Мальчик, который стал птицей - Татьяна Алексеевна Городенцева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Нет, ну это просто возмутительно! – Слониха была вне себя от ярости. – Не школа, а какой-то балаган! Полёты, прыжки! Я думала, у вас серьёзное учебное заведение. Не могут выдать сертификат, тоже мне. Пойдём, сынок. Не станем больше тратить тут время. Я найду для тебя другие курсы, поприличнее.
И слониха стремительно пошла прочь, продолжая возмущаться, а слонёнок поплёлся за ней.
– Пока, слонёнок! – крикнули ему вслед друзья.
– Прощай, слонёнок, – тихо сказал папа-птица.
После уроков Павлик и страус остались сидеть на школьной поляне вдвоём.
– Жаль слонёнка, – сказал страус.
– Да, – согласился Павлик. – И как раз накануне первого полёта. Я бы хотел увидеть, как он разбегается на вершине холма и, размахивая ушами, взмывает в небо!
– И я бы хотел. – Страус немного поёжился, представляя себе прыжок с обрыва. – Но ведь ему самому не так уж и хотелось летать. Пойдём, может, поглядим ещё раз на этот холм? Будем знать, что ждёт нас завтра.
– Давай, – сказал Павлик, и друзья отправились на высокий холм. Они добрались до вершины и увидели, что там в самом деле есть небольшой обрыв. Ну как небольшой…
– Ты думаешь, у нас получится? – в ужасе спросил страус.
– Наверное, – Павлик пожал плечами.
– Нет, мне кажется, у меня не получится, – сказал страус. – Что-то, похоже, мне и самому расхотелось летать. Бежим вниз наперегонки?
– Бежим!
Страус, как обычно, прибежал первым.
Глава 37
Павлик берёт разбег
На следующий день Павлик пришёл в школу пораньше. И папа-птица тоже прилетел пораньше. А больше никто пораньше не пришёл.
– Ждём страуса и идём на холм, – сказал папа-птица.
Ждать пришлось достаточно долго.
«Неужели страус струсил?» – подумал Павлик. Но вот наконец он появился.
– Ну что ж, – сказал папа-птица, – можем идти. Сегодня у вас незабываемое занятие. Как видите, не весь класс смог дойти до полёта, а только самые стойкие и храбрые. Пусть эти стойкость и храбрость поддержат вас в тот миг, когда вы впервые оторвётесь от земли…
– Простите, – робко перебил его страус. Он стоял, низко-низко опустив голову, и смотрел себе под ноги. – Я хотел вам кое-что сказать.
– Конечно, я тебя слушаю, – ответил папа-птица.
– Дело в том, что… дело в том, что… дело в том, что я, кажется, передумал летать. Я понял, что у меня нет способностей.
– Но ведь ты птица. И у тебя есть крылья, – возразил папа-птица.
– Совершенно неподходящие для полёта крылья, – сказал страус. – Да и высоты я боюсь. И вообще… я понял, что летать-то мне и ни к чему. На самом деле я всегда мечтал путешествовать. Но ведь для этого вовсе не обязательно летать! У меня самые быстрые и сильные ноги. Ими я и обойду всю Землю. Так что не стану тратить время на полёты, а лучше потренируюсь бегать.
И начну прямо сейчас! Спасибо вам за школу. Без неё я бы, наверное, этого не осознал. Удачи, Павлик!
И страус быстро-быстро убежал. У него это действительно здорово получалось. Папа-птица помолчал немного, глядя ему вслед. А потом сказал:
– Ну что ж, Павлик. Пойдём учиться летать.
И они отправились на холм. По дороге никто не произнёс ни слова.
Возле обрыва они остановились. Папа-птица сел к Павлику на плечо и сказал:
– Ты мой самый лучший ученик, Павлик. А главное, ты настоящая птица. Поэтому у тебя обязательно получится.
Он похлопал Павлика по плечу и добавил:
– Желаю удачи!
Павлик заглянул за край обрыва.
– А как лучше… с разбега?
– Ну… обычно птенцы стартуют без разбега. Но, может, тебе для начала удобнее было бы и разбежаться.
Тогда Павлик отошёл подальше от края. Приготовился. Вдохнул. Выдохнул. И побежал!
Перед самым обрывом он широко раскинул руки и посильнее оттолкнулся ногами.
Глава 38
Приземление
Ощущение полёта было удивительным, но очень недолгим. Через секунду Павлик со всей силы врезался в песок. Он, конечно, не разбился. Но всё равно это было больно и очень обидно. К нему подлетел папа-птица:
– Павлик, ты цел? Ты так хорошо стартовал! Для первого раза просто отлично. Уверен, в следующий раз у тебя получится ещё лучше…
– Ничего у меня не получится, – перебил его Павлик, выплёвывая песок. – Я никогда не научусь летать и навсегда останусь в Африке!
Павлик зарыдал и убежал прочь.
Сначала папа-птица хотел догнать его и подбодрить. Но потом решил, что Павлику, наверное, сейчас хочется побыть одному. Да ему и самому нужно было немножко побыть одному и обо всём подумать. Папа-птица полетел к большому баобабу и сел на одну из ветвей. Ему было очень грустно.
«Конечно, Павлик не останется навсегда в Африке, – думал он. – Ведь дома его ждут мама и папа. Но в том, что он не научится летать, возможно, он и прав». Папа-птица, видимо, не может научить его летать. Он вообще никого не может научить летать. У него было четыре ученика – и все они в итоге от него сбежали. Он оказался никудышным учителем. Папа-птица глубоко вздохнул.
– Здравствуйте! – прервал кто-то его размышления.
– Здравствуйте, – ответил папа-птица и огляделся по сторонам. Рядом с ним на ветке сидела большая красивая бабочка с ярко-розовыми крылышками.
– Вы не узнаёте меня, профессор? Это же я, Роза! – сказала бабочка.
– Роза? – папа-птица удивлённо посмотрел на бабочку. – Ты… сильно изменилась. Прости, я тебя действительно не узнал.
– Ну да! – весело сказала Роза. – Я выросла! А ещё, смотрите, я научилась летать!
Роза вспорхнула и облетела вокруг ветки.
– Вот это да, – восхитился папа-птица. – Какая красота!
– Всё, как вы и говорили, профессор! – сказала Роза. – Превратятся в крылья руки и всё такое прочее! Я прилетела сказать вам спасибо за чудесные школьные дни. Спасибо!
Роза снова вспорхнула, сделала круг и улетела. Папа-птица восхищённо смотрел ей вслед.
«И всё же главная моя заслуга, – подумал он, – в том, что я её не съел».
А что же Павлик? Когда стая только-только прилетела в Африку, Павлик спрятал свой поломанный квадрокоптер в кустах и с тех пор ни разу не вспоминал о нём. Но сейчас, после падения, весь в слезах и с саднящими коленями, он побежал прямо к тем кустам и вытащил квадрокоптер. Он был покрыт грязью, поцарапан, с погнутыми винтами. Разглядывая его, Павлик зарыдал ещё сильнее.
«Как жаль, что я не могу его починить! – думал он. – Вот папа, он бы обязательно смог».
Павлик попробовал включить квадрокоптер, подёргал рычаги. Ничего не происходило. И тут он заметил красную кнопку. Он ещё ни разу на неё не нажимал. «Красная кнопка – это сигнал SOS», – вспомнил Павлик. Он подумал пару секунд и нажал на неё.
Глава 39
SOS
К концу зимы Пашка окончательно выздоровел, окреп и повеселел. И неожиданно начал очень много летать – уже не из врачебных предписаний, а просто от прилива сил. Например, если раньше они с мамой ездили в школу на автобусе, то теперь он туда и обратно летел сам. Он всё больше играл с ребятами и всё меньше сидел за книгами. Он даже стал заметно хуже учиться, но никто из-за этого не расстраивался. Все были рады, что он наконец выздоровел. Днём он весело порхал туда-сюда, но вечером неизменно садился к папе на плечо и слушал вместе с ним запись птичьего концерта. И они хором подпевали.
Становилось всё теплее и солнечнее.
– А ведь скоро уже они прилетят! – сказала как-то раз мама папе перед сном.
– И я как раз сейчас об этом думал, – ответил папа.
Однажды, в ясный тёплый день, когда Пашка уже улетел в школу, а мама варила на кухне суп, папа сидел за компьютером и сосредоточенно работал. Вокруг компьютера у папы на столе всегда стояло по нескольку чашек и лежала куча разных вещей: стопки бумаг, чистых и исписанных, скомканные носовые платки, какие-то инструменты, винтики, ручки, обёртки от шоколада. Всё это папе совершенно не мешало. Он был погружён в работу.
И вдруг где-то из глубины этого хлама истошно запищал телефон, так что папа даже вздрогнул. Папа выкопал телефон, отодвинув в сторону чашки, бумажки, обёртки, инструменты и винтики,
