Мадикен - Астрид Линдгрен

— Вот как-нибудь соберусь их постирать, — говорит тетя Нильссон. — Тогда виднее будет, что на них написано.

— Да ну! Ты же их все равно не читаешь, — говорит дядя Нильссон, подхватывает тетю Нильссон за талию, кружит ее в танце и поет:

О, Адольфина!О, Адольфина!Вместе забыться!О, Адольфина!О, Адольфина!В вальсе кружиться!

— Полно тебе дурачиться, — говорит тетя Нильссон, а сама хохочет так, что у нее даже живот трясется.

Аббе, склонившийся над кухонным столом, тоже насвистывает «О, Адольфина!» и в такт песне вертит из теста колбаску.

Но лучше всего бывает, когда Аббе и Мадикен остаются на кухне одни. Аббе столько всего знает и так хорошо рассказывает между делом, а Мадикен сидит на диване и слушает. Все истории про привидения, убийц и про войну, которые так любит Лисабет, Мадикен узнала от Аббе.

С убийцами Аббе сталкивался всего три раза в жизни, зато привидений повидал очень много. А Мадикен еще ни разу ни одного не видела.

— Это потому, что я — духовидец, — говорит Аббе. — Для этого надо родиться ясновидящим, иначе ты не увидишь привидений.

Духовидец! Мадикен раньше даже слова такого не знала, но Аббе ей объяснил. У духовидцев глаза устроены иначе, потому они и видят разных духов и привидения, а обычные люди, сколько ни глядят, ничего не видят. Аббе и сам удивляется этой разнице:

— Я просто не понимаю, как это получается у обыкновенных людей — перед человеком стоит привидение, а он прет на него, как будто и не видит.

— Как ты думаешь, я — обыкновенный человек? — спрашивает Мадикен с надеждой в голосе. — Вдруг я тоже духовидец, только не бывала в таких местах, где водятся привидения!

Аббе снисходительно смеется:

— Ты-то духовидица? Да из тебя духовидица, как из поросенка!

Некоторое время Аббе молча лепит крендельки, затем говорит:

— А впрочем, изволь! Если хочешь, я как-нибудь схожу с тобой на кладбище темной ночью.

У Мадикен мороз пробежал по коже.

— На кладбище? А разве там водятся привидения?

— Именно что там, — говорит Аббе. — Конечно, я и в других местах встречал привидения, но уж на кладбище их столько, что не протолкнуться, там их прямо-таки навалом! Там шагу нельзя ступить, чтобы не наткнуться на привидение.

Мадикен очень хочется узнать, способна ли она увидеть привидение, но отправляться ради этого среди ночи на кладбище, где привидений столько, что не протолкнуться… Б-р-р, этого ей не хочется делать!

— А нет ли другого места, где их чуточку поменьше? — спрашивает Мадикен.

Аббе бросает на нее проницательный взгляд.

— Ты что, трусишь?

Мадикен отводит глаза и молчит. Если Аббе решит, что она трусиха, это будет ужасно. Но еще ужаснее пойти среди ночи на кладбище.

Аббе словно бы задумался.

— Само собой, мы можем попробовать и в другом месте, — говорит он и шлепает на противень готовый кренделек. — Вот хотя бы у нас в старой пивоварне: похоже, что там в северном углу что-то нечисто.

— Давай попробуем! — просит удивленная Мадикен.

Она много раз заходила в старую пивоварню Нильссонов и никогда не замечала там ни малейших следов привидений или призраков… Неужели она и впрямь такой же духовидец, как какой-нибудь поросенок!

— По правде сказать, я не думаю, что от этого будет толк, — говорит Аббе. — Но на всякий случай отчего бы не попробовать! Пойти, что ли, сегодня ночью?

Мадикен опять отводит глаза:

— А что, обязательно только ночью?

— А как же ты думала? Может быть, ты воображаешь, что старикан там среди бела дня шастает, чтобы моей мамаше во время стирки компанию составить? Нет уж, дудки! Ночью, в двенадцать часов — вот самое подходящее время для привидений. Тогда-то он и явится, и ни минутой раньше!

— А почему он живет в вашей пивоварне? — спрашивает Мадикен с интересом.

Аббе сперва молчит, потом отвечает:

— Так и быть, я тебе все расскажу. Только учти, что вообще-то это тайна, и ты никому не должна про нее рассказывать, чтобы ни одна живая душа не узнала.

Мадикен уже вся дрожит от нетерпения. От Мадикен никто никогда не узнает чужого секрета! Аббе и сам это знает, и потому он только ей одной решился рассказать про старика, который по ночам является в пивоварне. О таких чудесах Мадикен и не слыхивала. Оказывается, что это призрак прапрадедушки Аббе. Прапрадедушка жил сто лет назад. Он был графом и владел несметными богатствами… Аббе и сам, можно сказать, граф, он только держит это в секрете.

Мадикен глядит на Аббе во все глаза и никак не может опомниться от изумления. Такого ей еще никогда не приходилось слышать!

— Ты догадываешься, отчего мой прапрадедушка не может спать спокойно в своей могиле, как другие умершие графы? Лежал бы себе, кажется, спокойно в гробу, так нет же — он вместо этого колобродит по ночам в пивоварне. А знаешь отчего?

Нет, Мадикен не знает, но Аббе опять ей все объяснил. Этот граф-богатей вздумал однажды закопать в пивоварне, где теперь прачечная, бочонок с деньгами.

— Просто так, ради интереса, понимаешь ли, — говорит Аббе. — Во все банки он уже положил такие груды денег, что там просто больше некуда стало класть. Тогда-то он и вспомнил про пивоварню. А как зарыл свое сокровище на черный день, так сразу же и окочурился, а богатство в земле так и осталось! Вот потому он теперь и бродит привидением.

Мадикен перевела дух:

— Ты думаешь, что деньги так и остались лежать?

— Ясно, лежат, — говорит Аббе.

Мадикен глядит на него во все глаза:

— А почему ты их не откопаешь?

— Тебе хорошо говорить! Сама бы попробовала! — говорит Аббе. — А ты знаешь хотя бы, где копать?

Нет, Мадикен не знает.

— Вот видишь! — говорит Аббе.

Мадикен смотрит на него так, словно в первый раз увидела. Подумать только! Вот он стоит у плиты, печет кренделечки, а на самом деле он, оказывается, граф, и прапрадедушка у него тоже был граф… Да мало того, что граф, а еще и привидение.

— А как зовут привидение? То есть, я хотела сказать, твоего прапрадедушку?

Аббе застывает с недоконченным крендельком в руках. А когда наконец говорит, то звучит это так, будто он читает по книге.

— И звали его граф Аббе Нильссон Крок! — изрекает Аббе.

Получается так величественно и так страшно, что у Мадикен пробежали мурашки по спине.

— Твое счастье, что мы не гордые, — говорит Аббе Нильссон. — «Ваша светлость, высокородный граф Аббе Нильссон Крок» — вот как ты должна бы меня называть. Ну, да чего там! Можешь по-прежнему называть меня Аббе.

— Хорошо! Иначе бы я просто не могла с тобой разговаривать, — говорит Мадикен. — Если хочешь, иногда я могу называть тебя «ваша светлость высокородный граф Аббе».

Но Аббе не высказывает такого желания. Он хочет одного — чтобы Мадикен пошла с ним ночью в двенадцать часов в пивоварню. Ведь если Мадикен окажется духовидицей, то вдвоем они, может быть, выследят графа Крока и как-нибудь выведают у него, где лежат деньги. Аббе уже много раз пробовал его подловить, но прапрадедушка с леденящим душу стоном исчезал сквозь стену.

От этих рассказов Мадикен приходит в сомнение, быть духовидицей не кажется ей уже так заманчиво. Поглядеть на привидение всякому интересно, но если ради этого нужно в двенадцать ночи гоняться по пивоварне за прапрадедушкой, то это меняет дело!

— Мне мама не разрешит! — говорит Мадикен. — Она нипочем не выпустит меня ночью из дома.

Аббе с жалостью смотрит на Мадикен, надо же сморозить такую глупость!

— Эх ты — голова два уха! Неужели ты собираешься спрашивать разрешения у мамочки? В таком случае, лучше и не пытаться! Ты никогда не узнаешь, можешь ли ты видеть привидения, уж ты мне поверь!

Мадикен верит. Она знает, что Аббе говорит правду. Ведь мама действительно хочет, чтобы по ночам Мадикен спала, и ей совершенно не интересно, может или не может Мадикен видеть привидения.

Но тут Аббе напоминает ей, что она ведь не раз вылезала из окна на крышу веранды. Правда, обычно это бывало днем; но если можно днем, то почему нельзя ночью?.. Конечно, если она не трусиха!

— Ну так ты пойдешь или нет? — спрашивает Аббе строго.

Мадикен не знает, что и сказать.

— Мне не дождаться двенадцати, я усну. Так что ничего не получится.

Но от Аббе не так-то просто отделаться. Подумав немного, он говорит:

— Слушай, я, пожалуй, сумею обмануть прапрадедушку и сделать так, чтобы он сегодня появился пораньше. Знаешь, что я придумал?

Нет, Мадикен не знает. Разве она может так придумать, как Аббе?

— Я поставлю в пивоварне будильник и передвину стрелки на три часа вперед. Ну как? Ловко придумано? Вот прапрадедушка и решит, что уже двенадцать часов, а на самом деле будет еще только девять. Ха-ха!