Не возвращайся - Евгений Михайлович Архипов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ну и дел ты натворила.– Услышала она голос Николая, сквозь стену своих мыслей.– Мне пришлось в скором порядке искать замену. Но всё же мы устранили его.– Он едко улыбнулся жёлтыми зубами. Но Надя, нахмурившись, молчит. Его слова проходят мимо неё. Наручники за спиной, натёрли её запястья, и местами сдёрнули кожу. В её голове созрел план, весьма рискованный. «Надо действовать, а то со связанными руками мы с Владом друг другу не поможем. Убивать они его уж точно не будут, а предоставят это мне, Вячеслав проворачивал такое не раз с крысами в компании. Бедолаге не оставляют просто выхода, близкого человека начинают истязать на его глазах, и с дрожью в руках, ему ничего не остаётся как пустить пулю в его сердце, или куда там попадёт».
– Теперь Вячеславу никто не помешает стать губернатором, а мне заправлять всем его бизнесом в городе! – Заключил Николай, и тут Надя зло посмотрела на него исподлобья, и в её глазах отразились красные нити ярости. В её памяти всплыло последнее его провёрнутое дельце, и обида на саму себя, и злость на него, закипели ненавистью к нему, в её жилах! И мельком взглянула на спидометр, стрелка бежит за сотню километров в час!
– Мне по хуй на все ваши разборки! А ты мудак мне просто противен!– Процедила она сквозь зубы. И врезала ему головой в его мягкое плечо.
– Ты чё ебанутая творишь?!– Заорал он, выравнивая завилявший автомобиль, и немного притормозил. Но она в ту же секунду упала на бок, перевернулась на спину, и в мочила ему левой ногой в его большую челюсть, в пол силы. Машина заметалась от одного края дороги к другому, встречные автомобили, сигналя, и мигая фарами, маневрируют рядом с ними. Николай поймал руль, но тут же получил мощный удар с её стороны, обеими ногами по лицу, и сразу ещё один. Машина завизжала, и слетела с проезжей части. Надя успела нырнуть с сиденья вниз, и там сжаться. Автомобиль капотом пробороздил вспаханную кромку кювета, и по инерции вылетел изо рва, подбросив сухую землю вверх, и пролетев ещё пару метров, встал на все четыре колеса. Железо хрустнуло и, прокатившись ещё, резко уткнулось в толстые стволы деревьев.
Надя от этих пируэтов снова оказалась на сиденье, в том же лежачем положении. Николай же затих, и запрокинул всю массу тела и голову назад. И не мешкая ни секунды, она врезала ещё раз ногами по его лицу, и ещё, а вот этот пинок правой ногой точно последний, нет вот этот! Лицо мужчины покрылось кровяными подтёками и ссадинами. Она закрепила ещё один удар всё той же ногой, и тяжело выдохнула воздух, на её лице видны небольшие царапины. Быстро села к нему в пол оборота, и начала поспешно обыскивать его карманы, и слепо верить, что именно туда он положил ключи от «браслетов».
– Ну, давай!– Заторопила себя Надя. И обнаружив желанную находку, мгновенно высвободила себя из оков. И повернувшись к Николаю полностью, зарядила ему острыми казанками в переносицу, кровь засочилась из его ноздрей. Вцепившись в его тельняшку пальцами, опрокинула его обмякшее тело на руль, чтобы было проще ей достать его пистолет Макаров, из кобуры на поясе с другой стороны. И пока она освобождала оружие из кожаного чехла, боковым зрением уловила, как какой-то мужчина бежит им на выручку. Надя взяла в руки увесистый пистолет, и словно впитав его мощь, улыбнулась ему, щёлкнула предохранителем. И почти вплотную приставила дуло к затылку Николая. Нажала на спусковой крючок. Сгусток крови вырвался из проломленной кости, от выстрела, орошая собой, мелкими каплями, лобовое стекло, и обивку автомобиля. Несколько крапинок коснулось её дикого лица. Мужчина, спешивший к ним, резко встал под палящим солнцем.
Глава 8
Разогретое жёлтое светило зависло на ярко-синем бесконечном пространстве над городом.
Николай в начале этого лета, всё же подсел на уши к Вячеславу, со сделкой, которую хотел провернуть ещё этой зимой, но тогда Надя опередила его со своим предложением к боссу. Но сейчас ему ничто не помешало провернуть задуманное.
Он с довольной гримасой на лице, дерзко подрезает машины на городских улочках, за рулём маршрутной Газели. Надя на соседнем сиденье, раздражённо кусает казанки своих кулаков. Её взгляд направлен в сторону, и полон ненависти. В пассажирской кабине сидят трое компаньонов, женщина, и двое мужчин, и у каждого из них на коленях, по детской мягкой корзине с младенцами, а детишки мирно посапывают, жуя кулачки.
Ещё двадцать минут назад доктора передали им младенцев из роддома, вон с теми ненужными документами, на передней панели машины, Надя зло посмотрела на них, и сильней стиснула кулаки. В бумажках говорится, если вкратце, что роддом передаёт младенцев на попечение детского дома, так как роженицы отказались от своего дитя.
Надя сквозь лёгкую одежду почувствовала растекающейся жар ненависти к самой себе, что согласилась участвовать в этом деле! Что не попыталась их остановить! Это мерзко! И противно от самой себя! За всю свою карьеру, она не переступала эту черту, считая это подлым и отвратительным. Ещё с того самого дня, когда она столкнулась с безжалостным обращением с едва родившейся жизнью, Надя обозначила для себя принципы по этому поводу. И через укоры на саму себя она услышала свой собственный голос:
– Ты, блядь, другого ничего не смог найти?!– Зло процедила она сквозь зубы.
– А что такого?! А?! Может, они жизнь кому спасут!– С явной язвой в голосе и улыбаясь, ответил Николай.
– Ты на хуй издеваешься?! Я знала, что ты конченая скотина, но думала, что даже у тебя есть хоть какие-то понятия!– В сердцах почти крича, выпалила Надя.
– Ты чего блядь?!– Вздёрнулся он, и стукнул ладонями по рулю.– Тебе ли не по хуй?! И вообще разговаривай на эту тему с боссом, я предложил, он согласился! – Николай стал ярко-розовым от злости.
Надя резко отвернулась, не желая больше говорить. Ей не по себе от этого дела, в первый раз за годы работы. Мерзко и противно. А напарники, невольно слышавшие их спор, за перегородкой, напряглись, и переглянулись.
Женщина опустила голову, и посмотрела на новорожденного. Кажется, она совсем недавно сама вот так держала своего сынишку на руках. Его отца она лично отправила на корм рыбам, за его косяки. Незаметно для неё пролетели двадцать лет, и теперь этот уже повзрослевший отпрыск,
