Мой талантливый враг - Дарья Сорокина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Тебя и с конкурсов поди никогда не дисквалифицировали?
Замотала головой.
– Садись. Быстрее сделаем, быстрее принцесса-зубрилка вернётся к своим книжкам.
– Не называй меня так! – продолжала ворчать я, но все же села за стол.
– Значит все-таки курочка? – Винсент устроился напротив.
– Морду твою опалю, Вестерхольт, – в конец осмелела я, но его моя пушистая угроза совсем не испугала.
– И как тебя называть тогда?
– Лена.
Совсем не то. Я прекрасно знала, как мне нравится. И он, кажется, знал. Только не называл меня так больше.
Глава 5
Поделили с Винсентом видеофоны, и какое-то время молча удаляли записи. Я приноровилась не сразу. Модели сильно отличались друг от друга, и я долго и мучительно тыкалась в поисках галереи. Но дольше всего я рассматривала сами устройства. У каждого свой особенный чехольчик, на некоторых висели забавные брелоки, и я не без улыбки взвешивала их на ладони.
– А у тебя есть такой? – Вестерхольт первым нарушил тишину, и я суетливо отложила в сторону очередной видеофон.
– А? – быстро уткнулась в следующий, изображая бурную деятельность.
– Видеофон есть у тебя? – повторил вопрос Винс, и я почувствовала, что вновь начинаю краснеть.
Отчего-то это казалось мне таким же интимным, как спросить, целовалась ли я. И так же стыдно на оба эти вопроса ответить: нет.
– Был. Давно, – соврала я, не поднимая глаз.
Вестерхольт никак это не прокомментировал, и я снова занялась изучением брелоков, а не своих позорных видео. Последний был в форме сердечка и немного переливался на свету.
– Нравится? – ещё одно беспардонное вторжение Винсента в мои мысли.
– Нет, – я уже хотела бы отложить его в сторону, как Вестерхольт перекинулся через стол и забрал у меня видеофон.
– Смотри. Сейчас я позвоню на него.
Он принялся быстро набирать что-то, затем протянул мне устройство обратно. Через несколько мгновений брелок начал светиться. Для человека, который может музыкой вызывать реалистичные иллюзии, такая мелочь определенно должна была показаться чепухой, но я отчего-то ахнула.
– Как это? Магия?
Я ожидала, что Винсент рассмеется или скажет что-то обидное, а он взяли и начал объяснять.
– Никакой магии. Чистая наука. Во время звонка происходит электромагнитное излучение, оно и заставляет брелок светиться. Здорово, да?
– Здорово, – зачаровано согласилась. Никаких нот, тренировок, волшебство от нажатия кнопки.
– Представь, что однажды наша магия больше никому не будет нужна. Нас заменят вот такие штуки, – с легкой горечью выдохнул Винс, сбросил вызов, и брелок погас.
Задумалась над этими словами, но затем вспомнила его песни. На сердце стало предательски тепло, а губы сами собой произнесли:
– Нас не заменят никогда.
– Ну тебя-то точно. Ты сама как машина играешь и никогда не сбоишь, – а вот теперь он рассмеялся, и мне бы стоило обидеться, да только силы на обиды я сегодня исчерпала.
Продолжала удалять видео, изредка подглядывая за Винсентом. Он почти управился со своей горкой и теперь внимательно изучал что-то на экране. Смех, свист, выкрики на хангрийском.
Одно из слов заставило Вестерхольта мгновенно перемениться в лице. Даже когда я лабухом его назвала за кулисами, он не был так зол, как сейчас.
– Что там сказали?
– Хангрийским ты, видимо, не владеешь? – изрек он и покачал головой. – Принцесса-зубрилка не такая уж и зубрилка оказывается. Не учит языки, не знает про электромагнитные излучения, даже с видеофонами едва управляется.
– Это так плохо? – бросила ему с вызовом, но он лишь пожал плечами.
– Это грустно и скучно, Лена. Твоя жизнь проходит мимо.
– Оттого что я не знаю ругательств на твоём родном языке и не сижу часами, просматривая эфир?
– Отчасти, – совершенно спокойно продолжал он. – Ты живешь в очень крохотном и ограниченном мире. Может, именно поэтому твоя музыка такая однообразная.
Я вскочила со стула, уперла руки в стол и гневно воззрилась на этого лабуха. Вот только сказать было нечего, и пока я отчаянно придумывала ему обидную ответку, дверь снова отворилась. Марко и Ласло вернулись с новой партией видеофонов.
–Надо же, вы не переубивали друг друга, – хохотнул Лас и высыпал свою порцию конфиската.
Винсент лишь вскинул руки:
– Я сама миролюбивость.
– Сказал призыватель змей и медведей, – процедила я.
– Отличные кстати зверюшки были, пока ты их не растерзала, Курочка, – подначивал меня Винсент.
Я бы и дальше продолжила эту перепалку, если бы Марко не встрял.
– Что мы решили с выступлением? Виви ни в какую не соглашается.
– И не согласится, я свою сестру знаю, – мрачно ответил Винс. – Есть кто на примете у вас? Кто может на себя взять её партии.
Ласло скривился, словно ему предложили выпить яду.
– Ты серьёзно? Предлагаешь нам за день сыграться с новым басистом? Мы опозоримся, Винс. Даже если будем играть не своё, а попсовые каверы, лучше вернуть деньги и не выступать вообще.
–Тогда про этот клуб мы можем забыть навсегда. Такой подставы нам не простят, – задумчиво рассуждал Вестерхольт, покусывая большой палец.
– А в чем собственно сложность? – встряла я, и на меня оскорблённо уставились сразу три музыканта.
– Курочка не понимает ценность басиста в группе? – Винсент снова взялся за старое, и я закатила глаза. Боже, почему рок-музыканты так любят себя переоценивать.
– Я понимаю ценность басиста. Ритмическая сплоченность, низкочастотные вибрации, грув.
Судя по лицу Ласло этих слов он не знал, а вот Винсент смотрел на меня с интересом.
– Похвально, зубрилка. И как
