Месть Майвы - Генри Хаггард

— Нет, — проговорил Ньяла, подумав, — твой план хорош, очень хорош. Я не могу придумать лучше. Поистине белые люди хитрее шакалов. Пусть будет, как ты говоришь. Да станет великая змея бутианов на хвост и да пошлет она удачу нашим воинам. Тогда мы избавимся от Вамбе и от его тиранства.

Затем Майва вышла вперед и, вынув из сумки мертвую ручку, заставила отца и индун поклясться на ней, что они не прекратят войну, пока не доведут ее до победы. Впоследствии эта кампания получила название «Войны Маленькой Ручки».

В тот же день Ньяла разослал гонцов, приглашая всех мужчин, способных носить оружие, на Великий танец (мужской праздник). К вечеру второго дня собралось около тысячи двухсот пятидесяти рослых молодцов, вооруженных щитами и копьями. Ньяла лично принял командование над этим войском. Он был хороший военачальник и, зная, что от успеха войны зависит существование его государства, никому не хотел доверить такого важного поста. На четвертый день после ухода послов наше войско выступило в путь с Майвой в качестве проводника, а еще через два дня двинулся маленький отряд, который должен был проводить к Вамбе меня, моих людей и единокровную сестру Майвы. Храбрая девушка охотно согласилась взять на себя роль беглянки, но своих людей я с трудом уговорил принять участие в экспедиции. Им, понятно, было вовсе не по вкусу совать, как говорится, голову в львиную пасть. Но присутствие их было необходимо, и я склонил их обещанием хорошей награды. Наш отряд состоял из двухсот человек с ружьями. В тех краях у многих дикарей есть ружья, хотя стреляют они плохо. Кроме ружей, при них были еще ассегаи, без которых дикари не ходят никуда, но не имелось ни щитов, ни воинского убранства; они должны были иметь вид мирного конвоя, а не войска, идущего в бой.

Путь был известен. Нам пришлось идти мимо трупов убитых нами солдат Вамбе, от которых к тому времени остались одни скелеты, шакалы успели обглодать их дочиста. На второй день после выступления мы были уже во владениях Вамбе. Я разделил отряд на три части — авангард, центр и арьергард. В первом и последнем насчитывалось по пятьдесят человек, во втором — сто. В центре его шел я, безоружный, со всеми своими людьми и с мнимой Майвой, голова которой была закутана покрывалом. Не успели мы пройти и пяти миль по равнине после спуска с горы, как нам навстречу попался отряд солдат Вамбе, человек в пятьдесят, очевидно поджидавший нас. Начальник отряда остановил нас и спросил, куда мы идем. Индуна, которому поручено было для вида начальство над нашим отрядом, ответил как было условлено. Начальник отряда матуку спросил, почему нас так много, и получил ответ, что так как я и мои подчиненные — отчаянные храбрецы, то Ньяла побоялся, как бы мы не разбежались по дороге и не навлекли на него гнев Вамбе, потому он и дал нам такой многочисленный конвой. Тогда начальник матуку принялся издеваться надо мной, уверяя, что Вамбе отплатит мне за смерть его воинов и познакомит меня с Тем-что-кусается, то есть с львиным капканом, в который, по его словам, защемят меня и оставят умирать, как шакала, пойманного за лапу. Меня разбирала страшная злость от его слов, но я не подавал вида и притворялся, будто трушу. Сказать по правде, я не совсем притворялся, меня действительно пробирала дрожь при мысли, что, быть может, мне и в самом деле не миновать ужасного капкана. Я прекрасно сознавал, в какую опасную игру играю. Но не мог же я оставить без помощи бедного Эвери… А раз дело было задумано — отступать не приходилось.

Начальник отряда матуку объявил, что он и его воины пойдут с нами, и начал нас торопить. Но нам нужно было прибыть на место не раньше вечера, поэтому мы прямо заявили, что идти скорее не можем. Дело чуть не дошло до ссоры, однако они в конце концов перестали подгонять нас, но все же не избавили от своего милого общества и всю дорогу угощали меня намеками на То-что-кусается. Эти намеки расстраивали и злили меня до крайности, хоть я и старался казаться равнодушным.

Часу в пятом пополудни перед нами появился крааль Вамбе, расположенный в лощине у подножья горы. С первого же взгляда я убедился, что с фронта он действительно неприступен для войска, не имеющего артиллерии. К вечеру мы спустились в лощину, и сделать это оказалось нелегко, так как дорога была усеяна крупными камнями, через которые мы прыгали, как кузнечики. Уже начинало темнеть, когда мы подошли ко внешним укреплениям, состоявшим из тройной каменной стены с воротами до того узкими, что в них с трудом мог протиснуться один человек. В эти ворота нас пропустили без задержки, поскольку с нами были воины Вамбе. За этой оградой находилась каменистая площадка, а за ней опять шли укрепления с воротами в виде буквы V. Через эти ворота — они были открыты — я увидел пригорок, который нам предстояло занять. Как только мы приблизились к воротам, я подал нашему индуне условный знак. Он остановил отряд и объявил, что мы подождем здесь, пока Вамбе пришлет сказать, что готов принять нас.

— Хорошо, — согласился начальник отряда матуку. — Ты со своими людьми можешь остаться здесь, но пленных должен передать мне. Вамбе ждет их, как голодный ждет пищи, он не ляжет спать до тех пор, пока не устроит белому охотнику «спокойного ночлега». И для жены у него тоже готов хороший прием.

— Я не могу передать тебе пленных, — возразил индуна. — Ньяла приказал мне вручить их лично самому Вамбе, и я не смею ослушаться его приказания…

Спор длился долго. Наконец предводитель матуку уступил и ушел докладывать о нас своему господину, обещая вскоре вернуться за нами. Проходя мимо меня, он остановился и, указывая на последние лучи заката, догоравшие на горизонте, проговорил:

— Посмотри в последний раз на солнце, белый. Ты его больше не увидишь. То-что-кусается стоит в темноте.

На следующий день мне пришлось застрелить этого негодяя, и, признаться, из всех, кого я вынужден был лишить жизни во время моих африканских странствий, о нем одном вспоминаю я не только без упреков совести, но даже без малейшего сожаления.

VII

Нападение

Возле того места, где мы стояли, бежал ручеек. При виде его мне вдруг пришло в голову, что на копье, который мы собирались занять, не будет воды и потому нам необходимо сделать хотя бы небольшой запас. Я шепотом сообщил об этом индуне, и он тотчас приказал своим людям напиться и наполнить водой все имеющиеся у нас кувшины, которых было штук восемь.

— Теперь что нам делать, белый человек? — спросил он у меня.

— Войдем в ворота и займем копье, — ответил я.

Мы направились к воротам. Как я и ожидал, стоявшие у ворот двое часовых остановили нас и осведомились, куда мы идем. Индуна ответил, что раздумал ждать и хочет идти в крааль. Они объявили, что не пропустят нас; тогда мы без церемоний отшвырнули их в сторону и вошли в ворота. Они, конечно, побежали звать на помощь, а мы направились к копье, отстоявшему от ворот ярдов на сто. Крики часовых скоро привлекли множество вооруженных людей, которые бросились к нам, а мы пустились бегом и успели добежать до копье прежде, нежели противники перерезали нам дорогу. Только один из наших воинов споткнулся и был схвачен в плен. Как я узнал впоследствии, его убили за то, что он не хотел сообщать никаких сведений о наших планах. К счастью, им некогда было пытать его, а то бы не миновать ему пыток — матуку очень любят мучить своих пленников.