Полный улет - Чарльз Хигсон

— Ян — не очень большое имя, — сказал Пайк, крутя лед в стакане.

— Это точно, — добавил Ноэль. — Зато придурочное.

— Браво, очень смешно. Но это мое последнее слово. Герман закрыт для посещений. Это только мой человек. А теперь, ребята, не хочу показаться грубым, но чем меньше у нас с вами дел, тем лучше. Я бы предпочел, чтобы вы сюда не приходили. Только подумайте, я потеряю больше, чем вы, все, если кое-что всплывет на поверхность.

Паттерсон подмигнул Ноэлю.

— Вы понимаете, о чем я.

— Нам всем есть, что терять, — ответил Пайк. — Так что мы в одной лодке.

— Послушайте, у меня серьезный бизнес. Я выстроил большое функционирующее предприятие просто из ничего. У меня есть определенные заделы на будущее. Понимаете? И я не хочу, чтобы прошлое мне помешало. А теперь дайте мне ваш телефон, и я посмотрю, что можно сделать.

Ноэль дал ему одну из своих визиток, и Паттерсон, не глядя, убрал ее в карман.

Пайк встал.

— Если Чес совершит какую-нибудь глупость, если он с Германом, это все может тебе дорогого стоить.

— Вот почему я собираюсь разобраться во всем самостоятельно, а не доверить это дело двум дуболомам вроде вас. Герман — очень ценный сотрудник, и я не хочу, чтобы вы были рядом с ним. Или рядом со мной.

— Взаимно.

— А теперь, до свидания, мальчики. Всего хорошего.

— Ян, — вмешалась Марти, которая слушала весь разговор с выражением откровенной скуки на лице. — Мы не виделись десять лет. Давайте выпьем и поболтаем о чем-нибудь другом.

— Все в порядке, Марти, — сказал Пайк. — Мы уходим.

Она пожала плечами.

— Что ж, тогда я провожу вас до двери.

Она встала с софы и подошла к ним. Потом провела в маленькую прихожую. Ноэль вышел из квартиры и направился к лифту. Марти остановила Дэнниса, взяв его за руку.

— Как ты, Дэннис?

— Неплохо.

— Выглядишь постаревшим.

— Просто седой.

— У тебя всегда были хорошие волосы. — Она взъерошила их руками. — Думаю, тебе даже идет седина.

— Спасибо.

— Хотя не уверена насчет очков. Тебе стоит носить контактные линзы, как я.

— А я-то все удивлялся, почему у тебя глаза стали зеленые.

Ноэль, который держал лифт для Пайка, закричал, чтобы тот пошевеливался. Пайк уже собрался идти, но Марти вновь остановила его.

— Не беспокойся из-за Яна. Хорошо, что мы снова увиделись. Я ведь никого из наших не встречала. Сказать по правде, здесь ужасно скучно. — Она быстро поцеловала его и улыбнулась. — Позвони мне. Днем его нет дома.

— Брось ты это, Марти.

— Я серьезно. Вспомним старые времена.

Пайк почувствовал запах вина, исходящий от Марти. Она стояла близко, и в ее глазах было такое выражение, словно она готова на все, и ничего ее не остановит. Он вспомнил, какой она была на вкус, когда выпьет: сочная и сладкая.

Он стряхнул ее руку и вышел в коридор.

— Как знаешь. — Марти опять пожала плечами.

Пайк был на пути к лифту, когда она прокричала вслед:

— Теперь я вспомнила, почему бросила тебя. Ты стал занудой!

Пайк вошел в лифт, и двери закрылись.

— Она опять доставала тебя? — спросил Ноэль.

Пайк ничего не ответил.

— Она всегда знала, как зацепить тебя. Ты был для нее молокососом. Мы все были в курсе, что она спала с Паттерсоном еще до того, как бросила тебя.

— Я знал об этом, — сказал Пайк.

— Так почему ты не избил ее?

— Что бы это изменило?

— Ну, знаешь ли, у мужчины должна быть гордость.

— Мы все спали с кем попало, — ответил Пайк. — И никто особой верностью не отличался.

— Да. Но для баб все по-другому. Они должны вести себя прилично. А мужик есть мужик.

— Мне до смерти надоело изображать «настоящего мужика», Ноэль.

— Вот слушаю я тебя: у тебя какие-то извращенные представления обо всем после твоих фильмов. Ты словно один из воскресших книжных червей, что годами не вылазит из университета и получает наконец степени по латыни, или химии, или чему-нибудь еще, а кончает «экспертом» на телешоу. Ты не просто стал мягкотелым — ты стух, Пайки.

— Заткнись, Ноэль.

Лифт остановился, и они вышли в холл. Охранник кивнул им на прощанье и, когда они выходили на морозный декабрьский воздух, пожелал всего хорошего.

Им стало особенно холодно после излишне жаркого отопления в апартаментах Паттерсона. Пайк начал отбивать чечетку ногами, чтобы согреться.

— Что теперь? — спросил Ноэль, застегивая куртку. — Осядем дома и будем ждать, когда позвонит Паттерсон?

— Он не позвонит.

— Возможно, ты и прав. Так что теперь?

— Подумай хорошенько, Ноэль. Может, кто-то еще может быть в курсе? Может, есть какое-то место, где Чеса можно найти?

— Не знаю.

— Родные, друзья, любовницы?..

— Может быть, у отца. Чес иногда заезжает туда. Но вообще-то, это дохлый номер.

— Где он живет?

— В Суиндоне.[28]

— Позвони ему.

— Который сейчас час?

Пайк взглянул на часы:

— Чуть больше половины восьмого. А что?

— Он сейчас мертвецки пьян.

— Но он же в состоянии ответить на телефонный звонок?

— Я не особо в этом уверен.

— О господи, храни меня от семейки Бишоп!

— Хорошо, хорошо. Я попытаюсь. У тебя есть десятипенсовые монетки?

Пайк порылся в кармане и выудил пару монет.

Немного побродив вокруг, они обнаружили в одном из новых зданий паб, оформленный в викторианском стиле и напичканный дорогими рождественскими украшениями. В баре был платный телефон. Ноэль набрал номер.

Пайк стоял и смотрел в окно, в пол-уха слушая, как Ноэль то кричит, то выспрашивает что-то по телефону.

Весь порт Челси был похож на пустую сцену, Пайк слышал рождественские гимны, льющиеся из динамиков в отдалении. Внезапно на него нахлынуло острое чувство одиночества. По какой-то причине мысль о том, чтобы одному вернуться в свою пустую квартиру, привела его в отчаяние.

Один. Он был один с тех пор, как от него ушла Марти.

Отсюда ему была видна остроконечная крыша «Бельведера», заметно выше здания напротив. Пайк высчитал, где находится этаж Паттерсона. За незанавешенным окном, однако, никого не было видно. Возможно, они никогда не задергивали шторы.

Неужели это все, что от них осталось? Что осталось от команды «Альмы»? Ноэль, Чес, Пайк, и те двое наверху?

Он подумал, как бы все сложилось, если бы много лет назад в тот день двое ливерпульцев просто не зашли в их бар. После всего произошедшего можно было лишь предполагать. Они могли выбрать любой бар в этих местах. Могли бы пройти мимо их двери и вернуться обратно в Финсбэри-парк, а потом назад в Ливерпуль. Но, увы. Они выбрали «Альму». И ничего тут не попишешь.

Глен Уильямс и Тони Грин. Теперь Пайк знал их имена, раньше — нет. Той ночью они были для них толстым ублюдком номер один и номер два, старше их, обоим где-то по тридцать. Два маленьких ягненка, оказавшихся в львином логове.

Он и сейчас четко помнил их лица. Как странно, Пайк не мог так же четко вспомнить лица Мика, Колина и Крисси — ребят, которых знал уже лет шесть-семь, — а этих ливерпульцев видел лишь один вечер.

— Порядок. — Ноэль подошел к нему, похлопывая руками и дуя на них.

— Ну?

— Чес был там.

— Когда?

— Прошлой ночью. Заехал, чтобы собрать какие-то вещи.

— Куда он собирался?

— Отец не может вспомнить.

— Черт побери!

— Послушай, я потратил тридцать пенсов, чтобы выбить хоть это. Все равно что с марсианином говорить. Он бредил, нес какую-то чушь. Его мозги совсем опухли.

— Он вспомнит еще что-нибудь, когда протрезвеет?

— Он никогда не протрезвеет, этот старый хрыч.

Пайк уставился на него, но Ноэль продолжал, прежде чем Дэннис успел что-либо сказать.

— Он в лучшем состоянии по утрам. Так что утром ему и позвоним, договорились?

— Ну уж нет. Мы поедем сейчас. Так будет быстрее.

— В Суиндон?

— До него, типа, часа два?

— Да, но…

— Тогда поехали. Ты помнишь, где мы оставили машину?

— Подожди минуту. Я не могу вот так сваливать с бухты-барахты на всю ночь.

— Почему?

— У меня есть определенные обязательства.

— Неужели? И какие?

— Ну… я… я оставил Кирсти одну дома.

— Черт, мы не берем с собой твою подружку, Ноэль.

— Это не подружка. Она моя дочь.

— Оба-на!

Глава десятая

Пайк сидел в машине и ждал Ноэля. Тот сказал, что заскочит домой на минутку, но его не было уже минут десять. Пайк начал замерзать. Он какое-то время не выключал машину, но, поняв, что Ноэль быстро не вернется, заглушил двигатель. Сначала он хотел подняться и посмотреть, чем этот лысый шельмец занят, но потом решил не двигаться с места.

Пайк покрутил головой и помассировал затылок: он весь закоченел от холода. Ноэль оставил пачку сигарет на приборной панели, и Пайк решил закурить. Какого черта терпеть, ведь это поможет ему согреться. Прикуривая, он случайно нажал на клаксон и вздрогнул от гудка. Пайк принялся разглядывать улицу сквозь грязное ветровое стекло. Шел дождь, и капли сверкали в свете уличных фонарей. Чуть ниже по улице двое пьяниц, шатаясь, тащились в бар.