Павловский вальс - Люттоли

Ольга Владимировна с недоверчивостью выслушала сына.

– Анна совсем не такова, какой ты её описываешь!

– Да снимите уж свои очки, матушка! Вы в них ничего не видите! – раздражённо ответил Олег. – Анне нужен граф Азанчеев и все преимущества, которые с ним связано. До Петра ей дела нет. Она твердит, что любит его. Но разве так ведут себя любящие люди? Только он уехал, она начала кокетничать и жеманиться. Да и ещё всякий раз намекать кому не лень о том, что её уже сейчас вполне можно считать графиней и относиться соответственно.

– Мне странно всё это слышать. Я никогда не представляла Анну такой, какой ты её описываешь.

– Матушка, она показывала лишь то, что Пётр хотел видеть. Она знает, что он влюблён в неё без памяти вот и бессовестно пользуется этим. Она и меня пыталась унизить. Ещё до помолвки указала на дверь.

– Невозможно! – бледнея, вскричала Ольга Владимировна.

– Вы же не думаете, что я могу солгать вам, матушка?

Ольга Владимировна отрицательно покачала головой.

– Я молчал только потому, что она относилась с должным уважением к моему брату. Но его я унижать не позволю. Я хочу поехать к ней и откровенно поговорить.

– Я сама поеду. И немедленно.

Ольга Владимировна отложила вышивание и затрясла в колокольчик. Как только пришла Лиза, она приказала приготовить карету.

– Еду к Анчуковым!

Лиза была удивлена поздним визитом, но не сказала и слова. Она молча кивнула и быстро удалилась.

– Я подожду вас здесь! – сказал Олег вслед уходящей Ольге Владимировне.

Ольга Владимировна переоделась и уже через четверть часа ехала в карете, направляясь в дом к Анчуковым. Ей не верилось, что Анна способна вести себя столь непозволительно. Просто не верилось. Она не думала о том, как объяснит свой визит. Ей хотелось глядя в глаза Анне задать вопросы, которые появились после рассказа Олега.

Карета остановилась. Прежде чем Фёдор открыл дверь, Ольга Владимировна услышала смех. Вне всякого сомнения, смеялась Анна. Этот смех неприятно резанул ей слух. Он звучал развязно с изрядной долей вульгарностью. Ольга Владимировна резко отворила дверцу кареты и вышла. Взгляду ей предстала карета запряжённая четвёркой лошадей. Справа от кареты, недалеко от освещённого входа, ведущего в дом Анчуковых… стоял незнакомый мужчина. Он стоял на коленях перед Анной и покрывал поцелуями её руки. Она и не пыталась убрать их. Она смеялась и подзадоривала кавалера.

– Как вы смеете? – гневно закричала Ольга Владимировна.

Мужчину словно ветром сдуло. Он прыгнул в карету. Через мгновение она резко тронулась с места и укатилась.

– Простите, – пробормотала Анна, – это всего лишь…

– Следуйте за мной! – резко оборвала её Ольга Владимировна, направляясь к двери. Дверь была отворена. Видимо ждали Анну. В холле Ольгу Владимировну встретила с распростёртыми объятиями хозяйка дома. Но она так и застыла, когда послышался ледяной голос Ольги Владимировны:

– Я разрываю помолвку. Я так же категорически запрещаю использовать имя моего сына вместе с именем Анны. Прощайте!

– Пётр, сам попросил меня веселиться. Не понимаю, чем вы недовольны? Да и какое вы имеете право вмешиваться в отношения графа Азанчеева и его невесты? – с откровенным вызовом спросила Анна.

– Прекрасно, что мне довелось увидеть ваше подлинное лицо! – Ольга Владимировна бросила на Анну презрительный взгляд. – Надеюсь, в дальнейшем вы избавите нашу семью от своего внимания?!

– Зря надеетесь! – криво усмехаясь ответила Анна. – Пётр любит меня. Ни вы, ни кто другой, не сможете изменить эту истину.

– Использовать чувства Петра…мерзко. Просто мерзко. Других слов я не нахожу. В ближайшее время Пётр будет извещён о моём решении. Вам никогда не стать графиней Азанчеевой. Никогда. Я позабочусь об этом.

– Не вам решать, кто станет графиней Азанчеевой! – крикнула ей вслед Анна.

Ольга Владимировна вышла на улицу и села в карету. Её всю трясло.

– Как я могла так ошибиться в Анне? – повторяла она до самого дома.

Едва увидев Ольгу Владимировну, Олег вскочил на ноги.

– Всё гораздо хуже, чем ты рассказывал, – с ходу бросила Ольга Владимировна. – Анна ведёт себя просто омерзительно и даже не пытается это скрыть. Я не хочу волновать Петра, сейчас, когда он в опасности. Но как только он приедет, я всё ему расскажу. Я скорее умру, чем позволю ему жениться на Анне.

Анна же в это самое время, захлопнула дверь перед самым носом матери, которая всё пыталась вызнать причину ссоры с Азанчеевой. Анна не собиралась слушать мать. Она вообще никого не собиралась слушать. Она чувствовала тягу к жизни и развлечениям, но при этом и мысли не допускала о том, чтобы расстаться с мечтой, которую она лелеяла целых пять лет, с момента встречи с Петром. Поразмыслив о своём положение и возможных будущих неудобствах, Анна решила опередить Ольгу Владимировну. Пётр должен был от неё всё узнать. Анна прекрасно знала его характер. Он никому не позволял задевать Анну. Он бы и матери не позволил.

Через минуту, Анна уже писала письмо:

«Дорогой, мой самый дорогой на свете человек! Мой милый и нежный Пётр! Мой жених и будущий супруг! Моя бесконечная любовь и смысл жизни! Ты и представить не можешь, как я тосковала по тебе всё это время. Каждый день, с утра до вечера я думала о тебе. Сотни вопросов и все страшные. А если, в то время, когда я думаю о тебе, ты находишься в смертельной опасности? Может, ты ранен? Может тебе холодно или голодно? Напиши мне Пётр, напиши, иначе я сойду с ума, или умру, мучаясь от неизвестности. Ах, Пётр, как же тяжела разлука с тобой…я смею надеяться, что и ты скучаешь по своей Анне. Хотя, может я и ошибаюсь. Ты такой красивый и возле тебя столько женщин…они смотрят на тебя так, что мне хочется убить их всех до одной, но сначала закричать: Не смейте на него смотреть! Только я могу, только я…Мне так тоскливо, так тоскливо. Сегодня, я впервые позволила себе ненадолго выйти из дома и сразу прокляла себя за это. На улице меня поджидал меня какой-то мужчина. Он бросился на колени и прежде чем я успела понять что происходит, он…он поцеловал мою руку. Но хуже всего то, что ваша уважаемая матушка стала свидетельницей этой гнусной сцены. Я ничего не успела ей объяснить. Не успела ничего сказать в свою защиту. Она совершенно справедливо отчитала меня. Я понимаю, что сама во всём виновата. Бесконечно виновата перед тобой и твоей матушкой. Я готова была на коленях вымаливать у неё прощение, но она слушать ничего не пожелала. Она запретила приходить к вам в дом. Но не только. Даже не знаю, как и сказать…ваша матушка разорвала нашу с вами помолвку и наше с вами будущее. Я люблю вас всей душой, но вынуждена с покорностью принять решение вашей матушки. Прощайте Пётр. Это моё последнее к вам письмо.

P.S. У меня к вам последняя просьба. Ничего не говорите вашей матушке. Я бы не хотела стать причиной ссоры между вами. Несмотря ни на что, я буду ждать вашего возвращения. С любовью к вам, Анна.

Анна сложила письмо и надписала сверху: Отправить в штаб Черноморского флота, графу Азанчееву.

Глава 15

Тем временем, все четыре лейтенанта прибыли в Севастополь, на место своей будущей службы. Первым делом следовало отправиться в штаб и получить назначение на корабли. Этим они и занялись. Пётр, Никита, Артур и Андрей шагали по улицам Севастополя и полный грудью вдыхали морской воздух. Сбылась их мечта. Очень скоро они будут на корабле и вступят в бой с противником.

Андрей толкнул в бок Петра.

– Ты тоже заметил?

Пётр кивнул. Город им показался мрачным. На улицах находилось немало гражданских и военных. Все как один выглядели подавленными. В воздухе так и висела гнетущая тишина.

– Я тоже заметил, – подал голос Артур. – А ты? – вопрос был адресован Никите.

– Не твоё дело! – огрызнулся в ответ Никита.

Пётр и Андрей, только и могли, как осуждающе покачать головой. Никита всю дорогу беспричинно злился на Артура. И это злость никак не проходила. Хорошо, хоть Артур с пониманием принимал все выпады Никита в свой адрес. Иначе не миновать ссоры. Ни Пётр, ни Андрей не знали причину злости Никиты. Но Артур знал. Он опасался, что Никита разозлится и всё расскажет Петру. Последствия могли стать для него весьма печальными. Артур успел тысячу раз пожалеть о том злосчастном поцелуе. И не потому что, он не желал Анну. Он желал ей сильнее чем когда бы то ни было. Но страх перед ответными действиями Петра был гораздо сильнее. Артур знал, что Пётр не простит ему этого поцелуя. И он, возможно, не стал бы драться на кулаках. Пётр вполне мог вызвать его на дуэль. И тогда Артур оказался бы перед выбором: Бесчестье или смерть! Пётр стрелял великолепно. Он никогда не промахивался. Артур тому был сам свидетелем не однажды. Сам он так и не научился толком стрелять и не представлял угрозы для любого серьёзного противника. Именно страх раз за разом заставлял его смолкать перед Никитой. Он надеялся, что они попадут на один корабль. Но только вдвоём. Без Петра и Андрея. Потому что, Андрей, несмотря на свою изнеженность, обладал столь же сильным характером, как и Пётр. Он мог рассказать Петру, а мог и сам за него ответить. Этих двоих стоило опасаться. А с Никитой он бы поладил. При всей своей злости, это был добряк, который не представлял бы для него опасности, не стань он свидетелем того злосчастного поцелуя.