Мой талантливый враг - Дарья Сорокина

– Тебя и с конкурсов поди никогда не дисквалифицировали?

Замотала головой.

– Садись. Быстрее сделаем, быстрее принцесса-зубрилка вернётся к своим книжкам.

– Не называй меня так! – продолжала ворчать я, но все же села за стол.

– Значит все-таки курочка? – Винсент устроился напротив.

– Морду твою опалю, Вестерхольт, – в конец осмелела я, но его моя пушистая угроза совсем не испугала.

– И как тебя называть тогда?

– Лена.

Совсем не то. Я прекрасно знала, как мне нравится. И он, кажется, знал. Только не называл меня так больше.

Глава 5

Поделили с Винсентом видеофоны, и какое-то время молча удаляли записи. Я приноровилась не сразу. Модели сильно отличались друг от друга, и я долго и мучительно тыкалась в поисках галереи. Но дольше всего я рассматривала сами устройства. У каждого свой особенный чехольчик, на некоторых висели забавные брелоки, и я не без улыбки взвешивала их на ладони.

– А у тебя есть такой? – Вестерхольт первым нарушил тишину, и я суетливо отложила в сторону очередной видеофон.

– А? – быстро уткнулась в следующий, изображая бурную деятельность.

– Видеофон есть у тебя? – повторил вопрос Винс, и я почувствовала, что вновь начинаю краснеть.

Отчего-то это казалось мне таким же интимным, как спросить, целовалась ли я. И так же стыдно на оба эти вопроса ответить: нет.

– Был. Давно, – соврала я, не поднимая глаз.

Вестерхольт никак это не прокомментировал, и я снова занялась изучением брелоков, а не своих позорных видео. Последний был в форме сердечка и немного переливался на свету.

– Нравится? – ещё одно беспардонное вторжение Винсента в мои мысли.

– Нет, – я уже хотела бы отложить его в сторону, как Вестерхольт перекинулся через стол и забрал у меня видеофон.

– Смотри. Сейчас я позвоню на него.

Он принялся быстро набирать что-то, затем протянул мне устройство обратно. Через несколько мгновений брелок начал светиться. Для человека, который может музыкой вызывать реалистичные иллюзии, такая мелочь определенно должна была показаться чепухой, но я отчего-то ахнула.

– Как это? Магия?

Я ожидала, что Винсент рассмеется или скажет что-то обидное, а он взяли и начал объяснять.

– Никакой магии. Чистая наука. Во время звонка происходит электромагнитное излучение, оно и заставляет брелок светиться. Здорово, да?

– Здорово, – зачаровано согласилась. Никаких нот, тренировок, волшебство от нажатия кнопки.

– Представь, что однажды наша магия больше никому не будет нужна. Нас заменят вот такие штуки, – с легкой горечью выдохнул Винс, сбросил вызов, и брелок погас.

Задумалась над этими словами, но затем вспомнила его песни. На сердце стало предательски тепло, а губы сами собой произнесли:

– Нас не заменят никогда.

– Ну тебя-то точно. Ты сама как машина играешь и никогда не сбоишь, – а вот теперь он рассмеялся, и мне бы стоило обидеться, да только силы на обиды я сегодня исчерпала.

Продолжала удалять видео, изредка подглядывая за Винсентом. Он почти управился со своей горкой и теперь внимательно изучал что-то на экране. Смех, свист, выкрики на хангрийском.

Одно из слов заставило Вестерхольта мгновенно перемениться в лице. Даже когда я лабухом его назвала за кулисами, он не был так зол, как сейчас.

– Что там сказали?

– Хангрийским ты, видимо, не владеешь? – изрек он и покачал головой. – Принцесса-зубрилка не такая уж и зубрилка оказывается. Не учит языки, не знает про электромагнитные излучения, даже с видеофонами едва управляется.

– Это так плохо? – бросила ему с вызовом, но он лишь пожал плечами.

– Это грустно и скучно, Лена. Твоя жизнь проходит мимо.

– Оттого что я не знаю ругательств на твоём родном языке и не сижу часами, просматривая эфир?

– Отчасти, – совершенно спокойно продолжал он. – Ты живешь в очень крохотном и ограниченном мире. Может, именно поэтому твоя музыка такая однообразная.

Я вскочила со стула, уперла руки в стол и гневно воззрилась на этого лабуха. Вот только сказать было нечего, и пока я отчаянно придумывала ему обидную ответку, дверь снова отворилась. Марко и Ласло вернулись с новой партией видеофонов.

–Надо же, вы не переубивали друг друга, – хохотнул Лас и высыпал свою порцию конфиската.

Винсент лишь вскинул руки:

– Я сама миролюбивость.

– Сказал призыватель змей и медведей, – процедила я.

– Отличные кстати зверюшки были, пока ты их не растерзала, Курочка, – подначивал меня Винсент.

Я бы и дальше продолжила эту перепалку, если бы Марко не встрял.

– Что мы решили с выступлением? Виви ни в какую не соглашается.

– И не согласится, я свою сестру знаю, – мрачно ответил Винс. – Есть кто на примете у вас? Кто может на себя взять её партии.

Ласло скривился, словно ему предложили выпить яду.

– Ты серьёзно? Предлагаешь нам за день сыграться с новым басистом? Мы опозоримся, Винс. Даже если будем играть не своё, а попсовые каверы, лучше вернуть деньги и не выступать вообще.

–Тогда про этот клуб мы можем забыть навсегда. Такой подставы нам не простят, – задумчиво рассуждал Вестерхольт, покусывая большой палец.

– А в чем собственно сложность? – встряла я, и на меня оскорблённо уставились сразу три музыканта.

– Курочка не понимает ценность басиста в группе? – Винсент снова взялся за старое, и я закатила глаза. Боже, почему рок-музыканты так любят себя переоценивать.

– Я понимаю ценность басиста. Ритмическая сплоченность, низкочастотные вибрации, грув.

Судя по лицу Ласло этих слов он не знал, а вот Винсент смотрел на меня с интересом.

– Похвально, зубрилка. И как