Приключения Джерика - Наталья Нусинова

И вдруг я услышала легкое царапанье в дверь, как будто мышь какая-то скребется. Боясь поверить счастью, я побежала открывать и столкнулась у двери со всеми. Мама, папа и Таня — все услышали этот тихий-тихий звук и все побежали в коридор. Вот так мы столкнулись у двери и открыли ее, а я была впереди всех, и мне прямо на руки прыгнул Джерик и лизнул меня в щеку горячим языком.

ДЕНЬКОНСТИТУЦИИ, который начался так трагично, стал одним из самых счастливых дней нашего с Таней детства. Мы всей семьей стояли около Джерика и смотрели, как он жадно пьет воду. Он попил и заснул — ему надо было восстановить силы. Он даже есть не мог вначале, потому что он очень много пережил за этот день. Он, наверное, тоже не надеялся больше нас увидеть. А ведь он уже один раз терял хозяев — в щенячьем возрасте — и так боялся этого. Когда он лег спать и вытянул ноги, то оказалось, что у него до крови стерты подушечки пальцев. Он, наверное, долго бежал: вначале убегал от вора, который украл его, а потом искал свой дом. Позже нам позвонил соседский мальчик и спросил: «Джерик вернулся?» Потому что все любили Джерика и все переживали за него.

Мальчик видел его в другом районе, довольно далеко. Джерик перебегал через дорогу, но когда его окликнули, он шарахнулся в сторону — он уже теперь всех боялся, никому не доверял и хотел только одного — вернуться к себе домой. Он был без ошейника и без поводка — наверное, воспользовался старой хитростью и вытащил голову. Как хорошо, что мы не проделали ему новую дырочку в ошейнике и он смог спастись ОТ ПОХИТИТЕЛЕЙ!

Джерик проспал много-много часов. А потом, когда проснулся, еще долго был обижен на папу: думал, а вдруг папа специально его не уберег. И папа ужасно переживал, что Джерик считает его предателем. И всячески старался заслужить прощение. И Джерик простил его. Ведь он так любил папу. Он любил его больше всех. И потому поверил ему. Ведь он был благородная собака. Наверное, он действительно был заколдованный принц.

А мы с Таней потом говорили: «Как все-таки хорошо, что мы не давали Джерику сыр. Если бы он не был охотничьей собакой и у него не был бы такой нюх, он бы не нашел дорогу домой». И мы еще больше гордились Джериком и еще сильнее любили его после этой истории.

5

Как Джерик поймал курицу…

…А она потом несла яйца

Летом мы опять жили на даче — с бабушкой и с дедушкой. Эта дача находилась в поселке Заветы Ильича. Дедушке ее «дали» — не навсегда, а на время, за то, что он был старый большевик. Он и вправду вступил в партию еще до революции, воевал и вообще всю жизнь боролся за советскую власть. А потом преподавал историю КПСС в институте и каллиграфическим почерком писал воспоминания. А до революции он был офицер и по образованию историк. Но он все бросил, потому что очень хотел, чтобы наступил побыстрее коммунизм и все были бы наконец равны и счастливы. И еще ему хотелось, чтобы все ему были благодарны за то, что он так хорошо все это для них устроил. А мама ему иногда говорила: «Погорячился ты, папа, в 17-м году». А он тогда очень сердился и говорил: «Молчи, не смей, что ты несешь, а еще, называется, дочка старого большевика!» Но потом добавлял, чуть грустно и в то же время немножко хвастаясь: «А ведь у меня бы сейчас собственный выезд был! А может, и два…»

В общем, дедушка был доволен, что партия ВЫСОКО ОЦЕНИЛА его заслуги и разрешила целых четыре года снимать задешево дачу в поселке с таким хорошим названием. И еще он гордился этим перед семьей — он очень любил, чтобы мы видели, как его уважают. В Заветах Ильича у нас была всего четверть дома — две маленькие комнатки и терраса, но мы как-то все там размещались, и нам совсем не было тесно. Еще и гости приезжали — кто на неделю, кто на месяц. И мы были им рады. Но главное — там был большой сад, огромный, заброшенный, с яблонями — по ним можно было лазить — и с малинником — в нем хорошо было играть в прятки, — и еще была поляна с мягкой травой — на ней так приятно было лежать и ничего не делать. И Джерик, конечно, всегда был с нами. Он ловил пчел, которые прилетали на наш участок, когда бабушка варила варенье в большом медном тазу, или валялся на траве вместе с нами, или бегал, когда мы бегали, и весело лаял, когда мы смеялись.

А дедушка все время ждал, что партия позовет ЕГО на помощь. Ведь не зря же его поселили на такой отличной даче, в таком прекрасном поселке с таким чудесным названием. И все старые большевики, которые жили на соседних дачах, тоже этого очень ждали. Иногда они собирались на ПАРТСОБРАНИЯ, пили чай, обсуждали РЕШЕНИЯ СЪЕЗДА и ОТЧЕТНЫЙ ДОКЛАД и думали, что же теперь делать со страной, спорили друг с другом и ссорились — даже чаще, чем мы с Таней, а потом мирились — тоже совсем как мы, но чувствовалось, что всего этого им недостаточно, потому что они хотят быть стране полезными и ждут, что их обязательно позовут на помощь. А их все не звали. И тогда дедушка решил ПРОЯВИТЬ ИНИЦИАТИВУ и стать полезным сейчас же, не дожидаясь, пока его позовут. Он решил помочь совхозу. И для этого первым делом — скосить траву на нашей любимой поляне. И отдать ее в совхоз, совхозным коровам. Потому что им ведь так нужно сено. Он нам объяснил, что мы должны быть СОЗНАТЕЛЬНЫМИ, что сено для коровы — это и корм на зиму, и сухая подстилка, и уют. И мы должны понять это и пожертвовать своей маленькой полянкой и своими мелкими частными интересами ради ОБЩЕСТВЕННОГО БЛАГА совхозных коров. Ведь для нас полянка — это только забава, а для коровы сено — это необходимость. И дедушка где-то раздобыл косу, долго точил ее, а потом очень старательно и неторопливо косил нашу полянку. Он натер себе трудовые мозоли, и даже порезался, и очень устал, потому что не умел косить, — но, несмотря на это, был доволен, потому что теперь совхозным коровам будет что есть. А мы грустно смотрели на нашу бывшую полянку, которая была коротко острижена, как молодой призывник, который жил себе и гулял, а потом вдруг понадобился стране для важного дела. Полянку подстригли под ежик, и почему-то оказалось, что стриженая трава превратилась в колючки. И Джерику это тоже не понравилось: он наступил ногой, укололся о колючую травку, сел рядом и удивленно высунул язык.

Дедушка торжествовал: «Теперь это все надо только ПРОСУШИТЬ, потом ПЕРЕВОРОШИТЬ вилами, потом СОСТОГОВАТЬ — и сено готово», — объяснял он нам. «Коровы будут накормлены зимой, и хотя бы одна проблема совхоза будет решена. Представляете, что будет, если каждый человек поможет решить хотя бы одну проблему! В государственном масштабе это значит — спасти экономику», — мечтал дедушка. И он каждый день сушил, ворошил и стоговал сено и все советовал нам на нем поваляться — он говорил, что это очень приятно и все деревенские дети именно так и делают и получают от этого огромное удовольствие. Мы из вежливости немного повалялись на сене, чтобы не огорчать дедушку, но нам это не очень понравилось: сено было довольно колючее и сильно подгнившее — видимо, дедушка недостаточно его просушил, а может быть, плохо переворошил или рано состоговал — но, во всяком случае, оно было сырое и плохо пахло, и еще в нем завелись какие-то маленькие мухи, и мы не пускали туда Джерика, потому что боялись, что это блохи, а блохи очень опасны для собак — это мы точно знали.

Но вот настал торжественный день, когда дедушка надел свой лучший костюм, и повесил на грудь все свои ордена и медали, и пошел к председателю совхоза, и заявил, что он, старый большевик Милюков, решил из сознательности помочь совхозу с заготовкой КОРМОВ на зиму — и заготовил сено, скосив полянку на своем участке. А председатель совхоза сказал ему, что сено им вовсе не нужно — коровы его не едят, да и коров-то не осталось, да и везти это сено не на чем, да и хранить его негде. Дедушка сказал: «Как же так!» И обвинил председателя колхоза в САБОТАЖЕ и в нежелании ПРИУМНОЖАТЬ И ДАЛЕЕ общественную собственность, что может быть приравнено к ХИЩЕНИЮ, поскольку от этого страдают совхозные коровы — не может быть, чтобы ни одной не осталось, уж одна-то, наверное, все-таки есть, вот ей-то сено и сгодится, все равно его очень мало — на двух бы и не хватило, а одной в самый раз — ну, хоть на подстилку, оно ведь не все гнилое — я вас очень прошу, я ведь, между прочим, старый большевик и персональный пенсионер союзного значения, я могу в случае чего и в ЦК пожаловаться. Но председатель был неумолим и сказал, что у него забот и без того хватает.

И тогда дедушка стал каждый день ходить в сельсовет и ругаться, и засел писать статью в газету «Правда» о небережливом отношении к государственной собственности НА МЕСТАХ, которое в отдельных случаях еще встречается в нашей стране, и еще стал писать письма Брежневу, которые начинались словами: «Молодой человек, вы идете по неправильному пути…» — и тогда бабушка поняла, что дело плохо, и заплатила рубль сторожу из совхоза, чтобы он приехал и забрал наше сено. Сторож приехал на телеге, погрузил на нее сено и увез, а дедушка был очень доволен, потому что он любил, чтобы все получалось, как он решил, и потому что теперь все совхозные коровы будут сыты, ну хотя бы одна — ведь не может быть, чтобы ни одной не осталось, — она будет сыта и довольна и даст много молока, из него сделают творог, сметану (и мороженое — мысленно добавляли мы, вспоминая нашу бывшую полянку), и если бы все были такими сознательными, то в стране давно была бы решена проблема ДЕФИЦИТА ПРОДУКТОВ, все бы жили хорошо и в достатке, а там уже и до КОММУНИЗМА рукой подать. Ну и сейчас, при РАЗВИТОМ СОЦИАЛИЗМЕ, жить тоже можно все-таки.