Путешествие по Я-Мирам - Нехама Мильсон

И вот, наконец, пришла эта женщина. Уже издалека, увидев ее в парке, Макс понял, что она несет спасение. Волна озорной радости захлестнула его, и, забыв о самом главном деле, он вдруг стал убегать от нее. Но не по-настоящему, а что бы зазвать в игру. Она быстро подхватила идею и стала бегать с ним вокруг деревьев, как веселая девчонка. Вдруг женщина исчезла. И тоже не по-настоящему. Вон край подола ее белого в горошек платья виден из-за ствола клена. Макс потихоньку подкрался к дереву, заглянул за него. Странная женщина держала в руках букет ромашек и, обрывая с цветков лепестки, разбрасывала их в воздух. Белые лепестки кружились, танцевали, весь воздух в парке превратился в танцующий белый океан. Она протянула мальчику несколько цветов, и они стали разбрасывать лепестки вместе, сами превращаясь в лепестки и вплетаясь в общий восторженный танец. Когда они устали кружиться, женщина села в покачивающееся в воздухе кресло из лепестков и протянула к Максу руки. Он залез к ней на колени, и впервые услышал ее голос. Она держала его на руках, раскачивалась в такт покачиванию воздушного своего кресла и пела. Пела удивительную, не земную песню без слов. Мотив завораживал, усыплял и казался давным-давно знакомым.

– Ты пришла, что бы спасти его? – спросил Макс.

– Да, милый, если ты мне поможешь.

Макс положил голову на ее плечо и тихо заплакал. Он плакал и рассказывал о том, как одиноко и страшно ему было все эти годы, как он чувствовал близость того, о ком истосковался, и не мог вытащить его из заключения, как просил взрослых о помощи, а они не понимали. Женщина продолжала укачивать его своим странным напевом, и Макс начал засыпать…. Или не сон это был…. Потому что в голову стали приходить яркие и реальные картины, которые объяснили ему все, и, каким-то непостижимым образов, становясь видимыми его спасительнице, объяснили все и ей.

Знакомый и не знакомый ему одновременно мир. Он такой же маленький мальчик, только одет, как на картинках в книжках о давних временах. Он горюет о своем брате близнеце, с которым его разлучили насильно, и с которым, неизвестно, когда он еще свидится. Бороться и искать бесполезно. Он не знает кто, не знает куда увели его любимого брата. Знает только, знает чутьем близнеца, что брату плохо, больно, страшно…

Следующая картина – он уже взрослый, он поэт-менестрель. Вокруг военные действия, но он в них не участвует. Его работа, поддерживать боевой дух солдат. Но все песни, что выходят из его души об одном и том же. О потерянном навеки брате. О единственной близкой душе, с которой ему уж не суждено слиться. Жизнь кажется ему такой не важной и не нужной, что он решает хоть однажды послужить своему отечеству. Раз не получается у него сочинять боевые песни, он поддержит боевой дух товарищей по-иному…. И молодой менестрель кидается в бой. Летит как стрела, выпущенная верною рукой из арбалета вперед. И прижавшись сердцем к первому же копью, умирает с улыбкой благодарности на губах. «Быть может ты уже там…, ждешь меня брат».

Сама картина глупой, самовызванной смерти, кажется Максу знакомой как собственная спальня. Еще и еще картины из бывшего или не бывшего прошлого, и везде один и тот же исход. Не найдя брата и в этом мире тоже, он умирает по собственному желанию и выбору, в надежде встретится с ним ТАМ…

И голос шепчет ему на ухо «глупыш…, он искал тебя так же…. Не в жизни, а в смерти, он искал братской любви»

Макс проснулся.

– Чего же мы ждем? Ведь я нашел его. Он здесь, рядом. Я только не могу его вызволить!

Он берет женщину за руку и, почти бегом, тащит ее вперед.

Серый неприглядный коридор, комната в конце коридора. Дверь закрыта, но не заперта. Макс привычным жестом распахивает дверь. На полу грязной, комнаты с некрашеными бетонными стенами, сидит мальчишка. Почти как две капли воды похожий на Макса, только бледный до серости, и немного более лопоухий. И глаза. Совсем другие глаза. Этот мальчик не напуган…. В его глазах темнеет безысходность раненного и брошенного умирать в одиночестве зверя.

– Пойдем с нами, малыш!

– Нельзя…

– Кто закрыл тебя здесь?

– Я должен оставаться здесь, потому, что я охраняю страх. Если я выйду, выйдет и он, и тогда мне не поздоровится.

– Вот видишь!!!! – закричал Макс в отчаянии, – я и так могу пробраться к нему, только когда папа спит! Тогда его взрослая сила перестает охранять вход, и я успеваю зайти. Но ведь это удается, только если папа позволяет спать с ним в кровати, а это бывает так редко. И даже когда я прихожу, он не хочет выйти. Я столько жизней искал его, а он!!!!

– Успокойся, мальчик мой. Мы все уладим.

Женщина села на грязный, холодный, сочащийся влагой пол, и уложила второго к себе на колени. Поглаживая его голову рукой, начала раскачиваться и петь свой странный напев. Мальчик постепенно успокоился. Их тела остались на полу в комнате, все так же раскачивалась взрослая, все так же затих у нее на коленях малыш. Но в тоже время Макс видел, как они встали, и пошли куда-то, взявшись за руки. Жестом она приказала Максу оставаться. Он присел рядом с ними на пол, но при этом его взгляд, сопровождал их на их пути.

Женщина обняла Дена за плечи и подвела к обрыву. Гора, на которой они стояли, была очень высокой. Такой высокой, что облака плыли под ногами. Страх захватил мальчика. Там, под облаками был неизведанный, пугающий, полный опасности мир. Мир, наполненный страхом, и манящий… нет, не жизнью, а последним полетом… Он прижался к ее руке и зажмурил глаза.

– Смотри, – услышал он. Ден открыл глаза и увидел, как руки женщины посылают какие-то теплые желтоватые лучи на скопление облаков, в них образуется ясная, голубая брешь. Одно облако, плотное и очень подвижное, подобралось к их ногам. Женщина подняла Дена на руки и шагнула на облако. Полет оказался совсем не страшным.

Они приземлились в знакомом дворе. Серый бетонный двор-колодец. Ден отвернулся. Вот там слева чернеет провал. Провал, несущий ужас. Как жестоко с ее стороны снова привести его сюда. Он так старался забыть. Он заключил себя в ту серую комнату, разлучил с братом, лишь бы не помнить этого страха…. Но женщина была непреклонна.

– Пойдем, у нас много работы.

Она вытащила из складок платья фонарик и осветила им провал. Там был свален строительный мусор. И среди этой кучи мусора… пробивался маленький, хилый цветочек. Женщина взяла руку Дена и потянула ее к цветку, он в страхе отдернулся, ему представилась когтистая лапа, хватающая его из глубины нагромождения.

Женщина улыбнулась и начала работать. Она поднимала каждый камень, каждый кусок бетона и отдавала Дену, а он складывал их аккуратной кучкой в стороне. Так, постепенно она разобрали кучу мусора. На освободившуюся землю она рассыпала какие то семена, и они тут же проросли цветами. Мальчик повернулся и увидел, что кучка камней, сложенная им вдруг превратилась в кучку игрушек. Со всех сторон к ней сбегались дети, среди которых много было знакомых лиц, разбирали игрушки и разбредались по двору. Последнему мальчишке достался один непарный ролик. Он с досадой бросил его на землю и убежал играть к друзьям. Ролик падая, превратился в маленькую плюшевую лошадь. Белую, с черными пятнами. Ден поднял ее, прижал к сердцу и почувствовал себя абсолютно счастливым. Он оглянулся, и не узнал знакомого двора. Серые стены, залитые солнцем стали золотистыми. Двор больше не был пугающе пустым, он оказался заполненным детским смехом.

Через двор к нему шел Макс. Братья обнялись, вжались друг в друга так, как будто хотели срастись, чтобы уже никто и никогда не смог их разлучить, и… разревелись. Слезы лились из глаз горными потоками, лились и вымывали страхи, неуверенность, обиды и одиночество. На глаза женщины тоже навернулись слезы, а когда она сморгнула их с ресниц, и туман прошел, картина во дворе изменилась. Уже не два брата близнеца стояли перед нею. То есть, в общем, они остались теми же похожими пацанятами, но один их них вырос, стал взрослым мужчиной, и только в глазах его можно было разглядеть грустного мальчика Дена, который, впрочем, уже не так уж и грустил.

Он продолжал крепко прижимать к себе сына, в глазах его стояли слезы.

– Малыш, а чего ты так боялся?

– Я боялся твоим страхом, папа…

– Сынок… Ты разделил со мной мой страх, мой маленький герой. Отважный менестрель…. Теперь я знаю, почему мне всегда казалось, что во мне не одна душа…. Ведь мы всегда были вместе.

Страж

Маленькое, ранее мирное и счастливое Царство-государство, уже много лет жило в постоянном страхе. Покоя не было ни днем, ни ночью. Нападения ожидали постоянно. Хотя, в общем, ничего особенно страшного не происходило. Страж вполне справлялся со своими обязанностями. Но, тем не менее, страх проникал в дома жителей Царства-Государства. Он просачивался через души детей, зверей и сумасшедших. Они видели его, ощущали кожей, слышали грозные рыки. Они описывали этот Страх, рисовали его, пели о нем тягучие, заставляющие содрогаться песни. Не было дома во всем царстве, где бы ни метался в кошмаре ребенок, не забивалась в угол, оскаливаясь и топорща шерсть на холке собака.