Технология бессмертия. Часть 1. Книга, которая разрушила мир - Сергей Радионов

– Я говорил, что сидячая работа вредит мужскому здоровью, – ввернул Горин.

– Я хочу знать – кого мы тут защищаем? – не унимался Грубер. – И эта сволочь наблюдает за нами? Какими скотами нужно быть, чтоб при этом ещё и оценивать нашу пРАведность? Зачем, я хочу знать, за ким хером мы защищаем этих зверей?

– Мы проверим твои сведения, и сегодня же, – уступил Бел, спланировавший и речь Грубера заранее. – Промотай мне Обрама и Сарай ускоренно.

Бел надел Митру, которой старался не злоупотреблять, и просмотрел информацию за месяц.

– А старик знатно окучил служанку, которую старая дура ему подложила, хороший сюжет для Галы, подбрось ей во всех подробностях, – велел Бел Горину. – Мы едем в СадОМ, возьми оружие. Трёх человек будет достаточно. Бел всё делал сам, даже понимая опасность операции, он отправился в этот город. – Нужно быть уверенным во всех своих решениях, — озвучил он 3-е правило Бела.

– Возьмите Митру, шеф, – Грубер передал Белу устройство, которое тот недолюбливал.

Военный броневик, нарезая огромными шинами каменисто-песчаную местность, домчал их к месту за 15 минут. Обрам, увидев приближение группы, выскочил из своего шатра со всей прытью омоложенной плоти, начал суетиться и бегать, и организовывать слуг и жену, пытаясь накормить гостей, усаживая их и делая всё почтительное богам от человека. Бел подставил ноги в миску для омовений и через шлем рассматривал Сарай, красивейшую из женщин в свои годы. Вспомнив Галу, он сообщил Обраму, чтобы слышала Сарай:

– Я опять буду у тебя в это же время, и будет сын у Сарай, жены твоей.

Сарай внутренне рассмеялась, Бел через Митру услышал её звонкий колокольчик и причастился молодости её души, и снова удивился Гале.

– Отчего это рассмеялась Сарай, сказав: «Неужели я действительно могу родить, когда я состарилась»? – громко спросил Бел.

– Я не смеялась, – солгала Сарай, подтвердив все три предположения Галы.

– Её математическое чутьё безупречно, – шёпотом восхитился Бел.

– Мы идем в СадОМ, говорят, что там плохо люди живут, я хочу наказать их, если увижу это, – сказал Бел Обраму.

Обрам стал торговаться и просить за город, общение с ним затягивалось, и Бел скомандовал Горину с Грубером ехать самим:

– Наденьте шлемы, я хочу всё видеть. Да не забудьте вывезти Эйлота, он нам нужен.

Белу понравилось у Обрама, у того была семья, настоящая жизнь, и он сел на скамью у шатра, отдыхая, слушая вполуха его наивные речи, поглядывая на Сарай с восхищением и нежностью, как бы смотрел на мать или на сестру. Отдохнув, он связался с базой и попросил выслать за собой машину – и к вечеру покинул свой народ.

СадОМ

Тем временем Гор с Грубером подъехали к стоявшему на окраине дому Эйлота, который принял их почтительно в доме, накормил и приготовил постели, но гости услышали крики и послали Эйлота посмотреть, что случилось снаружи, наблюдая за происходящим в окно.

Перед домом бушевала возбуждённая толпа, которая требовала их плоти. Эйлот попытался предложить своих дочерей вместо гостей, чем изрядно удивил Горина с Грубером, но толпа завыла, тогда Грубер открыл дверь и, затащив Эйлота в дом, бросил в толпу световые гранаты, ослепившие и оглушившие нападавших, которые разбрелись восвояси, потирая головы.

Эйлот оказывался ехать, несмотря на все убеждения, ему было жалко своего барахла, зятья Эйлота приняли их предупреждение за плохую шутку и смеялись, дочери ждали решения отца, ожидание затягивалось, и становилось всё опаснее. Гор с Грубером уже хотели уехать одни, но получив строгий приказ Бела забрать семейство, обезвредили зятьёв двумя ударами, Эйлота с женщинами силой вытащили из дома и вывезли за город. Эйлот, испугавшись неведомой техники и ощущений, убеждал Горина оставить их на холме рядом с Cе-Гором, названным в его честь.

Грубер, отъехав на значительное расстояние, рассчитав, что и Эйлот успеет удалиться, скомандовал штабу дать две ракеты по ранее настроенным точкам, и через минуту двух небольших городов не стало. Взрывы, уничтожившие города, были видны на значительном расстоянии и добавили авторитета элохим.

13. СТРАННЫЕ РАЗМЫШЛЕНИЯ БЕЛА

– Мы неплохо поработали сегодня, сделав, как учил нас РА, одним делом решив три проблемы: отдел ГБ с их наблюдением, СадОМ, как неудачный эксперимент смешения элохим с аборигенами, и сэкономили места на «Атлантиде» для действительно нужных специалистов, – отчитался Белу Горин.

– Проблема в том, Горин, что душа бога не умещается в человеке. Находясь в человеке, его душа обретает человеческие черты, элементарно не хватает памяти, размер имеет значение, техническое несовершенство человека не позволит богу оставаться собой внутри человека, это проблема, а подключать Митру непрестанно, как ты сам это знаешь, вредно для здоровья, тело не протянет долго, и с материалом вечная напряжёнка, и пересадка не гарантирует удачи.

Бел говорил то, что Горину было давно известно. «Чего он хочет? – думал про себя Горин. – Бел никогда не говорит без смысла».

– Поэтому я предлагаю тебе поработать над проектом, который должен остаться только между нами, – продолжил Бел, – мне понадобится твоя помощь, даже Гера не посвящён в него, ты должен понимать, какая секретность.

– Так в чём идея? – спросил Горин, подумав, что ему и с одной головой удобно.

– На сегодня этой информации тебе достаточно, проверь лишь ребёнка Обрама от служанки… где она, кстати?

– Обрам по настоянию Сарай вывел её в пустошь и бросил, наши не проследили, где-то в дикой зоне, след утерян.

– Очень жаль, придётся ждать ребёнка от Сарай. Навести Хетти, узнай, как у неё обстоят дела. Спроси у Обрама, куда он отвёл служанку, не могла же она раствориться, у неё наверняка есть родственники, пошли отряд на поиски.

– Я всё понял, шеф, могу идти? – спросил изрядно умученный Горин.

– Ничего ты не понял, но иди, завтра вечером отчитаешься. Как ты думаешь, Хетти сможет сделать существо с пятью или с десятью головами? – спросил его Бел – и закрыл дверь перед носом у Горина, уже готовившегося ответить.

Бел лёг спать. Этот день утомил его: уничтожать города нелёгкое бремя. Бел не любил насилие, предпочитая использовать все ресурсы, даже самые никчёмные, но эксперимент ОМ не удался, приходится признать. «Людям нельзя давать свободу, их нужно контролировать, ими нужно властвовать, только при таком условии они остаются людьми, а элохим нельзя поселять с людьми. Двенадцатилетний опыт автономии и полной свободы уничтожил два города, в котором жили и колонисты, и дикари, и каждый вид внёс свою лепту в развращение друг друга. Но отрицательный результат тоже результат, – засыпая, подумал Бел, – математику не проведёшь, хотя…» Бел не успел рассмотреть входящую мысль, и она утонула во сне.

14. ДЕТИ

Два в одном

Александр поведал Головину о своём пешем путешествии и что не ел уже целый месяц. Головин купил еды и бутылку водки и попросил Александра рассказать о себе. Александр рассказывал весьма странную историю об отсутствии паспорта и сложной семейной жизни, Головин вычислил противоречия и нестыковки и попросил объяснить их. Александр честно признался, что отсидел 20 лет в одной из бывшесоветских республик, не смог получить паспорта РФ, но, судя по всему, и не горел особым желанием, добавив, что когда-нибудь купит себе русскую борзую, которой паспорт точно дадут.

Головин плакал, как раненый крокодил, в два ручья, когда Александр живописал ему ужасы своей двадцатилетней отсидки, представляя себя вместо него в тюрьме, поскольку знал, за что можно наказать его самого. И теперь, слушая Александра, почти физически переболел его историей, в которой «ему, Головину» выливают на ногу ведро кипятка, травят собаками и пытаются уничтожить всеми мыслимыми и немыслимыми способами. Головин ко всем своим недостаткам ещё и верил в Бога, считая, что и Бог любит его, придерживая для особой задачи, поэтому не ограничивал себя в мелочах типа грешков и прегрешений, которые считал малосущественными в приложении к своей личности и её будущей миссии.

В связи с этими грешками у него в голове забрезжила странная надежда на халяву искупить их посредством Александра, который якобы «отсидел за него самого», эта мысль Головину понравилась. По этой причине и полились его слёзы, которые Александр приписал жалости и состраданию нового друга, но Головин жалел самого себя, по-актёрски примеряя образ невинно осуждённого мученика. Появление Александра он приписал божественному посланию – и стал внимать каждому его слову так, что тот только удивлялся.

Александр был аватаром Геры, который выиграл 15% его ресурса, принадлежащего богам, поэтому имел неполный доступ к телу лишь в нетрезвом состоянии Александра. А поскольку Александр выпил, Гера начал проявлять себя: его миссией действительно был Головин, который чем-то заинтересовал Бела, чем именно, Гера не знал, но за свою многотысячелетнюю жизнь такой лёгкой добычи ему никогда не доставалось.