Тень, свет и сила (СИ) - "lu evans"

Они играли, забавлялись, как малые дети…

Вскоре остальные эфириалы стали присоединяться к ним, словно испытывая заклинательницу солнца.

Но Алина только громче смеялась, разделяя свет на несколько маленьких сфер, пуская его плясать с водой, подхваченной ветром и огнем.

На вряд ли Малый дворец видел когда-то что-то прекраснее.

— Ну что, ты уже не такая задумчивая!

Надя легко толкнула подругу в плечо, когда они уже сидели на траве, давая рукам отдохнуть.

— Никогда не думала, что смогу делать что-то подобное.

— Еще подожди, уверенна, прочники выдумают для тебя что-то вроде нашего кремня к зимней демонстрации.

Алина собиралась что-то ответить, но все вокруг вдруг встрепенулись, подхваченные общим возбуждением. Девушки смотрели по сторонам, в поисках причины, и наконец заметили идущих от Малого дворца ребят в кафтанах шквальных и проливных. Не составило труда понять, что это именно те, кого этой ночью забирал с собой Иван.

Все трое вскочили, вместе с толпой направляясь к друзьям, которые теперь стали центром внимания. Ребята это понимали, и раздувались от гордости, не спеша рассказывать в чем было дело.

Интрига тянулась, вызывая все новые смешки и выкрики в толпе, пока старший из шквальных наконец не принялся рассказывать.

— Ночью горел Балакирев. Дарклинг приказал нам помочь тушить пожар. По правде, — в его голосе появилась гордость, — дюжины было даже многовато. Хватило бы и половины чтобы справиться с…

Конец предложения утонул в криках и вопросах, но Алина больше не слушала. Кое как она выбралась из толпы, пытаясь привести мысли в порядок.

Он ее послушал. Дарклинг ее послушал. И она… оказалась права?

Старший шквальный выглядел невероятно довольным собой, лениво отвечая на вопросы восхищенных эфириалов, и только посмеивался в ответ на озвученные желания быть с ними в прошедшую ночь.

Их чествовали, как героев в Балакиреве, это Алина еще успела услышать, направляясь в противоположную толпе сторону, к дворцу.

Решимость странным образом пропала, когда кулак уже был занесен над черной дверью. Может он вовсе не ждет ее? И не хочет видеть? В конце концов, он всегда приходил сам…

Только не в последние дни.

Входить или нет?

Вопрос решился сам собой, когда дверь резко распахнулась.

На пороге возникла Зоя, и злость на ее лице мгновенно сменилась елейной улыбкой.

— Рада видеть тебя!

Ее полные губы мазнули по щеке, обдав холодом, но голос за дверью тут же привел в чувство.

— Алина?

— Добрый день.

Тишина немного затянулась, и Алина прокляла себя за нерешительность, которую перед Зоей уж точно не хотела выдавать.

— Зоя, ты собиралась идти.

— Да. Конечно.

Шквальная снова улыбнулась, и единственная причина, по которой Алина быстро вошла в комнату — не позволить Зое увидеть, как она топчется на пороге.

— Привет.

Дарклинг улыбался, и выглядел ужасно уставшим. Алина понятия не имела, что нужно говорить.

Что она скучала?..

— Я слышала о Балакиреве.

— Пришла сказать что-то вроде «я же говорила»?

— По правде, я думала, ты злишься на меня.

— Злюсь?

Девушка опустила голову, заламывая пальцы.

— Я ведь все время говорю, что думаю, совсем не считаясь с другими.

Он подошел ближе, как делал всегда, потому что она не решалась.

— Я думал, это называется честность.

— Но я вечно кого-то этим обижаю.

Хриплый смех. Алине нравится думать, что она одна его слышит.

— Чтобы меня обидеть, тебе придется очень постараться.

Улыбаясь, девушка поднимает на него взгляд, но прежде серых глаз видит мешки под глазами, тяжелую складку между бровей, и тонкую красную линию на шее — недавно залеченный порез.

Алина иронично улыбается самой себе, и неожиданно, даже неосмысленно, говорит слова, для которых нужна бы вся ее храбрость.

— Я напридумывала себе, что ты обижен на меня, не хочешь видеть и разговаривать, а ты наверняка был занят куда более важными вещами.

Дарклинг не дышит, потому что его самообладание странным образом начинает рушится. У него был план, с безупречной тактикой и стратегией. План казался совершенно идеальным, до этого момента, когда он видит в глазах заклинательницы солнца понимание, что она вовсе не хотела этого говорить.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Она смотрит на тонкий шрам, почти добравшийся до пульсирующей жилки. Если бы Алина родилась с даром сердцебита, она наверняка бы услышала, что пульс у него неровный.

— Всего лишь нанес небольшой визит фьерданцам у границы.

— Говоришь так, будто съездил на охоту за город.

Дарклинг ведет плечами, изображая ложную задумчивость.

— Охота не так интересна.

Алина смеется.

Безупречный план с тактикой и стратегией продолжает рушиться.

— Я видел тебя на озере сегодня. Это было невероятно.

Щеки отчаянно краснеют, он замечает. Какое счастье, что Иван далеко, иначе Дарклинг уже стал бы посмешищем.

— Сойдет для зимней демонстрации?

— Может быть, — он наклоняет голову. — Как-то покажешь вблизи.

Алина вторит его жесту. Поднимает руку, зажигая свет. Маленькая сфера делится на две. И еще. И еще. Дюжина маленьких светящихся точек зависает над ладонью, и Алина, ни секунды не думая, собирает их в одно из созвездий, увиденных в книжке по астрономии.

Реальность почти ускользает, когда в тишине раздается шепот Дарклинга.

— Звезды не видно днем.

На мгновение тени замирают, но только чтобы заполнить комнату, поглощая все, кроме маленьких звезд. В свете этих звезд его лицо кажется еще более уставшим, но это уже совсем не важно.

Ведь он протягивает руку.

И стоит коснуться лишь кончиками пальцев, ее собственные звезды уже не сосчитать…

Алина следит почти за каждой, выстраивая в новые созвездия, несуществующие. Она создает свое небо, собственное.

Только для них двоих.

Дарклинг восхищенно смотрит на собирающиеся в причудливые узоры точки, и не думает ни о чем. Только о том, насколько это красиво. И еще совсем немного о покое, который дарит это небо.

Заклинательница солнца осторожно складывает пальцы, и одна из звездочек спускается прямо к ним. Горит, освещая то крохотное пространство, что осталось между Алиной и Дарклингом.

— Эта для тебя.

Сможет ли она забыть его взгляд? Улыбку? Склоненную набок голову? Длинные пальцы, осторожно прикасающиеся к крохотному шарику?

— Теплая.

— Дарю.

Это ведь глупо, на самом деле. Стоит Алине разжать ладонь, и все исчезнет, не оставив и следа.

Дороже подарка он не получал за всю свою долгую жизнь.

— Спасибо.

Алина все еще сжимает одной рукой его ладонь. Не отпускает, но вовсе не из-за силы.

Длинные пальцы отрываются от светящейся точки, но рука не опускается. Длинные пальца кажутся горячее самого солнца, когда ложатся в основании шеи, легко поглаживая.

Звезды гаснут. Остается тьма и громкое дыхание.

Все, кого Алина раньше звала подружками, постоянно твердили, что нельзя говорить мальчикам то, что рвалось наружу. Она плохо усвоила урок.

— Я соскучилась.

Дарклинг наклоняется ближе, касаясь лбом ее лба.

Однажды его научили, что любовь — хрупкая, мимолетная и ненадежная. Он всегда думал, что хорошо усвоил урок.

— Я тоже.

Его объятия кажутся самым безопасным местом в мире.

Ее объятия несут покой.

Комментарий к Часть 7

Ну что, товарищи, с Днем Победы)

========== Часть 8 ==========

Зима проходила мимо, словно высокомерная дама, слишком прекрасная для простых обывателей.

Малый дворец, укрытый плотным одеялом снега, был похож на картинку в книжке с детскими сказками.

Дарклинг наблюдал, как возле озера веселятся его гриши. Как шквальные поднимают в воздух снег, гоняя остальных маленькой снежной бурей. И как этих же шквальных согревают сердцебиты, когда снег, по воле проливных, снова становится водой, обливая незадачливых нападающих.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Цветные кафтаны мелькают среди снега, но Дарклинг следит только за одним. Черным.