Башня Королевской Дочери - Чез Бренчли

Он понял это вдвое яснее, когда шестеро рыцарей встали в углу и сбросили плащи. Они поглядывали на отряд, разговаривали и ухмылялись, улыбаясь лишь с легким оттенком презрения - большего не стоят эти шуты-братья, говорил весь их вид.

Маррон ощущал такое же презрение и надеялся, что рыцари это заметят. Да, под плащами они носили белые одежды; да, у них были мечи и блестящие кольчуги. Кольчуги! Он слышал, будто рыцари-искупители идут в бой в доспехах подобно рыцарям светским, но никогда не давал этим слухам веры. А ведь сейчас не ожидалось ничего, кроме боя на деревянных мечах, - так зачем же им кольчуги? Разве что они хотят показать, как они сильны и как безразличны к жаре и весу надетой брони?

Братья вокруг зашептались, вторя мыслям Маррона:

- Кольчуги! У них что, никакой чести нет? Они вообще верят в Господа? Устав запрещает нам...

- Нам, - произнес за их спинами суровый голос, - но не таким, как они. У них свои обеты, у нас - свои.

Братья разинули рты и дружно замолкли. Увлекшись спором, они совсем позабыли о фра Пиете. Как ни странно, ни в голосе, ни во взгляде, который они осмелились встретить, не было осуждения, хотя братья явно провинились, разговаривая без paзpeшения. Неужели, подумал Маррон, пропасть между братьями и рыцарями так глубока, что фра Пиет в этом заодно со своими подчиненными?

Но не это было важно: они не получили выговора, а значит, не будет и наказания. Этого достаточно. Взмахнув рукой, фра Пиет привлек внимание отряда к магистру Рикарду; тот стоял в лучах солнца, а его тень лежала под ногами, словно брошенный в пыль плащ.

- Братья! - начал он, и его голос прозвучал словно надбитый колокол громко и чуть надтреснуто. - Подобно всем нам, вы прибыли, чтобы служить Господу послушанием, молитвой и мечом. Что касается последнего, то это моя задача - научить вас обращаться с оружием. Я следил за вашим учением из окна. Многие из вас держат меч как мотыгу! - Упрек заставил нескольких братьев стыдливо заулыбаться и зачертить носками сапог в пыли. - Надеюсь, мы сможем научить вас управляться с ним получше. Есть среди вас и такие, которые кое-что умеют. Ты, ты и ты...

Его палец указал на шестерых братьев, среди которых оказался и Маррон. Олдо не попал в число отмеченных, что было вполне справедливо, - сколько лет ни бился учившийся у дяди Маррон, он так и не смог научить друга чему-либо большему, чем с трудом управляться с мечом. А вот со стрельбой из лука все обстояло иначе: Олдо мог подбить дрозда на лету, а Маррон мазал даже по курице.

- Шаг вперед. Посмотрим, что вы умеете.

Так вот зачем здесь рыцари, понял наконец Маррон. Их шесть и нас шесть. Сыновья дворян против сыновей фермеров, земледельцев, крестьян - нет, честного боя не выйдет, хотя магистр Рикард выбрал действительно лучших фехтовальщиков отряда. Известно ведь, что дворяне учатся фехтовать раньше, чем читать.

И все же Маррон был твердо намерен сделать все для спасения репутации отряда и чести дяди и отца, которого юноша никогда не знал и чье имя носил, тот погиб в Чужеземье за то же дело, за которое собирался сражаться сын. Рыцари встали полукругом, и Маррон оказался напротив молодого человека лет на пять старше себя, темноволосого и такого же худощавого, только на ладонь повыше.

Парень наверняка может сделать глубокий выпад - впрочем, кольчуга замедлит его движения. Маррон встал в позицию, но противник засмеялся.

- Полегче, мальчик, вначале давай представимся, - произнес он с насмешливым поклоном. - Мое имя Антон д'Эскриве.

- Сьер Антон. - Глубокий поклон, глубже, чем поклонился противник; хвала Господу, Маррон сумел вспомнить надлежащее обращение. - Меня зовут Маррон.

- Ну что ж, фра Маррон, начнем?

Рыцарь достал меч - настоящий меч, а не деревянную палку. Судя по тому, как на гранях меча играло солнце, клинок был острее бритвы. Маррон не сумел скрыть мгновенного колебания, что заставило сьера Антона рассмеяться еще раз.

- Не бойся, мальчик - прошу прощения, брат мальчик. Я тебя не уколю, ну, или уколю несильно. Стану я рисковать, когда на нас смотрит Рикард! Я буду бить плашмя.

"Сначала достань меня", - угрюмо подумал Маррон, сжимая зубы и вновь становясь в позицию. Его глаза мгновенно вспомнили науку, и он впился взглядом в острие меча и в плечо рыцаря. Кроме того, он следил и за запястьем бойца, полускрытым фехтовальной перчаткой.

Вокруг слышались удары стали о дерево, тяжелое дыхание, хрип и скрип сапог на присыпанном песком камне. Маррон собрался, изгнал из сознания эти звуки, перестал обращать внимание на едва заметные краем глаза движения, чуть пригнулся и пошел в атаку.

Сьер Антон изящно шагнул вперед, встречая его. На клинке сиял солнечный свет. "Никогда не пытайся предугадать действия мечника, - не раз предупреждал Маррона дядя. - Следи за острием, за запястьем, за плечом и реагируй на то, что он делает, а не на то, что он, по-твоему, должен сделать". "А он ведь считает меня тупицей, - подумал Маррон. - Думает, я боюсь острия меча. Он сделает ложный выпад, чтобы заставить меня отпрыгнуть, а потом хлопнет по ребрам. Он думает..."

Маррон напрягся, стоя на носках, - и противник действительно сделал выпад, сияющий клинок пошел вперед, прямо в грудь Маррону, и вильнул в сторону для жалящего удара плашмя. Вот только Маррон не стал дожидаться прикосновения; он прыгнул навстречу выпаду меча, настолько близко, что клинок в замахе для удара зацепил одежду. Мимолетный взгляд на округлившиеся глаза противника всего в футе от его собственных - и Маррон обрушил тупой деревянный меч на большой палец сьера Антона. "Вот так, пусть уронит меч перед своим учителем. Пусть он выглядит дураком, а не я..."

Но сьер Антон не выпустил меча. Молодой рыцарь легким движением ушел за пределы досягаемости Маррона и одобрительно, с удивлением кивнул юноше. "Черт, у него же перчатка с металлом, - с досадой подумал Маррон. - И теперь он не будет так беспечен..."

Сам Маррон тоже не собирался расслабляться. Они снова сошлись, и на этот раз фехтовали как равные, наносили удары и парировали их, делали обманные движения, чередовали выпады и защиты. Пять тяжких минут они кружились друг напротив друга и фехтовали, не обращая внимания на всех остальных. Через несколько минут глаза Маррона щипало от пота, дыхание затруднилось, а державшая меч рука зверски болела. Теперь юноша только отступал - силы все-таки были не равны, и оба противника знали, что хозяин положения сейчас сьер Антон.

Впрочем, всю свою жизнь Маррон сражался с куда более сильным противником. Юноша всегда проигрывал своему дяде в росте и скорости и потому знал: его сила в защите. Он лихорадочно вспоминал все что знал - парировать удар, сделать ложный выпад, отступить, снова парировать. Побагровевший от унижения сьер Антон держал меч обеими руками и, несмотря на собственное обещание, грозил Маррону лезвием, откалывая от деревянного клинка щепки. Окончится ли схватка, если деревянный меч не выдержит и сломается? Прикажет ли магистр Рикард своему рыцарю остановиться? И услышит ли сьер Антон приказ - или постарается пропустить его мимо ушей?