Принцесса на побегушках - Натали Андерсон

Если честно, ее проницательная оценка происходящего очень ему понравилась и удивила одновременно. Он намеренно изображал из себя «адвоката дьявола», чтобы проверить Лиззи, даже спровоцировать ее. И она с честью выдержала испытание. У Джеймса создалось впечатление, что она способна на многое, но сама не осознает этого.

Почувствовав, что настроение окончательно испортилось, Джеймс решил уйти, ни с кем не прощаясь. Но когда он был уже у самого выхода, Лиззи снова оказалась рядом с ним. На этот раз саркастической была ее улыбка.

— Часы пробили полночь? И карета грозит превратиться в тыкву?

— Утром у меня много дел, а я серьезно отношусь к своей работе.

— Завтра суббота, Джеймс, — торжествующе изрекла Лиззи.

— Я знаю, принцесса. Но в Европе еще будет пятница, поэтому мне предстоит работа.

Она выглядела озадаченной.

— Но ведь можно и работать много, и хорошо отдыхать. Разве нет?

— Наверное. Но знаешь, Лиззи, мне кажется, ты способна на большее, чем... все это. — Джеймс сам не понимал, почему судьба Лиззи так волнует его, и от этого разозлился еще сильнее. — Ты напрасно растрачиваешь свои таланты. И свою жизнь.

У Лиззи перехватило дыхание. Она замерла, стараясь не показать, какую боль причинили ей его слова.

Джеймс зло прищурился:

— Ты живешь одним днем, наслаждаешься всем этим, не думая о последствиях и завтрашнем дне.

— Нет ничего зазорного в том, чтобы получать удовольствие от подобной вечеринки, Джеймс. — Ему никогда не понять, какой была и есть ее жизнь, как она одинока, как скучает по дому, которого у нее больше нет. Никакие самые лучшие вечеринки в мире не дадут ей того, в чем она так отчаянно нуждается. Но они позволяют отвлечься, забыться на время. И многие люди рады ей, в отличие от ее семьи.

— Ты просто избалованная принцесса, Элиза. Бедная богатая маленькая девочка.

При этих словах она не выдержала:

— Откуда этот покровительственный тон? Кто дал вам право судить меня? И какое вам вообще дело?

— Никакого. Только если все эти вечеринки мешают тебе нормально работать.

— Я работаю каждый день.

— И отлично работаешь, смею заметить. — Тон, каким это было произнесено, был убийственно уничижительным.

— Вы считаете, что я не справляюсь, да?

— Пока я не видел ни одного доказательства обратного. Ты приходишь и уходишь ровно по звонку и каждую свободную минуту бегаешь по магазинам и вечеринкам.

— Чем я занимаюсь во внерабочее время...

— Избавь меня от продолжения. Но и в рабочее время ты не слишком усердствуешь. Ты просто играешь в «работающую девушку». Между чтением журналов и путешествиями по Интернету ты даже коммутатор не удосужилась освоить.

Лиззи смотрела на его злое лицо. Что она сделала такого, чтобы вызвать у Джеймса такую неприязнь? И вдруг выражение его глаз стало меняться, в них снова появилось желание. Жар немедленно разлился по ее телу. Все вокруг смолкло и перестало существовать для нее. Все, кроме Джеймса.

Вспышка фотоаппарата рассеяла чары. Джеймс выругался сквозь стиснутые зубы, бросил на Лиззи ледяной взгляд, развернулся и ушел. Она осталась стоять на месте, борясь с искушением броситься вслед за ним. Но вместо этого она посмотрела прямо в камеру, ослепительно улыбнулась и направилась в самую гущу гостей.

Глава 6

Джеймс почти не спал. Головная боль и отвратительное настроение лишь усугублялись, стоило ему вспомнить вечер накануне. А ведь ему действительно нужно поработать, он должен сосредоточиться, а вместо этого снова и снова перебирает в памяти вчерашние события.

Джеймс встал с кровати и пошел в тренажерный зал. Но и там мучительные воспоминания и старые обиды не оставляли его, а на них уже наслаивались новые. Все смешалось: обида, злость, горечь потери и предательства. Унижение от обмана и недоумение от того, что он, оказывается, узнал обо всем последним. Его мать поступила так. Так же поступила Дженни. И Лиззи оказалась из той же породы — больше всего ей нужно всеобщее внимание. Ей никогда не будет достаточно одного мужчины. Ведь предупреждал же он себя — держись от принцессы подальше. И не устоял. Физическое желание прикоснуться к ней, ощутить ее близость оказалось сильнее. И хотя вчера он высказал ей в лицо правду, почему-то чувствовал себя виноватым.

Лиззи открыла дверь и не смогла скрыть удивления при виде Джеймса, и он внезапно смутился, невольно провел рукой по подбородку, ощутив колючую щетину и вспомнив, что не побрился.

— Ты сегодня поедешь в «Атланта-Хаус»? — Это прозвучало как извинение. Но в душе он ожидал ответа «нет», желая удостовериться в своих подозрениях насчет нее.

— Да, но...

— Я отвезу тебя.

— Спасибо, не нужно.

— Я отвезу. — Внезапно Джеймсу стало хорошо оттого, что он ошибся, и Лиззи поедет в приют, оттого, что он отвезет ее... — Что-нибудь повезешь сегодня?

Лиззи кивком указала на большую черную коробку у двери. Джеймс удивленно поднял брови.

— Что там? — Он взял коробку.

— Всякие женские мелочи. — Лиззи упорно избегала его взгляда.

А ему вдруг так захотелось увидеть ее улыбку.

— Фильмы? Попкорн?

— Все для педикюра.

Повисло недоуменное молчание.

— А как они будут его делать, если из-за огромных животов не видят собственных ног и не могут согнуться? — Подобные мысли никогда не занимали Джеймса, и он удивился, что они вообще пришли ему в голову. — Ты хочешь сказать, что ты будешь делать им педикюр?

Он представил коленопреклоненную Лиззи, подпиливающую ногти на ногах беременной малолетке, и едва не рассмеялся от этой нелепости.

— Может быть, я не очень хорошо справляюсь с обязанностями секретаря, но с пилочкой для ногтей обращаюсь вполне умело.

И тут Джеймса охватило восхищение.

— Не думал, что пилочки для ногтей такие тяжелые.

Лиззи неожиданно хихикнула, и это был самый прекрасный звук, который доводилось слышать Джеймсу. Как будто этот смешок стер все неприятные недоразумения между ними.

— Там все для полного ухода за ногами, включая соль и кремы.

— Знаешь, моя мать активно занимается благотворительностью, но не думаю, что она делает кому-нибудь педикюр.

— Нет? Значит, она поддерживает не того, кого нужно. Кстати, а кого или что она поддерживает?

Джеймс пожал плечами, жалея, что упомянул о матери.

— То, что наиболее модно на текущий момент.

Он почувствовал, что напряженность, как похмелье, снова возвращается. Лиззи же продолжала любопытствовать и когда они спускались в лифте.