Дети Эдгара По - Питер Страуб

Ничего подобного: переводя дыхание, она отбросила с лица волосы, застегнула молнию на джинсах и задумчиво склонилась вперёд — убедиться, что бражник в стеклянной рамочке не пострадал.

В последующие дни она сделала несколько коротких вылазок — за газетами и к зеленщику, для пополнения припасов, оставленных в кухне Фредом и Эндрю. Она сидела в солярии, грела босые ноги о тёплый каменный пол и потягивала ромашковый чай или кларет, глядя вниз, на человеческий поток, бесконечно текущий вдоль канала, и наблюдая за узкими лодочками, которые неспешно курсировали между Кэмденским шлюзом и Маленькой Венецией, в двух милях к западу от Паддингтона. К следующей среде она достаточно осмелела, а также заскучала, чтобы оставить своё убежище и посетить зоопарк.

Надо было пройти вдоль канала, увёртываясь от велосипедистов, которые нетерпеливо сигналили всякий раз, когда она забывала держаться правильной стороны. Она прошла под арками мостов, изнанку которых покрывали складки слизи и мха. Пьяницы валялись на мостовой и бросали на неё то мутные, то вызывающие взгляды; хорошо одетые пары выгуливали собак, кучки крикливых ребятишек тянули своих родителей к воротам зоопарка.

Джейн уже ходила туда с Фредом — он показывал ей дорогу. Но теперь всё выглядело совсем иначе. Она пристроилась за каким-то семейством и, склонив голову, сделала вид, будто идёт вовсе не за ними; сердце её с облегчением забилось, когда они подошли к спиральной лестнице со стрелкой-указателем наверху.

ЗООСАД РИДЖЕНТС-ПАРКА

На другой стороне улицы стояла старая-старая церковь, чьи жёлтые камни поросли плющом; дальше, за углом, виднелись длинные живые изгороди, отделённые от улицы высоким железным забором, и, наконец, огромные ворота, в которых толпились дети и торговцы шарами, флажками и путеводителями по Лондону. Джейн подняла голову, торопливо прошла мимо семьи, которая привела её сюда, показала на входе свою членскую карту и вошла внутрь.

Не теряя времени на тюленей, тигров и обезьян, она сразу двинулась к недавно обновлённому зданию, где многоцветные баннеры хлопали на утреннем ветерке.

АЛЬТЕРНАТИВНАЯ ВСЕЛЕННАЯ: ТАЙНЫ МИРА НАСЕКОМЫХ

Внутри толпа школьников и замученных взрослых выстроилась в длинную, неровную очередь, протянувшуюся через ярко освещённый коридор, стены которого сплошь покрывали огромные цветные фотографии и увеличенные компьютерные изображения шипящих тараканов, вислокрылок, бабочек-морфид, жуков-точильщиков, павлиноглазок. Джейн покорно встала в очередь, но, когда коридор перешёл в просторный, залитый солнцем атриум, отправилась бродить одна, оставив детей и учителей глазеть на монархов в проволочных клетках и на интерактивный дисплей с танцующими пчёлами. Она нашла сравнительно тихий уголок в дальнем конце экспозиции, где от пола до потолка был натянут цилиндр из прозрачной сетки, футов шесть в диаметре. Внутри кусты крушины и цветущего боярышника боролись за солнечный свет с тонкой берёзкой, а десятки бабочек порхали меж молодых желтоватых листков или сидели, раскинув крылышки, на берёзовом стволе. Это была разновидность Pieridae, бабочки, известные как белянки; хотя эти оказались вовсе не белыми. Крылья самок были сливочные, жёлто-зелёные, очень бледные, с размахом дюйма в полтора. Самцы были одного с ними размера; в покое их раскинутые крылья казались тусклыми, точно сера, но в полёте обнаруживали яркую, насыщенную жёлтую изнанку. От восторга Джейн затаила дыхание, по шее побежали мурашки той самой атавистической радости, которую она испытала в детстве на чердаке.

— Вау, — выдохнула она и прижалась к сетке. Казалось, будто по её лицу водят крылышками, мягкими, перепончатыми; но, пока она разглядывала насекомых, лоб заломило, как от мигрени. Она сдвинула на нос очки, закрыла глаза и глубоко вдохнула; отступила на шаг. Через минуту открыла глаза. Головная боль уступила место тупой пульсации; нерешительно коснувшись брови, Джейн ощутила переплетенные волоски, жёсткие, как проволока. Они вибрировали, но от прикосновения дрожь, как и головная боль, унялась. Джейн посмотрела вниз, на плиты пола, липкие от контрабандой пронесённых соков и жвачки; снова подняла глаза на клетку. Сбоку висела надпись; Джейн медленно подошла и прочитала:

ЛИМОННИЦА-КЛЕОПАТРА Gonepteryx rhamni Cleopatra

Ареалом обитания этого широко распространённого, нежно окрашенного вида является всё Северное полушарие, за исключением арктических регионов и нескольких отдалённых островов. В Европе лимонница — вестник весны: бабочка нередко покидает места зимней спячки под сухими листьями и радуется приходу тепла, когда на земле ещё лежит снег.

— Будьте добры, не касайтесь клетки.

Джейн обернулась и увидела в нескольких футах от себя мужчину лет пятидесяти. Локтем он прижимал к боку сачок; в руках держал прозрачную пластмассовую банку, на дне которой лежали несколько бабочек, судя по всему, мёртвых.

— А. Прошу прощения, — сказала Джейн. Мужчина протиснулся мимо. Поставив банку на пол, он открыл маленькую дверку у основания цилиндра и ловко просунул сачок внутрь. Бабочки жёлто-зелёным вихрем сорвались с листьев и ветвей; мужчина аккуратно провёл сачком по полу клетки и вытряхнул его в банку. Кружась, точно клочки цветной бумаги, упали три мёртвые бабочки.

— Уборка, — сказал он и снова сунул руку под сеть. Он был жилист и поджар, ненамного выше её, с ястребиным профилем и дочерна загорелым лицом; густые прямые волосы с проседью были собраны в длинную косичку. Он носил чёрные джинсы и тёмно-синий пуловер с капюшоном, к воротнику был приколот беджик.

— Вы здесь работаете, — сказала Джейн. Мужчина оценивающе поглядел на неё, не вынимая руку из клетки. Мгновение спустя он отвёл взгляд. Через несколько минут он в последний раз опорожнил сачок, закрыл банку и клетку, подошёл к урне и выбросил в неё жухлые листья.

— Я один из сотрудников. А вы — американка?

Джейн кивнула.

— Да. Вообще-то я… я хотела узнать, не нужны ли здесь добровольцы.

— Стойка «Наблюдателей жизни» у главного входа. — Мужчина повернул голову к двери. — Там вас запишут и зарегистрируют. Может, и подберут что-нибудь.

— Нет… то есть я хочу работать здесь. С насекомыми…

— Бабочек собираете? — Мужчина улыбнулся, в его голосе звучала насмешка. У него были глубоко посаженные карие глаза; тонкие губы придавали улыбке непреднамеренную жестокость. — У нас таких много.

Джейн вспыхнула.

— Нет. Я ничего не собираю, — холодно сказала она, поправляя очки. — Я пишу работу о диоксиновых мутациях гениталий у Cucullia Artemisia. — Что это дипломная работа, она не упомянула. — Я уже семь лет веду самостоятельные исследования. — Она поколебалась, вспомнив свою интеловскую стипендию, и добавила: — Я получила несколько грантов на свою работу.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});