Туман искажений (СИ) - Филатов Валерий

Хмель тягостно вздохнул.

— Ну, куда же ты без меня, Андрей? Конечно, я с тобой.

Они посмотрели на Вику, молчаливо сидевшую в углу комнаты. Она водила согнутым пальцем по губам и наблюдала за качающимся от ветра фонарём на улице.

— Мужчины, я не настолько патриотична, как вы, но бросить вас в одиночестве не могу. У тех, кого Андрей называет англосаксами, остался передо мной неоплаченный долг. Простить им убийство девчонок я не смогу. «Кошка» и «Горгона» были моей семьёй. Я делила с ними двадцать лет всё, что имела. И они со мной тоже. А их не просто убили — их казнили. И за что?! За то, что они могли как-то помешать? Я с вами, Андрей, и с тобой, Хмель. Другого я не вижу, и не представляю, чем это закончится, но я буду с вами. До конца… обещаю.

Хмель едва заметно выдохнул, будто не был до её слов в чём-то уверен.

— Оперативных агентов всего трое, — продолжала Вика. — Это очень мало для тех задач, что обозначил Андрей.

— Надо выкупить хотя бы одну базу для подготовки агентов, — предложил Хмель. — И начать вербовку.

— Неужели никого больше не осталось? — растерянно спросил Ткачёв.

— Может быть, кто-то и остался, — ответил Хмель. — Только их местонахождение мне неизвестно.

— Мне известно, — вдруг сказала Виктория. — Я знаю группу из четырёх человек. Их, как и меня, готовили по особо секретной программе и не вносили в базу. Правда, есть трудность — я не знаю пароля для связи с ними. Выйдем на контакт без пароля — перережем друг друга.

— И что делать? — воодушевился Ткачёв.

— Искать среди них руководителя группы. И предъявить веский аргумент, что вы, Андрей, единственный оставшийся куратор. Другого пути нет.

— И как ты их узнаешь? — недоверчиво усмехнулся Хмель.

— Ты, — Вика взглянула на него с жалостью, — анахронизм. Просто поверь мне.

Андрей Викторович прошёл на кухню, кряхтя, встал на табурет, и достал из-за вентиляционной решётки небольшую металлическую коробочку. Вынул из неё бархатную тряпочку, развернул. Взял удостоверение генерал-майора КГБ, провёл по нему ладонью, стряхивая несуществующую пыль. Вернулся в комнату и протянул удостоверение Вике.

— Это будет хоть небольшим аргументом при разговоре?

— Не знаю, — она развернула книжечку, улыбнулась, разглядывая фото Ткачёва. — Стоит попробовать. Другого аргумента все равно нет.

Ткачёв уже отчаялся ждать вестей от Гришаева, и решил действовать сам: попросить денег у Автондила, пообещав авторитету в будущем дивиденды. Он особо не надеялся на то, что Автондил согласится, но попробовать стоило.

И по истечении недели сообщение от полковника пришло.

— Мне срочно надо в Москву, — объявил Ткачёв агенту. — Гришаев что-то нарыл.

Хмель же решил подстраховаться.

— Возьми с собой Вику. Надо будет проверить за ним «хвост».

Андрей Викторович запротестовал, но Хмель настоял.

— Так надо, не спорь.

Он сходил за ней, и уже через пятнадцать минут Ткачёв выходил из дома, наскоро, но умело загримированный под старика — седая борода, густые брови и очки. Вика тоже была под видом старушки, и Ткачёв в очередной раз поразился её умению так быстро перевоплощаться. Одежда тоже была под стать гриму, и Андрей Викторович частенько почесывал шею под колючим и толстым шарфом. В электричке какие-то сердобольные люди даже уступили им место.

Они добрались до больницы, в которой лежала сестра Гришаева в положенный час, но Виктория скомандовала:

— Андрей, посидите на автобусной остановке, а я схожу к палате. Если ваш полковник уже там, то мы перехватим его на обратном пути.

Он не стал спорить и присел на заснеженную лавочку, постелив кусок картона.

Виктория обернулась быстро.

— Его там ещё не было, — сказала она, присаживаясь рядом. — Это очень хорошо. Следите за входом в больницу и дайте мне знать, когда полковник появится.

Минут через пять Ткачёв увидел Гришаева, спешившего с авоськой набитой продуктами. Он не спеша шёл к больнице по тратуару от станции метро. Андрей Викторович незаметно ткнул Вику в бок.

— Вон он. В кроличьей шапке с авоськой.

Виктория развернула Ткачёва к себе лицом и стала поправлять ему шарф.

— Вижу. Сидите тихо и наблюдайте за дорогой позади нас, — и буквально через полминуты добавила. — За ним хвост, значит, он где-то прокололся. И, действительно, несёт для вас информацию, — говоря, он по-старчески кривила губы в улыбке, пальцами, будто пораженными артрозом, дергая за шарф Ткачёва. — Его ведёт невысокий и неприметный мужик в спортивной шапочке и темном китайском пуховике.

Тут Андрей Викторович увидел «Жигули» с тонированными стеклами. Машина остановилась метрах в ста от входа в больницу, и из неё вылез худощавый мужчина. Закурил, стараясь не смотреть на вход.

— Похоже, нас приехали шлёпнуть, — прошептал Ткачёв. Он почувствовал давно забытое ощущение опасности. Этот вылезший из автомобиля мужик словно испускал от себя невидимые волны, говоря — я приехал убить того на, кого покажут.

— Сколько их?

— Точно не скажу, но как минимум трое. Мужик вылез из задней двери, значит он, водитель, и тот, кто спереди на пассажирском месте. Стекла очень тёмные. Что будем делать?

— Импровизировать, — улыбнулась Вика. — Пошли. Номер машины запомни.

Они, изображая походку стариков, зашагали к больнице, когда Гришаев скрылся за дверьми главного входа. Мужик у машины скользнул по ним безразличным взглядом, а вот тот, кто шёл за полковником от метро, более пристально, обернувшись на ходу. Видимо, не почуяв опасности от стариков, он едва заметно кивнул стоящему у машины курильщику.

Ткачёв с Викой немного задержались в фойе: она сделала вид, будто рассматривает расположение отделений на плане больницы, а он стал разглядывать информационную стойку. В фойе народу было немного. Медсёстры сновали по длинному коридору, и на откидных стульях, как в кинотеатре, в ожидании сидело три человека с сумками.

— Нам на третий этаж, — старчески пробурчала Вика и взяла под руку Андрея Викторовича. Они медленно стали подниматься по лестнице, но после пролета между вторым и третьим этажом, Вика ускорилась, приподняв длинную юбку. Ткачёв не отстал, и они выскочили на третий этаж, когда Гришаев заходил в палату.

Мужик, следящий за ним, снял свою шапочку и сделал вид, что растерянно смотрит по сторонам длинного коридора. Виктория увлекла Ткачёва к палате, в которую зашёл Гришаев и по пути, неожиданно, резко ударила сбоку в скулу мужика без шапки. Тот без звука кулем опустился на пол.

— Ой! — закричала Виктория, изображая встревоженную старушку. — Это что такое деется?! Мужчине плохо! Скорее, позовите врача!

Ткачёв не стал ждать, когда прибегут медсёстры, и подбежал к палате, в которую зашёл Гришаев. Столкнулся с ним в дверях.

— Привет от Хмеля, — прошептал полковнику собравшемуся выскочить из палаты на зов Вики.

Гришаев вздрогнул, не сразу узнав в гриме Ткачёва. Выпучил от удивления глаза.

— Евгений, за вами хвост, — продолжал шептать Андрей Викторович. — На улице машина у главного входа. Уходите из больницы другим путём…

Женщины в палате непонятливо взирали на почти беззвучный диалог, и они вышли в коридор.

— Послезавтра в одиннадцать ночи, — стал быстро говорить Гришаев, посматривая на лежащего мужика, голосившую Вику и засуетившихся врачей, — рейсом из Лондона доставят деньги. Много. Из Шереметьева их повезут на двух броневиках банка «Менатеп» в офис «Нефтяной финансовой компании». Будет охрана из ФСК.

— Принято, — кивнул Ткачёв. — А теперь быстро уходите и постарайтесь на время скрыться. И доложите начальству о том, что вас хотели убрать. Связь через «Букинист»?

— Да. Об этом канале знаю только я и мой куратор. Это квартира его родной сестры.

— Удачи, Евгений…

Ткачёв «превратился» в старика и, подхватив Вику, увлек её к выходу.

— Что будем делать с теми, кто в машине? — спросил он.

— Применим спецсредства. Подойдите и попросите закурить. Так, чтобы стекло приспустили или дверь открыли. Лучше дверь…