Скорпика - Грир Макаллистер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
При достаточном количестве песка и жизненной силы, объединив свои таланты и умения, маги Арки могли сделать почти все. Сама Джехенит уже залечила бесчисленные раны, приделала полдюжины пальцев, вернула здоровье не одному ребенку, находившемуся на грани смерти, так же легко, как делала вдох. Не каждая женщина в Арке могла щелчком пальцев вызвать свет десяти тысяч ламп, как это делала самая талантливая чародейка деревни, но почти все были рождены для какой-то магии. Огонь, земля, воздух, вода, тело или разум. Каждая арканка для достижения какой-то цели определенным образом могла использовать одни из этих чар, в соответствии со своим талантом. Могла быстро высушить мокрую одежду, усмирить резкий ветер, успокоить капризного ребенка, а также охладить воду или согреть ее, без огня разжечь очаг.
И все же ни одна из них не могла заставить ребенка родиться, когда он не хотел этого.
Когда Джехенит достигла пятой крыши от конца рыночной дороги, то остановилась и посчитала еще раз, чтобы не ошибиться. Дома здесь были маленькие и узкие – камни и черепки, определявшие их границы, находились плотно друг к другу. Создавалось впечатление, будто Велья, Богиня Хаоса, сжала три дома обычного размера между своими ладонями и превратила в один.
Сама Джехенит была небогата, но для себя и мужей она держала недалеко от центра деревни дом вдвое больше, на три уровня в глубину. Им пользовалась ее мать, главная целительница до нее, которая завещала его своей преемнице. Оставалось надеяться, что у ребенка в ее животе будет такой же дар. Джехенит ежедневно просила Велью о том, чтобы малыш согласился оставить свое удобное место и согласился выйти в мир. Словно в ответ, ребенок повернулся внутри нее – острый локоть или колено больно растянули кожу – и занял новое положение, прижавшись к тазу Джехенит.
Чтобы попросить разрешения войти, она не могла опуститься на колени и постучать в дверь, поэтому пробормотала извинения под нос и постучала ногой по деревянной поверхности.
В ожидании Джехенит размышляла о доме. По крыше можно было многое понять. Дом недавно подметали, поэтому, несмотря на его компактные размеры, он был чистым и аккуратным, за ним хорошо ухаживали. У того, кто здесь жил, не было ни денег, ни статуса; никто, у кого было и то, и другое, не стал бы жить так далеко от центра деревни. Но целители не брали денег за свой труд, поэтому не имело значения, сколько могла заплатить здешняя женщина. Кроме того, у Джехенит больше не получалось заснуть. Как бы она ни ложилась, не было такого положения, в котором ребенок не давил бы на какой-то жизненно важный орган. Если Джехенит не могла отдыхать, то могла бы работать и приносить кому-то другому покой, которого не могла обрести сама.
Деревянная дверь рядом с ее ногами наконец-то распахнулась, заскрипев петлями. Она посмотрела вниз, в квадратный, темный проем.
Два лица смотрели на нее снизу. Приблизившись, Джехенит увидела на лестнице мальчика, длинные ресницы которого трепетали на щеках. Ниже, в полутьме, она разглядела женское лицо. Их сходство подсказывало, что это сын и мать.
Джехенит все еще задыхалась от усталости, и ей потребовалось мгновение, чтобы обрести голос.
– Мне сказали, что здесь нужна целительница. Могу ли я войти?
Внутри мерцала и покачивалась лампа, и лицо женщины вырисовывалось все четче. Теперь Джехенит могла разглядеть мрачный желтый оттенок ее гладкой, без морщин, кожи. В темноте ее лицо почти светилось.
– Пожалуйста, – сказала женщина. Затем, спустя мгновение, добавила: – Извините, мне нужно прилечь.
– Конечно.
Мальчишка отошел в сторону. Джехенит подтянула свою тунику длиной до колен и завязала ее узлом на одном бедре, чтобы не занимать руки и ничто не мешало сгибать колени. Ей нужны были обе руки, чтобы ухватиться за деревянные поручни. Она начала осторожно спускаться по лестнице, ставя обе ноги на каждую перекладину, убеждаясь в устойчивости, прежде чем ступить на следующую. Джехенит знала, что лестница в каждом доме сделана таким образом, чтобы в случае необходимости выдержать вес всего дома, но все равно боялась, что лестница может не выдержать ее.
Когда она добралась до самого низа, с облегчением ощутив под сандалиями плотную землю, то осмотрела полутемную комнату. Здесь не было почти ничего, кроме низкой кушетки, выцветшего ковра, стола из песчаника и мерцающей лампы. Одна из стен была увешана канделябрами и полками, которые вмещали все необходимое для хозяйства, пару кувшинов и мисок. На самой высокой полке находилась самая обычная домашняя статуэтка Вельи, в одной руке – лед, в другой – огонь.
Женщина опустилась на кушетку и закрыла глаза, ее рука свесилась на ковер с выцветшими узорами ржаво-красного и медно-коричневого цвета.
Джехенит провела двумя пальцами по запястью женщины и нащупала пульс, не такой слабый, как она ожидала. Божьи кости, как же неудобно было сидеть на полу, колени скрипели, живот покоился на быстро устающих бедрах. Когда все закончится, чтобы подняться, ей придется просить помощи у мальчика. А потом еще и лестница. Женщина подавила негодование и заставила себя сосредоточиться.
– Сестра, какая у тебя магия? – спросила она.
– Разве это имеет значение? – Ответ был оборонительным, резким.
– Я только хотела уточнить, – пояснила Джехенит, – какие чары ты использовала в последнее время, может быть, что-то более сильное, чем обычно. Некоторые женщины истощают свою жизненную силу, сами того не желая. Такое возможно?
Женщина вздохнула и повернулась лицом к стене.
– Я всего лишь слабый маг воды, – сказала она. – Брось меня в дюны не отмеченной на карте пустыни, и я к закату заполню три колодца. Но здесь, где нет воды, я бесполезна.
– Ты не бесполезна, ма, – сказал мальчик, но его слова прозвучали так, словно он уже высказывал подобный протест – никакой уверенности в голосе.
Джехенит перенесла свой вес на колени, что хотя бы сняло напряжение в ноющих лодыжках, но вызвало новое напряжение в других местах. В животе ощущались легкие вибрации, одна боль сменяла другую по кругу ее утробы, словно там играли лисята. Она снова переместилась вбок, но
