Нравственные письма - Луций Сенека

От страха избавляя себя сам.

Бесстрашье над философом витает...

И копья - легким взмахом вееров

Летят назад, в того, кто их кидает,

И... их же поражает.

Будь здоров.

====================================

Письмо LIV (О болезни)

Луцилия приветствует Сенека!

Меня настигла давняя болезнь...

Какая?- Задыхаюсь, как под снегом,

Примерно час, как будто в гору лез.

Пожалуй, я знаком с любою хворью,

Но эта - всех болезней тяжелей:

Предвижу, что свой дух отдам так вскоре...

А смерть - куда страшнее, чем болезнь.

Ты думаешь, я весел тем, что выжил?

Отсрочка - не победа, милый друг...

Ведь смерть круги сужает: ближе, ближе...

И, наконец, грядет последний круг...

Зачем ко мне так долго примеряться?

Я знаю смерть: она - небытие...

Как до рожденья - я не мог смеяться,

Так после смерти - что мне до нее?

Свеча не зажжена или погасла

Ей все равно... Пока горит огонь,

Она живет и светит не напрасно...

И нам бы так! Без света - только вонь...

Все это я твердил, хоть думал: Крышка...

(Не вслух, конечно, было не до слов...),

Пока не успокоилась одышка,

Хоть и теперь, признаюсь - тяжело.

Дыхание работает нескладно,

Природою положено - дыши!

Пусть воздух застревает, ну и ладно...

Страшней - вздыхать из глубины души...

Смерть мудреца не выставит за двери

Он выйдет сам, когда настанет срок,

Все осознав, и в неизбежность веря,

Уходит добровольно.

Будь здоров.

=====================================

Письмо LV (О разлуке с друзьями)

Луцилия приветствует Сенека!

Прогулка на носилках - тоже труд,

Ты знаешь, я с рожденья не изнежен,

А те, кто говорят иное, врут.

Носилки - лишь последствие болезни,

В них противоестественности знак.

Гулять пешком приятней и полезней...

Тот, кто не болен, может и не знать...

Мой взгляд упал на Ватии поместье,

Которое никто не сторожит.

Здесь, в кое время, восклицали с лестью:

"Ты, Ватия, один умеешь жить!"

А он не жил, а прятался от жизни,

Когда Сеян и Галл исторгли стон...

(Один - через жену стал ненавистен,

Другой - через любовницу казнен)

Жить праздно? Или быть от дел свободным?

Суть разная, хоть внешне, как одно...

Для праздности лишь денег нам угодно,

Быть безмятежным - мудрому дано.

Иной бежит от неудач в дерзаньях,

Завистлив к людям и труслив, как лань,

Еда и похоть - все его желанья,

Хоть впереди - карающая длань.

Усадьба хороша: дом камнем светел,

В платановых корнях - бежит ручей,

В пещерах - тихо, хоть гуляет ветер,

Стена ее - преграда для очей.

Не место красит нас - в душе все краски.

В прекраснейших домах живет печаль.

Но, в мыслях ты способен, словно в сказке,

Своих друзей душою повстречать.

Прекрасней не найти тех встреч в разлуке:

Единство душ сильнее дней пути,

Жизнь рядом иногда повеет скукой,

А счастье - ярче издали блестит.

В разлуке мы, и с теми, кто нам близок:

У друга бесконечный список дел...

Чужбина завершает этот список,

Венчая удаленности предел.

Друг должен быть в душе, а значит - рядом!

Да, ближе, чем делящий с нами кров.

Гуляй со мной, обедай, все, что надо...

Тебя я вижу, слышу.

Будь здоров.

==========================================

Письмо LVI (О шуме)

Луцилия приветствует Сенека!

Сейчас над самой баней я живу,

Как в шумном, переполненном ковчеге...

Представь себе все крики наяву:

Здесь силачи вздымают с тяжким стоном,

Снаряды, начиненные свинцом...

(Возможно, крики - только для фасона,

Чтоб людям показать товар лицом).

Бездельник, в упоении массажем,

Здесь стонет переполненным нутром...

И сам массаж...Поверь: я слышу даже

Шлепки ладонью и удар ребром.

А игры в мяч? Как только соберутся,

Кидают, и давай считать броски...

Пока не доиграют, не нажрутся

Сойдешь с ума от шума и тоски...

Плюс перебранка, плюс поимка вора,

Прыжки в бассейн, и крики "просто так"...

Но, знаешь, кто мой самый лютый ворог?

Кто волосы выщипывать мастак...

Пронзительно крича, зовет клиентов,

И умолкает, лишь, когда визжа

Они орут (нет пауз, ни момента),

Как будто их сажают на ежа.

Торговцы колбасой и пирожками

Выкликивают - каждый свой товар...

Ты скажешь: Я - железный, я - как камень,

Раз не хватил меня пока удар...

Клянусь, мне этот гомон - не помеха,

Он - как ручей, что может век плескать,

Хоть слышал я про племя, что (без смеха)

Все бросило, покинув перекат.

Но голос, а не шум нам лезет в душу,

А шум, лишь ударяет по ушам.

И непрерывный шум мне легче слушать,

Чем ритм команд натруженным гребцам.

Пусть за дверьми шумит все и грохочет,

В ком дух спокоен, выдержит и крах.

Напротив: даже темной тихой ночью

Бушуют вожделение и страх.

Ведь ночь не устраняет все тревоги,

И в сновиденьях к нам идут они...

Поверь, что я знавал довольно многих,

Чьи ночи - беспокойнее, чем дни.

Иной лежит один в просторном доме,

Закрыто все. Чего ж еще?- спрошу...

Но сон к нему нейдет, нет даже дремы,

Когда в душе его тревожит шум.

Бездельнику, в покое - нет покоя...

Проснуться нужно, взяться за дела,

Искусствами заняться... Что такое?

Труждающимся Бог покой послал.

Солдаты усмиряются в походах,

Кто занят - не доступен озорству.

И мы порой от дела в тень уходим,

Не слушая тщеславия молву.

Порой, при этом крепнет честолюбье,

Увядшее от неудачи дел.

(Кого, как не себя мы страстно любим,

Жалея, что - в себе любви предел...)

Пускай пороки разевают пасти

Публично - за исход спокоен я.

Недуги духа тем ещё опасней,

Что прячутся под пологом вранья.

"Кто не боялся стрел, врагов и копий,

Теперь боится шума ветерка,

Боится за судьбу отрытых копей,

Дрожит во сне зажатая рука."

Вергилий.

Посмотри на тех счастливцев,

С огромною поклажей на себе:

Увидишь их напуганные лица,

Что ожидают в будущности бед.

"Не лучше ли пожить вдали от шума?"

Ты прав, к чему мне слушать шум дворов?

Улисс провел сирен довольно умно.

Я только закалялся.

Будь здоров.

========================================

Письмо LVII (О тоннеле)

Луцилия приветствует Сенека!

Я вынес все, что терпит лишь атлет:

Сперва в пути прошел сквозь грязи реки,

Затем - сквозь пыль тоннеля, как сквозь склеп.

Нет ничего длинней, чем тот застенок

Среди горы (обвалится - и крах...).

Клубится пыль с дороги и со стенок,

И факелы - темней, чем самый мрак.

Я был тоннеля гнусностью подавлен...

Ты знаешь: я не очень терпелив,

Далек до совершенных и подавно,

Но здесь, душа любого заболит.

Но, стоило увидеть проблеск света,

Душа моя воспрянула сама.

Я начал рассуждать: чем хуже этот

Тоннель, чем наши старые дома?

Нет разницы, что упадет на груди

Людей, чья жизнь в мгновение уйдет...

Как слеп наш страх: он видит лишь орудья

Убийства, хоть важней его исход.

Ты думаешь, что я, как всякий стоик,

Не верю в сохранение души,

Раздавленной под тяжестью? Не стоит

Нам, в заблужденьях путаясь, спешить...

Как задушить нельзя открытый пламень,

Как воздух не пронзает острие,

Так для души обвалы - не экзамен,

Она найдет прибежище свое.

Душа бессмертна иль она - как свечка,

Задутая дыханием ветров?

Что смерти неподвластно, то и вечно

Душа не погибает.

Будь здоров.

===========================================

Письмо LVIII (О родах и видах)

Луцилия приветствует Сенека!

Поговорим про скудость языка

И о предметах, что в библиотеке

Ты не найдешь уже... или, пока.

Возьмем, к примеру, гнусных насекомых,

Что по лесам преследуют наш скот:

"Оистрос" или "овод" нам знакомо?

В Вергилии то слово кто найдет?

Опять Вергилий - "спор решить железом",

Известно было с очень давних пор...

Простое слово стало бесполезным,

Мы говорим, что "разрешаем спор".

В моих цитатах нет благоговенья,

Не мыслю и ученость изливать.

Слог Акция и Энния - в забвеньи,

И "Энеиду" стали забывать.

Ты спросишь: Для чего нам предисловье?

Куда влечет суждение мое?

Хочу, чтоб ты, возможно благосклонно,

Услышал это слово: Бытие...

Ручаюсь вечной славой Цицерона...

Новее?- Поручится Фабиан...

Оно - в основе всякого закона

Природы, дар разумного в нем дан.

Есть слово, не звучащее в латыни:

"То он". Простое слово, только слог.

Глаголом заменяем его ныне,

"Синоним" "то, что есть" - по смыслу плох...

Платон все различал в шести значеньях,

Я перечислю... Прежде поясню:

Есть - род, есть - вид, и в умозаключеньях

К первоначалу мысли погоню.

И род, и вид - единой нитью свиты.

Что человек? Известно - это вид.

И лошадь, и собака - тоже виды...