Сегодня и вчера, позавчера и послезавтра - Владимир Новодворский

Завтрак прошел без инцидентов. Желающих получить добавку не нашлось. Мы вернулись в расположение роты. Чистка сапог. Когда два сапога рядом, сразу видна разница: у «старика» он лучше подогнан по ноге, не так потаскан, и каблук в два раза выше. То же распространяется и на форму. «Лимона» можно сразу отличить по мешковатому силуэту: перешивать гимнастерку разрешается только по истечении определенного срока службы. Расстегнутый воротничок для одних грубое нарушение, для других – норма. Сложная система неписанных армейских законов требует времени для усвоения.

23

Воспоминания, потрепанные временем обрывки ненаписанных страниц. Мы редко тревожим собственные архивы. Нам свойственно искать благодати в будущем, нежели наслаждаться погружением в прошлое. Жизнь так стремительна, а мы так ненасытны. Она так хороша, что может позволить себе не учитывать наше мнение, но не замечать ее красоту в повседневной суете – расточительное безумство. В этом смысле воспоминания не являются прожиганием времени, а помогают осознать его невесомую ценность.

Высокую степень достоверности при погружении в прошлое обеспечивает метод последовательного приближения. Сначала открываются крупные формы. Например, первая любовь. Главное здесь – ощущения, служащие проводником к персонажу, месту, событиям. Более глубокое погружение – воспроизведение конкретной встречи, обстоятельств, обстановки, запахов.

Люди часто пользуются воспоминаниями, рассказывая истории из жизни. Если слушать их регулярно, со временем они, как правило, начинают повторяться. Мы задействуем информацию, расположенную на расстоянии вытянутой руки, на верхней полке нашей памяти, часто протираемой от пыли. А ведь стоит покопаться, медленно погружаясь в толщу времени, расширяя арсенал событий, извлекая на свет всё новые старые переживания, образы, события.

Прошлое медленно оживает и наливается соком, как соски спящей женщины от едва заметных прикосновений. Великое таинство заключено в системе записи впечатлений, видео и аудио-рядов. Что оседает, а что пропадает безвозвратно? Кто цензор, стирающий и вычеркивающий незначимые, с его точки зрения, события, переживания, персонажей? Как связано наше будущее с забытым прошлым? Почему люди повторяют ошибки? Почему опыт прошлого не служит уроком на будущее? Может, мы должны быть открыты для страданий, высвечивающих истинные ценности? Дабы благие помыслы не растворялись в бесконечной череде соблазнов и страстей, идей на уровне нулей, нулей на тронах королей. Внутренне желание избавиться от лишнего бремени уравновешивается периодической перезагрузкой внешнего мира. Он неустанно напоминает о себе, подсказывая, как жить, чтобы выжить, и доказывая, что для выживания надо жить. Потеря ориентиров в ценностной системе координат искажает функции иммунной системы, и блуждающие метеориты несчастья прорывают защитную атмосферу сознания. Сегодня подсказано нам вчера, вчера приближает позавчера, и цепочка дней уходит в глубину веков к истокам истин, погребенным в толще тысячелетий.

24

Мы снова переехали. На этот раз в отдельную квартиру. Комната с выходом на балкон, сидячая ванна, напоминающая горшок ручкой внутрь, четырехметровая кухня. Когда папа ловил сбежавшего в очередной раз хомяка по имени Тихон, замеченного в попытках перегрызть папин любимый буксировочный трос, ноги отцовские располагались в прихожей, а остальная часть тела через комнату уходила в коридор до дальнего угла кухни.

Дом уютно притулился среди коллег-хрущевок по соседству со строительным комбинатом, сортировочной станцией и магазином «Юный техник», предлагавшим широкий выбор дешевых товаров – от гвоздей до некондиционных телевизоров. Зарплаты были мизерные, и потому своими руками пытались собрать все, что только можно, от мебели до телевизора.

Я выпал из гнезда бабушки Доры и дедушки Вани и из школы у кинотеатра «Спартак», славной своими традициями бывшей гимназии для мальчиков. Игры в «кис-кис-мяу», «бутылочку» и «ремешок» казались неотъемлемой частью школьной жизни. Они включали поцелуи через платок, вопросы наедине, почему-то опальный фиолетовый цвет и напускную таинственность, маскирующую отсутствие ясных представлений о сути происходящего.

Оставили следы первая влюбленность и первый опыт по защите чести и достоинства.

Новую страницу ощущений, вызываемых противоположным полом, приоткрыла Лена Шейхман. Карие глаза лучились озорством, бойкость и рассудительность в одиннадцать лет подавляли. Выбрав три вопроса наедине в одной из игр после занятий, полагалось зайти в парадную, что мы и сделали. Пока я мучительно собирался с духом, она предложила поцеловать ее, и я честно клюнул ее в щеку. Потом спросила:

– Хочешь посмотреть на мои трусики? – И не дожидаясь ответа, легким взмахом приподняла и так достаточно короткую пласированную юбку. – Интересно, что под трусиками? – спокойно продолжала она, глядя мне прямо в глаза.

Меня пробрал озноб, пришлось стиснуть зубы, чтоб не стучали.

– А вот мне неинтересно, потому что на уроке физкультуры, когда ты спускался по канату, все было видно. – И она с хохотом выскочила на улицу.

Лицо горело. Я перевел дыхание и последовал ее примеру. Две девочки крутили длинную скакалку. Лена высоко подпрыгивала, выполняя различные фигуры. При этом белые трусики периодически обнаруживали свое присутствие, и казалось странным, что мгновение назад они произвели эффект разорвавшейся бомбы.

Мы часто лазили по крышам и пробирались через черный ход в кино. Лена хорошо училась и при этом умудрялась гулять сколько угодно. Как-то в одиннадцать часов вечера раздался звонок в дверь. На беду ко мне как раз заехал с инспекцией папа, он и встретил Лену с подругой. В комнату он вернулся весьма озадаченный.

– Это твои одноклассницы? – Папа явно наделся получить отрицательный ответ.

Мое робкое «да» плохо уложилось в его версию.

– Странные девочки. Они были очень настойчивы. У меня сложилось впечатление, что ты регулярно прогуливаешься в такое время в их компании.

Уши горели, но делиться своими сердечными переживания никак не входило в мои планы.

– Случайно зашли. Не знаю, чего их принесло.

– Однако мне стоило немалых усилий, чтобы по обоюдному согласию перенести твое участие в прогулке. – Он хитро улыбнулся и, посмотрев на меня, добавил: – Кажется, мы вовремя собрались переезжать.

Душевные переживания того времени не ограничивались нежным противостоянием, составлявшим основу взаимоотношений мальчиков и девочек у нас в классе. Багаж отрицательных эмоций формировался под воздействием высокой, темноволосой старшеклассницы с отрешенным лицом и большеголовых второгодников. В первом случае – неожиданные толчки и подножки. Лежа на полу, я мучительно искал ответ в ее непроницаемых глазах – зачем? Или она не контролирует собственные конечности, думал я, или сумасшедшая. Неопределенность пугала. Во втором случае – плевки в лицо. Боль обиды заглушала следующие за плевками удары. Справиться одному с тройкой быков не представлялось возможным. Обращение за помощью к родителям вылилось в жесткий разговор и практические занятия по самообороне.

Долго ждать повода для применения новообретенных навыков не пришлось. Класс не успел разойтись на перемену, и меня окружили. Перед тем как плюнуть в лицо, жертву обычно затаскивали в угол. Важно оказалось сделать первый шаг. Удар, угодивший одному из второгодников в глаз, явился для них полной неожиданностью, но главное, стал знаком к общему восстанию. Вошедший в класс учитель с трудом усмирил разгулявшуюся стихию. В результате всем поставили кол за поведение, вызвали моих родителей, а второгодников перевели из нашего класса в другой. Символом протеста осталась в памяти худенькая девочка, вскочившая на парту с занесенной над врагом туфелькой. Остальное стерло время или мудрость Создателя, исходящего из принципа необходимого и достаточного.

25

Лодка уткнулась носом в камыши. Горячая ладонь поручика Вяземского послужила надежной опорой, и я, соскочив на берег, проследовала к поджидавшим нас дрожкам.

– Вы не устали?

Мелкие капельки воды у него на лбу прятались в тени козырька фуражки. Жарко, подумала я. А может, он тоже волнуется? Может, достать платок и смахнуть их? Нет, я сошла с ума – что он подумает?! Да, он ведь задал какой-то вопрос. Чего доброго, решит, что паузу выдерживаю, интересничаю.

– Извините, я задумалась и не расслышала.

– Ничего. Взгляните, дорога петляет, и уже показались крыши, скоро будем в Доброславовке.

Очертания хутора неспешно проступали на фоне бескрайних лугов. Ворскла теряла голову, ее воды неслись наперегонки с ветром, в котором сплетались ароматы цветов, дыхание полей, свежесть воды – незабываемый букет, дар ее величества Природы.

– Чувствуете этот ни с чем не сравнимый запах? В нем сила лесов и нежность полей.