчал он, – они бы давно прогорели». Благодаря Мэнсфилдам у всех сложилось мнение, будто писатели – самые интересные люди в мире. И до сих пор редкое «Вечернее шоу» обходится без десятиминутки, посвященной какому-нибудь литератору. Для Джеки, популярной телезвезды, это было не в диковинку. Зато она стала одной из первых чьи портреты красовались в метрополитене.