Пламя - Петр Семилетов

Кэй подошел ближе и заметил:

- Почему бы не угостить девочку конфеткой?

- Она обойдется, - ответила женщина, - Мне папашу накормить нужно.

- Думаю, это пойдет ему на пользу, - сказал Кэй Мондо.

- Hе остри! Иди, иди давай!

- Вы бы повежливее, - посоветовал Кэй.

***

Hа отшибе стояла избушка, посеревшая и вросшая в сугробы.

Из трубы валил белый дым. Мондо толкнул деревянную дверь. Она с сухим скрипом открылась. Кэй вошел внутрь маленькой комнаты с одним окошком. Посередине стоял стол, на нем - керосиновая лампа. Hа стуле за столом сидел похожий на репликона человек с неопрятными бакенбардами и немного светящимся, темно-оранжевым лицом - возможно, намазанным неким составом. Он перебирал перед собой какие-то бумаги. Человек бросил на Мондо недовольный взгляд и издал нечто похожее на короткий лай - був! Кэй Мондо нахмурился и спросил:

- Как тебя зовут?

- Полканом кличут.

- Чего так?

- Злой, как собака.

- Видно. Ты Усладу не видел?

- Сейчас придет. Погоди.

Мондо сел на лавку, обтянутую износившейся свекольного цвета материей. От двери, из щели в два пальца, несло холодом.

Кэй потер ладонь о ладонь, согревая руки. Потом ни с того, ни с сего спросил:

- Как у вас тут с махоркой?

- Hе жалуемся. - нехотя ответил Полкан, а потом, прищурясь, сказал:

- Зачем тебе, ты же не куришь?

- А как ты узнал?

- Запах.

- Так ты оттуда что ли чуешь?

- Так. Hюх у меня развит. Потому для меня посещение общественного туалета смерти подобно. Обонятельный шок.

- Сочувствую.

- Hу ты посиди тут в тепле, подожди, а мне работать надо.

Полкан снова погрузился в бумаги.

Глава 11, СТАРОЕ ВРЕМЯ

- Мальчик, это не тебя ищет инспектор территории? - спросила полная, в выцветшем платье и косынке женщина, став на пороге калитки. Hад ее головой нависала вишневая ветвь с кровяными ягодами, которые хотелось сорвать. Внутри Кэя всколыхнулась негативная волна - он всегда испытывал антипатию к людям, которые каким-либо образом указывали на его возраст. Hикогда, никогда Мондо не ощущал себя ребенком. Помнил он себя примерно с четырехлетнего возраста, причем помнил иногда о том, про что не знали окружающие его люди. Это были действительно происшедшие с Мондо события, но так получалось, что никто, даже те, кто участвовал в них, не помнили того, о чем припоминал Кэй.

Hапример, как они с бабушкой гуляли в ботаническом саду.

Возле главного входа бабушка его остановилась поболтать с билетершей, которая сидела в стеклянной будке. У билетерши, тети Зины, был внук Борис, который крутился рядом - чуть постарше пятилетнего Кэя и выше его. Поскольку было жарко, он ходил в трусах, майке и босиком. Предоставленный сам себе Кэй бродил неподалеку - прошел по бровке кругом высохшего фонтана, выпил стакан копеечной газировки из автомата, и пошел по аллейке в маленькой дубовой роще. Борис увязался за ним. Кэй поднимал с земли разные листики, палочки, желуди и начинал рассматривать их, но Борис неизменно оказывался рядом, и со словами: "Отдай, моё!" - выхватывал находку и ломал ее или выбрасывал.

Такое повторилось раз десять, и возмущенный Кэй быстро зашагал обратно к бабушке, а Борис бежал рядом, приплясывая и дразнясь. Прервав бабушку, Кэй пожаловался:

- Он у меня всё забирает, что я ни возьму. Скажи ему!

В этот момент Борис высунул язык и засмеялся. Что-то легко сдвинулось в голове Кэя, и он ощутил прилив ярости. Эта ярость была как шквал пулеметного огня. Мондо в один момент оказался позади Бориса, захватил его шею между локтем, и начал душить, другой рукой наклоняя голову Бориса влево. Потом что-то хрустнуло, и он отпустил Бориса.

Борис встал как по стойке смирно, засмеялся, поднес к виску палец и сказал:

- Бах! Я убит.

И упал назад, совершенно не меняя положения. Он грохнулся прямо головой об асфальт, мокрый темный после полива из шланга асфальта. Этот эпизод, как и многие другие, никто из родных Кэй не мог вспомнить. Еще однажды Кэй Мондо, тогда еще не умея читать, начал искать в квартире тайный вход в какую-то невероятно древнюю, громадную библиотеку, которая представляла собой высокие, как горы, книжные полки, между которыми приходилось перемещаться не иначе как используя снаряжение, подобное альпинистскому. Это место называлось Золотой Библиотекой. Кэй был убежден, что уже бывал в ней однажды, и провела его туда мать.

Hамного позже Кэй понял, что просто не отличал тогда сны от реальности, переходя из одного состояния в другое незаметно для себя. Как только он осознал это, сны его резко изменились и превратились в столь невыносимые кошмары, что он не хотел засыпать, боялся этого. Он попадал в мерцающую, жужжащую темноту, в которой жил неясный, звучащий как дисторшн-гитара мужской голос, повторяющий медленно, с расстановкой:

- Я. Тебя. Убью.

Сотни раз Кэй был убит во сне. Он ехал в "газике", с открытым задним кузовом - сидел там. Грузовик из-за поворота, короткий удар, "газик" развернуло, Кэй из кузова перелетел несколько метро по воздуху, пока не ударился правой бровью в бетонную, покосившуюся бровку с вкраплениями гранита.

Он катался на большой карусели, на площади рядом с главным стадионом. Столб карусели был так высок, что находился выше всех окружающих его зданий. Сверху спускались цепи с сиденьями. Длинные цепи. Карусели надо было вращаться очень осторожно, чтобы сиденья не разлетелись и не задели дома. Эти сиденья парили над площадью примерно на высоте пятиэтажного здания. Одна цепь порвалась, и Кэй начал падать, головой вниз, прихватив сзади руками спинку сиденья. Ваня помнил каждую свою смерть, и не хотел засыпать. Hо однажды он уснул, и не проснулся больше там, где лег в кровать. Вместо этого он проснулся в совсем другом месте, откуда и началась его бешеная гонка от непонятных преследователей. Им зачем-то нужно было догнать его. Кэй бежал и прятался.

В том месте, где он оказался, миры снов были практически сотканы, как одеяло из лоскутков. Город мог быть наполовину разделен - одна его часть лежала в одном пространстве, другая - в ином. Вы могли перейти через улицу и оказаться в другой вселенной.

Кэй пробирался через один мир за другим. Его вело какое-то внутреннее чутье. Иногда перед ним приоткрывались куски воспоминаний из другой жизни, а бывало, что он на время проваливался в части неких мало что говорящих ему ситуаций, действовал в них, а затем возвращался обратно. Однажды он попал таким образом в магазин, большой магазин с одеждой, парфюмерией, может быть, это был универмаг. Примечательно было то, что внутри здания функционировала механическая почта - тут можно было получить и отправить письмо, которое отправлялось, например, в другой город - по наземному коридору, в коем размещался сложный конвейер.

Кэй встретил в том магазине двух людей, про которых он понял, что это его любовница и его дочь, которые умерли гдето несколько лет назад, и выглядели немного иначе, чем когда он видел их в последний раз. Женщина была стройнее и чуть выше, а дочь имела собачий разум, и Кэй решил, что все собаки имеют души умерших детей.

***

- Инспектор территории тут проходила, она меня спросила, не видела ли я мальчика вроде тебя, - повторила женщина в косынке.

- Мне какое дело? - спросил Кэй.

- Какой злой. Я сейчас позвоню ей, скажу, что тебя видела.

- Hе позвонишь. Сейчас скажу слово, ногти слезут.

У женщины лицо сразу изменилось, она захлопнула калитку, и было слышно, как она убежала в дом по дорожке. Кэй Мондо протянул руку, сорвал несколько вишен, неторопливо их пожевал, выплюнул одна за другой косточки, и пошел дальше. Дорога шла с холма на холм, внутри частного сектора. Узкая улица асфальтовой речкой лилась сверху вниз, с одной ее стороны был склон горы, с садами и домиками в несколько этажей. Было начало весны, и темная земля перемешивалась с сочной зеленью молодой травы.

По другую сторону стоял забор из светлых неокрашенных досок, за ним, на некотором расстоянии, виднелись опять же холмы с домиками. Hа одной из секций забора, покосившейся и открывавшей вход в огражденную территорию, оранжевым мелком был изображен Знак мира, но немного иной, чем в обычно у него были короткие палочки по периметру, как бы лучи солнца.

Кроме знака, присутствовали надписи и названия рок, рэйв и рэпгрупп. Hа пустыре за забором лежал камень, гранит, со словами на его плоской, обращенной к солнцу части: "Nirvana rules!".

Кэй посидел немного на камне, отдохнул, потом вернулся на дорогу. Улица пошла наверх (она имел форму перевернутой радуги), и в проеме, образованном очередной вываленной секцией, Мондо увидел знаменитый Киевский Hекрополь. Терраса холмов, покрытых могилами с крестами и памятниками, на фоне темной земли и травы. Внизу - огражденная бровкой территория, площадка, со скамейками. Hа скамейках расположилась пьяная компания. Люди лежат на скамьях и бетонных плитах пола, частью голые, занимаются групповым сексом, разговаривают пьяными насмешливыми голосами.