Агентурная разведка. Часть 5. Подсказки интуиции - Виктор Державин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Второе, что меня интересовало — это темы, связанные с интересом правящей элиты к нашему Дальнему Востоку и Восточной Сибири. Не сомневался, что Ричард знает многое, но мне не говорит. И лишь третьей по значимости числилась тема компромата разведок друг на друга. Просто я не понимал его интереса в этом вопросе. Не понимал, для чего он задействует личные связи в виде Мэтью как канал передачи компромата. Ведь я уже знал, что этот Мэтью не простой полковник американской армии. Его задействование было ходом экстраординарным, возможно, даже обязывающим.
У меня была примерно неделя на то, чтобы прописать диалоги с Ричардом и варианты их развития.
Вне всяких сомнений, начинать разговор с Ричардом нужно с политики с неминуемым переходом к расовой ненависти. Это очень сильная тема, и для Ричарда она наверняка является самой эмоциональной, поэтому разговорить его будет легко. И благодаря этой теме можно плавно перейти на другие. То есть расовая тема универсальна. Кроме того, в случае, если разговор зайдёт в тупик, всегда можно будет вернуться к теме расовой неприязни и с этого плацдарма снова пробовать атаковать нужные мне темы с другой стороны. Но… для того, чтобы поддержать разговор с Ричардом, нужно безупречно знать вопрос. Иначе ему станет неинтересно, и он быстро всё свернёт. Нужно подготовиться.
К этому времени я заготовил хороший материал. Фактически это была моя научная работа, сделанная не на пустом месте. Я уже не первый год прочёсываю Интернет и печатные периодические издания по этой проблематике, систематизирую их и направляю Ричарду. Но кроме этого, ещё и анализирую всё чисто для себя. Не для общего развития, а чтобы стать своеобразным экспертом для Ричарда, чтобы он открыл меня заново, уже с другой стороны, и стал ещё больше во мне нуждаться. И чтобы он снова захотел обсуждать со мной подобные вопросы, как это было на заре нашего знакомства. К сожалению, со времени его переезда в Вашингтон он практически перестал разговаривать со мной на эти темы, потерял ко мне интерес. Это естественно, ведь в Конгрессе США у него были собеседники иного уровня.
Как ни странно, но мне помог марксистско-ленинский подход к изучению проблемы. Ещё в военном училище мы изучали предметы, относящиеся к марксизму-ленинизму. Куда же без них будущему советскому офицеру! Так тогда считалось…
Мы, курсанты, всю эту «болтологию» сильно не любили и действовали по принципу: выучил и забыл. Очень не любили весь этот марксистско-ленинский маразм, особенно научный коммунизм и политэкономию. Но особенно ненавидели конспектировать работы В.И. Ленина, да ещё находить там всякую актуальность. Маразм! Впрочем, наши преподаватели не очень-то и зверствовали. Понимали, что фундаментальными предметами для будущих общевойсковых командиров являются вовсе не те, что относятся к марксизму-ленинизму, а такие, как высшая математика, сопромат, термех и прочие, которые действительно помогают изучать военные дисциплины.
Понимая наше отношение к марксизму-ленинизму и вообще к гуманитарным предметам, один из преподавателей оказался втянут в спор о том, почему наш пространственный мир трёхмерен. Однажды он решил подкрепить сказанное ранее дополнительным, новым доказательством необходимости трёхмерия. Он сказал:
«Возьмите точку и подвигайте её — получите прямую. Подвигайте прямую — получите плоскость, подвигайте плоскость — получите трёхмерное пространство. А теперь попробуйте подвигать трёхмерное пространство — и снова получите то же трехмерное пространство. Вот поэтому окружающий нас мир трёхмерен!»
Все попытки курсантов доказать преподавателю ущербность такой аргументации ни к чему не привели и даже вызвали злость у подполковника, который был радикальным перфекционистом и абсолютно нетерпимым к «тупости». Тем не менее, видя наше несогласие и непонимание, в конце лекции он решил пояснить, дополнить свои доказательства. Скорее, даже не для того, чтобы нас утихомирить, а чтобы оказать помощь и поддержку своим друзьям с кафедры марксизма-ленинизма.
Он внушил нам простую мысль: все курсы общественных дисциплин опираются на ограниченный объем фактического материала, вполне доступный для памяти даже самого посредственного курсанта, и основаны на очень простых правилах игры — так же, как политическая жизнь и поведенческие стереотипы общества. Для интеллекта курсанта — будущего общевойскового командира — не должно составить особого труда понять эти правила и в нужные моменты действовать в соответствии с ними. Поэтому любая оценка на экзамене по общественной дисциплине, кроме отличной, безусловно является позором или признаком интеллектуальной лени для будущего офицера и командира.
И далее он настолько просто и доходчиво объяснил свою позицию, что это осталось в моей голове на всю оставшуюся жизнь. Он сказал примерно следующее:
Основу общественно-исторического познания определил В. И. Ленин:
«От живого созерцания к абстрактному мышлению и от него к практике — таков диалектический путь познания истины, познания объективной реальности» (это цитата или почти цитата В.И. Ленина).
То есть очень коротко и по-военному чётко нам объяснил: «созерцание — абстрактное мышление — практика = истина».
Далее ещё и «разжевал» с некоторым раздражением:
«Эти три ступени познания в процессе обучения находятся в сложных диалектических взаимоотношениях. В одних случаях процесс обучения может начинаться с чувственного восприятия предметов и явлений реального мира. Затем на основе абстрагирования и осуществления различных мыслительных операций учащиеся раскрывают закономерные связи между предметами и явлениями и приходят к соответствующим выводам. Часто курсанты воспринимают знания опосредованно, через устную или письменную речь. При таком восприятии первоочередную роль играет взаимосвязь между речью и чувственным опытом обучаемого вами солдата.
В войсках и особенно на войне нередко учебное познание начинается с практических действий, выполняя которые ваши солдаты и сержанты убеждаются в необходимости овладевать определенными знаниями, расширять свой опыт, узнают о свойствах и признаках изучаемых объектов. Здесь в едином процессе тесно переплетаются действия практические с познавательными, чувственный опыт с абстрактным мышлением. Но можно усваивать знания и иначе: познавать общие особенности предметов и явлений, отдельные абстрактные понятия и закономерности, а затем раскрывать конкретные связи, т. е. идти от теории к практике, от общего к отдельному, от следствия к причине. Здесь взаимосвязи чувственного и рационального с практикой ещё сложнее и менее ощутимы».
Так просто и доходчиво разложить по полочкам всё, что усиленно запутывают на гуманитарной кафедре, мог только командир, то есть преподаватель с огромным командным опытом, понимающий, как донести до нас сказанное.
Поскольку к началу моих «научных изысканий» у меня в голове уже сложились некоторые стереотипы о различных расах, то теперь мне предстояло окунуться с головой в теорию и историю вопроса. Это
