Искусство управлять людьми (СИ) - Светлана Нарватова

— Маш, ты о чем задумалась? Мы уже приехали.

Действительно, снаружи был знакомый с детства двор.

Валера помог ей выйти из машины, и они поднялись в квартиру родителей. Дверь открыла именинница. Мама как всегда была на высоте. Маша всегда поражалась тому, как родительнице удаётся так выглядеть дома. Одно дело — когда ты куда-то идешь, но дома-то можно себе позволить расслабиться: надеть любимую длиннющую футболку, теплые носки и забраться с ногами в кресло. Мать же была безупречна, как королева. «Если ты хочешь, чтобы муж тебя любил, ты всегда должна быть для него красивой», — говорила мама. В целом Маша была с ней согласна, если бы не слово «должна». Наверное, именно «долги» супружеской жизни и мешали ответить ей согласием на предложение Валерика.

— Привет, дочура! — в коридоре появился улыбающийся отец. Он обнял Машу, пожал руку Залесскому и захватил Валерку с целью обсуждения курса доллара (куда держит курс рубль, и так понятно), очередного шедевра «британских ученых»[11], экономического господства Китая и других исключительно мужских, крайне важных проблем, включая план по захвату мира.

Женщины направились в гостиную.

— Чем-нибудь помочь? — спросила дочь без особой надежды — с тех пор как постперестроечный общепит разродился приличными ресторанами, мама стала заказывать еду для семейных торжеств там. Гарантированный успех при минимальных затратах. Аутсорсинг в действии.

— Спасибо, всё уже готово. Ждем только твоего братца, — ответила мама, наслаждаясь ароматов цветов. — Как тебе всё-таки повезло с Валерой. Когда вы планируете свадьбу?

— Мам, у него защита на носу. Сама понимаешь, докторская по экономике — немалая денежка.

— Мари, это не оправдание. При его-то заработках. У него точно никого нет? — насторожено спросила мама.

— Прости, частного детектива не нанимала.

— Ой, смотри, уведет его какая-нибудь вертихвостка!

— Давай, мы эту проблему как-нибудь сами решим, — поморщилась Маша. Разговоры о браке, наверное, самая распространенная тема между матерями и незамужними дочерьми. Никто не умеет наступить на любимую мозоль так, как мать.

Спас Машу звонок в дверь, и она двинулась в прихожую следом за именинницей.

— Тс-с! Аська спит! — были первые слова Женьки, завалившегося в коридор с детской переноской. Брат слегка округлился лицом от домашних харчей и спокойной семейной жизни. Следом вплыла улыбающаяся Лиза с букетом.

— Валентина Сергеевна, с днем рождения, — вручила она букет свекрови и ткнула мужа локтем под ребра.

— С днем рождения, ма! Подарок я тебе сейчас отдам. Куда можно ребенка уложить? — произнес, разуваясь, Евгений. Оглядевшись, он вручил ребенка Маше, скинул куртку и помог раздеться жене.

Мама старательно улыбалась. Увы, она никогда не разделяла Женькиных вкусов. Ей не нравились его приятели, работа, отношение к жизни… Стоит ли удивляться, что выбор жены ее тоже не впечатлил?

Женька принял данный факт со спартанской стойкостью. Невестку, насколько поняла Маша, больше волновала дочка, чем свекровь, которую Лиза видела четыре или пять раз в жизни. Во всяком случае, на закамуфлированный вопрос, не задевает ли ее факт, что бабушка не пылает жаждой сидеть с ребенком, Лиза ответила, что она выходила замуж за Змея, а не его семью. Со Змея и спрос, — на этих словах невестка выразительно посмотрела на Женьку. «А шо, таки есть притэнзии?» — поинтересовался Змей. На что невестка ответила, что таки нет, как раз пуговицы пришиты насмерть. Наверное, именно такие разговоры, за которыми, казалось, стоял им одним понятный мир, создавали ощущение внутреннего единства в семье брата.

У самой Маши отношения с Лизой складывались хорошие. По характеру, интересам и возрасту женщины расходились значительно, но Маша по достоинству оценила подвиг невестки по укрощению и приручению братца. Бог ведает, что на ее счет думала Лиза, но внешне это выражалось в доброжелательности. Нормальный вариант тихого сотрудничества.

Трое молодых Горских (и младенец в люльке) направили свои стопы в родительскую спальню, чтобы разоблачить того самого младенца. В спальне царила стерильная чистота. Маше никогда не удавалось достичь такого совершенства, хотя ее с детских лет учили, что бардак на столе — бардак в голове — бардак в жизни. Папа, известный физик-ядерщик, на подобные мамины эскапады цитировал любимого Эйнштейна, что-де: «Если беспорядок на столе означает беспорядок в голове, то что же тогда означает пустой стол?» — и тем самым отвоевывал право на творческий хаос. Но что позволено Юпитеру, не позволено быку. Эту мысль Маше тоже внушали с детства. Пока она предавалась ностальгии, Женька с женой невесомо и в четыре руки вынули и распечатали ребенка, после чего вернули в безопасную переноску, которую разместили на кровати.

— Ну что, идем праздновать? — утешающее подмигнул Женька.

За столом все расселись как положено — по парам.

Папуля поднял бокал за восхитительную, очаровательную, безупречную, самую лучшую женщину на Земле, доброго ей здоровья, после чего начался неспешный застольный разговор. Папа всегда был душой компании, особенно это было заметно на его днях рождения, которые справлялись всей лабораторией: с песнями, шутливыми поздравлениями, смешными газетами. Даже мама, которую отец называл «моя Снежная Королева», таяла рядом с ним. Именно на нем и держалась беседа. У Женьки папа спросил, как самочувствие внучки, после чего поинтересовался у Залесского, когда они собираются порадовать старика?

— Какого старика? — удивился Валерка.

— Разве мы тебя не радуем? — поддержала его Маша, и тема затухла. Ей на смену пришли обсуждения более насущных проблем: как правильно распределить бюджет страны, например, и что дальше делать с федеральными реформами в науке (мнение папы), экономике (мнение Валеры), образовании (мнение мамы) и здравоохранении — тут слово передали Лизе.

— А что вы хотите, если медицина у нас бесплатная? — пожала та плечами. — Какие средствА, такая и медицина.

— СрЕдства, — флегматично поправила ее мама.

— СрЕдства — это когда они есть, а у нас средствА, — отмахнулась Лиза, — дороги и дураки. Дураки лидируют по очкам.

— Понять, что народ глуп — этим не стоит гордиться. Вот понять, что мы и есть народ — этим стоит гордиться, — процитировал бессмертного Акутагаву Женька.

— Твоя самокритичность делает тебе честь, — хмыкнула невестка, и они со Змеем снова заулыбались, будто у этой шпильки был какой-то третий смысл.

— А почему вы не уходите в платную медицину? — не удержался от вопроса Залесский.