Приключение - Николай Верещагин

Эпилог

Есть мужчины, которых женитьба меняет в лучшую сторону. Доселе запущенные, неряхи, они становятся какими-то гладкими, ухоженными: щеки их округляются, рубашка всегда свежая и отглаженная, в глазах появляется довольный блеск, в голосе сочная басовитость. И есть мужчины, с которыми происходит обратное явление. Элегантные, неотразимые холостяки с уверенной походкой и хорошо выбритыми щеками, после женитьбы они сникают, понемногу тускнеют, в их облике появляется какая-то мешковатость. Сергей, по-видимому, принадлежал ко второму типу мужчин. Его жена, занятая интеллигентная дама, работает редактором на телевидении. Она всегда в курсе самых последних новостей и слухов, не пропускает ни одной премьеры, ни одной выставки. Любит говорить: «в манере Ренуара», «сублимативный метод». У нее красивый греческий нос, она носит голубоватый парик, и ее находят импозантной, но дома без парика у нее короткие рыжеватые волосы и в облике что-то птичье.

Сам Сергей давно защитился и с карьерой у него все в порядке. У них трехкомнатная кооперативная квартира (выгодно обменяли однокомнатную его и однокомнатную жены), есть дочка четырех лет, которая воспитывается за городом у бабушки. Жена объясняет: «Рановато завели ребенка, но так уж получилось — решили оставить»; а насчет бабушки: «Ляльке там лучше — молоко, свежий воздух». Первое время они с женой готовили и вели хозяйство по очереди, но она все делала так небрежно и торопливо, что постепенно он большую часть домашней работы взял на себя.

За дефицитными книгами он теперь не гоняется, не собирает и не обменивает их, как раньше, но потихоньку перечитывает то, что скопилось на полках за прежние годы. Как-то я взял у него на время сборник древнеиндийских афоризмов, и, листая эту книжицу, среди прочих мудрых мыслей наткнулся на такую, подчеркнутую его рукой: «Отец охраняет ее в детстве, муж в юности, сын в старости. Нельзя предоставлять женщину себе самой». В тридцать шесть он заметил, что седеет, и удивился, как внезапен был перелом: еще вчера был молодым, казалось, жизнь лишь только начинается — и вот уже начал стареть. А он-то думал, что зрелость — самый длинный период в жизни. Оказалось, что нет, самых длинных два: это детство и старость. С чего-то он начал вдруг выпивать, понемножку, но почти каждый день, аккуратно после работы.

А Нину он помнит и ждет, как все мы помним и ждем тот миг нежданного счастья, который когда-то подарила нам жизнь и который, несмотря ни на что, надеемся в жизни еще раз встретить…