Последняя песнь Акелы-3 - Сергей Бузинин

— Я туда не успел, — тоном прогулявшего занятия гимназиста, виновато шмыгнул Коля. — Но я сейчас выпью немножечко… — видя, что в глазах командира вновь разгорается холодная ярость, Корено успокаивающе выставил перед собой ладони и быстро докончил: — чаю! Глоток-другой, Всеслав Романыч, я сбегаю и всё узнаю и за второй бастион, и за первый!

— Не надо никуда бежать, — с трудом разлепив один глаз, простонал Троцкий, — нам и так всё известно…

— О! Радость-то какая! — ненатурально обрадовавшись, всплеснул руками Арсенин. — И пьянчужка наш ожил! Ну а вы где умудрились до положения риз нажраться? А, юноша?!

— С чиновниками из местной управы контракт обмывал, — морщась на каждом слове, выдавил из себя Троцкий. — И, кажется, чуть-чуть перебрал…

— О, Господи! — уже без всякого притворства схватился за голову Арсенин. — Какой еще, к чертям собачьим, контракт?!

— На поставки в армию мяса, — икнул Лева, с трудом сфокусировав взгляд мутных глаз на капитане. — Мы ж сюда насчет мяса договариваться п-п-приехали, вот я и д-д-договорился. Мы чиновникам откат в тридцать процентов, они нам контракт.

Обведя Троцкого и Корено совершенно безумным взглядом, Всеслав тихо зарычал:

— Я вас, мать вашу так и эдак, куда и зачем посылал, якорь вам в печенку? Контракты липовые заключать или обстановку на бастионах разведать?! Мне что теперь, самому там таскаться или Барта с Дато посылать?

— Я… ek verstaan??nie… не есть понимать, что случил… что есть сделал Лева и почему он есть dronk…пьяный? — недоуменно спросил Барт, устав вслушиваться в речь товарищей.

— Полюбуйся, Барт! — перейдя с русского на немецкий, гневно выкрикнул Арсенин. — Этот… предприимчивый юноша… умудрился заключить контракт с армией на поставку мяса! За тридцать процентов отката!

— Wat[8] «отката»? — Ван Бателаан непонимающе уставился на раздраженного капитана. — ek verstaan??nie…

Не очень понимая как объяснить буру национальные особенности русской торговли, да и не желая тратить времени на лекцию, Арсенин развернулся к Троцкому и грохнул кулаком по столу.

— Ой, Всеслав Романович, а можно потише? — сжав ладонями виски, дребезжащим голосом протянул Троцкий. — Не надо никуда идти, я всё сюда принес… — собравшись с силами, Троцкий с трудом распрямился и вытащил из внутреннего кармана кипу листов. — Вот полный реестр личного состава гарнизона, — Лев, облизав пересохшие губы, начал сортировать бумаги, — вот ведомости по флотскому экипажу, — судорожно икнув, молодой человек усилием сдержал рвотный позыв и продолжил. — А еще тут картинки какие-то… — и, не успев пояснить, о чем он вел речь, Лев зажал обеими руками рот и выскочил на улицу.

— Однако вынужден просить у вас прощения, Лев, — уважительно протянул Арсенин, когда Троцкий вновь вернулся в зал. — Вы один сделали больше, чем мы все вместе взятые. — Капитан украдкой оглянулся по сторонам, и, заметив, что на него и его товарищей никто внимания не обращает, продолжил. — Вы умудрились не только обо всём гарнизоне сведения разузнать, но и схему обороны города и района раздобыть! Что вы чиновникам-то наплели, Лев, что они вам такие документы презентовали?

— Наплел? — прислушиваясь к ощущениям внутри себя, переспросил Троцкий. — А я не помню… Но что-то, видимо, наплел…

— Николай! — Арсенин повернулся к сидящему чуть поодаль от стола одесситу. — Проводите Льва наверх, пусть отдохнет. А заодно проследите, чтоб ему никто отдыхать не мешал. — Ну а вам, — капитан чуть виновато взглянул на Барта и Дато, — все же придется прогуляться по порту. Схемы схемами, но вдруг на деле все чуть-чуть да не так. Только, Христом Богом прошу, хоть вы в неприятности не влипайте…

Оба бородача переглянулись, синхронно кивнули и неторопливо вышли из гостиницы. Оставшись в одиночестве, Всеслав вынул блокнот и погрузился в вычисления. Шагов подошедшей к нему хозяйки он даже не услышал.

— Может быть, отдохнете, герр Штольц? — мягко улыбнулась трактирщица, аккуратно тронув его за плечо. — Я уже больше часа нет-нет, да посматриваю в вашу сторону, а вы все считаете да пишите…

— Ох, простите миссис Хартвуд, — чуть растерянно моргнул Арсенин, — не заметил, как вы подошли. А что до счетов, так дела, знаете ли, дела. Мой помощник неожиданно для меня договорился с местным управлением о заключении выгодного контракта, приходится считать…

— Я краем уха слышала, что речь шла о поставках мяса в армию? — как бы невзначай обронила трактирщица, протирая и без того чистый стол. — Вы торгуете скотом? Или уже готовыми консервами?

— Скотом, дорогая Глэдис, скотом, — кивнул Арсенин, пряча блокнот с записями и не замечая, как вспыхнули щеки женщины при слове «дорогая». — Я приехал чтобы договориться с местными фермерами о покупке быков… — капитан звонко прищелкнул пальцами, вспоминая название породы.

— Наверное, лонгхорнов? — с невинным видом подсказала трактирщица, наматывая локон на палец.

— Верно, — улыбнулся в ответ Всеслав, — их самых. Цифры всегда помню в точности, а вот с названием — беда.

— А вы любите музыку? — внезапно переменила тему хозяйка. — Если да, то хочу вас обрадовать — после ужина в гостинице заезжая труппа дает представление. Может быть, для изысканного вкуса несколько простовато, но местным нравится.

И, не дожидаясь ответа, миссис Хартвуд направилась к стойке, не забыв на прощание одарить капитана шальным взглядом. Задумчиво посмотрев вслед красивой трактирщице, Арсенин про себя улыбнулся завлекательной мыслишке и взглянул на часы. До ужина оставалось меньше часа, и ложиться спать, не имело никакого смысла. Позвав мальчишку из гостиничной прислуги, Всеслав попросил купить ему газету но, хотя местная пресса была доставлена в считанные минуты, почитать ему так и не довелось.

Едва Всеслав развернул газетные листы и пробежался глазами по заголовкам, как напротив стола раздалось чье-то вежливое покашливание. Тяжело вздохнув, капитан отложил таблоид в сторону и поднял голову.

Возле него стоял худощавый мужчина лет сорока на вид, несомненно — европеец, но загоревший почти дочерна. Незнакомец отряхнул невидимую пылинку с лацкана не нового, но чистого и ухоженного пиджака, приставил к стулу палисандровую трость с массивным набалдашником и, почти по-хозяйски положив на стол шляпу, улыбнулся. Черты его лица были какими-то смазанными, незапоминающимися, но вот улыбка… особенно в сочетании с взглядом серых, холодных, пронзительных глаз оставалась в памяти надолго.

— Чем могу быть полезен? — сдержанно поинтересовался Арсенин, рассматривая визитера.