Переписка. 1931–1970 - Михаил Александрович Лифшиц

Вы мне Чемберлена124 прислать бандеролью? (Так как я сейчас читаю Канта). Книгу Горького разрешите презентовать Вам на память.

Игорь мне не пишет, а я не знаю его точного адреса. Не знаете ли, что с Игорем, как его здоровье?

Когда Ваш отъезд? Как устраиваются Ваши дела?

Горячий привет Гертруд и всей семье от меня и Лиды111. 5/П 45 г.

Д. Лукач – Мих. Лифшицу125

для Миши[16]

Будапешт, 11 февраля 1946 г.

Дорогие друзья,

сегодня случайно выдался день посвободней, и я пользуюсь этой редкой возможностью, чтобы Вам написать. Жизнь в последние 14 дней была сплошной ужас, поток различнейших заседаний и совещаний по самым разнородным вопросам, начиная с реорганизации Академии наук и кончая мелкими вопросами в Arbeiterkulturbund[17], в промежутке три больших доклада («Ленин о вопросах культуры»126 в Союзе писателей, «Демократия и литература»127 в большом открытом цикле докладов нашей партии, «Кризис демократии»128, реферат в большой открытой дискуссии по озаглавленному так докладу), при этом доклады нужно было писать сразу для публикации и т. д., и т. д. Сегодня относительное затишье после этой бури.

Это маленькое введение уже дает определенную картину стиля нашей жизни129. Но я хотел бы свободное время использовать прежде всего для того, чтобы дать Вам определенную картину здешнего положения. Здесь все еще в наличии относительное равновесие между силами демократии и реакции. Реакция наносит удары непрерывно, но пока без успеха. Было разработано Положение о проведении земельной реформы130, которое по существу означало бы в значительной степени аннулирование земельной реформы; это нападение было отбито. Несколько дней назад в парламенте официальный оратор Партии мелких сельских хозяев, составляющей большинство в парламенте, выступил в открыто шовинистически-под-стрекательском тоне; возник большой парламентский скандал, и партия была вынуждена публично заявить, что соответствующий господин высказал только свои личные взгляды, и т. д. При этом идет открыто реакционное подстрекательство со стороны так называемого князь-примаса кардинала Миндсенти, главы католической церкви131. Как следствие этого вчера в Будапеште уже прошла хотя и маленькая, но открыто фашистская уличная демонстрация. Что касается репрессий, то тут идет «позиционная война». Полиция в левых руках (начальник полиции – коммунист, хороший и умный товарищ132) и арестовывает всех заговорщиков, большую часть спекулянтов и т. д.133.Однако прокуроры и суды большинство снова отпускают. Как отец в старом еврейском анекдоте, который, услышав о новейших похождениях своего сына, закричал: «Я бы тоже смеялся, если бы дурак был не мой», мы бы тоже могли смеяться над такой партизанщиной, когда, например, группу заговорщиков отпускают и мигом в тот же день силами политической полиции снова арестовывают. Эта «позиционная война» в решающем экономическом вопросе выражается для нас в высшей степени невыгодно в том, что мы ничего не можем сделать против инфляции134. Попытка заштемпелевать деньги до 25 % стала полным фиаско; сегодня поток различнейших заседаний продолжается бешеным темпом. Вот вам наглядный пример стоимости наших денег: моего месячного оклада университетского профессора хватило бы на то, чтобы купить на черной бирже полдоллара. Каково соотношение сил между правыми и левыми, скоро станет ясно, так как сейчас начинается борьба за сокращение и чистку государственного аппарата. Это, по всей вероятности, вызовет некоторое движение в наших рядах. Влево или вправо – сегодня еще не видно. Потому что положение и внутри левых партий вовсе не простое. Если я правильно помню, то в одном из прошлых писем писал вам о правых и левых крыльях разных партий. Наше постоянное общение с левым крылом, усиление этого левого крыла временами идут очень хорошо, особенно с левым крылом социал-демократов. Но вопрос очень сильно усложняется близостью переговоров о мире135. Разумные люди во всех партиях знают довольно точно, что мы вряд ли можем рассчитывать на очень хорошие переговоры о мире, и уж вовсе не может быть надежды на исправление границ136. Но только Коммунистическая партия отваживается открыто об этом говорить137. Обе крестьянские партии, даже и более левая из них Национально-крестьянская партия, ведут совершенно безответственную шовинистическую пропаганду, замазывают вину в войне, пробуждают иллюзии и т. д., и т. д. Очень интересно, что несколько дней назад в Форум-клубе (эксклюзивный клуб, где объединилась интеллигенция четырех образовавших коалицию партий138, – где я, кстати сказать, один из президентов) были внешнеполитические дебаты, где – так как дискуссия находилась в интимном кругу – все ораторы высказывались трезво и разумно. Наш товарищ Реваи139 с полным правом устроил дружеский скандал, почему эти же самые люди, которые в закрытых помещениях так трезвы и разумны, сразу же становятся шовинистическими агитаторами, если выступают публично. Эта речь произвела там впечатление; на долговременное воздействие, естественно, рассчитывать нельзя. Это положение омрачает наши отношения с левым крылом Национально-крестьянской партии. Она долгое время была очень хороша. Сотрудничество с этой партией очень важно, особенно в области культуры, поскольку ее вес среди интеллигенции несравненно больше, чем ее численность; лучшие писатели и т. д. у них140. Мы были уже на пороге совместного издания крупного журнала, главной задачей которого было бы начать преодоление продолжающегося вот уже 25 лет (или еще дольше) раскола венгерской литературы и искусства на сельскую и городскую141. Дело долгое время выглядело благоприятно, так как левая интеллигенция этой партии имеет действительное доверие к Реваи и ко мне. Переговоры, однако, провалились в последний момент, так как вожди «центра» этой партии против того, чтобы партия до заключения мира связывала себя такой кооперацией. То есть здесь много таких, в том числе и в правом крыле демократии, которые хотят сохранить полную свободу действий для возможных поворотов после заключения мира. Этим они, естественно, ослабляют дееспособность левого крыла демократии и продлевают это неблагоприятное и нерадостное временное состояние. Так что я и сейчас не могу указать никаких верных перспектив. Если я говорю, что мы, несмотря ни на что, пробьемся, то это только субъективная надежда.

Я думаю, уже из этого анализа вы видите, что я стал человеком не только загнанным, но, как говаривала Елена108, «респектабельным». Это изменение принесло с собой некоторые интересные и приятные вещи, напр[имер], в январе я получил большую литературную премию (премию Баумгартена), завтра получаю от города Будапешта премию за научную работу (премия Свободы). Это означает, что мы и в условиях инфляции можем жить без забот. «Респектабельность» приносит с собой вместе с очень многими излишними заседаниями, визитами и т. д. также и кое-что интересное. Постов у меня нет, ни в государственном аппарате, ни в партийном аппарате, но я принимаю