Беги, Франни! - Полина Люро

― Что ты, Арчи, я покинула замок не только из-за страха за свою жизнь, а чтобы и они остались целы. Никогда больше не говори так, ты делаешь мне больно. Бежать ― так бежать, раз нет другого выхода…

Поклонившись, он отвернулся, наверное, чтобы скрыть недовольное выражение красивого лица. Думаю, мой ответ его не порадовал:

― Твоё слово ― закон, прекрасная дама, но сейчас меня беспокоит кое-что другое. Обрати внимание на их глаза ― они поменяли цвет. Если я правильно помню, ребята были зеленоглазыми, как их отец, а теперь в них бушует тьма. Мерзкое заклинание подчинило мальчишек себе и чем дальше, тем его влияние будет становиться всё сильнее.

Я ахнула, закрывая ладонями рот, Арчи же нахмурился, неожиданно сказав:

― Хорошо, что ты взяла мешок с собой, возвращаться в гостиницу нам нельзя. Вот что, быстренько проверь его содержимое ― нет ли там «лишней» вещи.

Не понимая, что он имел в виду, подчинилась, обыскав мешок, и, к своему удивлению, вытащила ту самую тетрадь.

― Арчи, что это такое? Я точно не брала её с собой…

― Это понятно. Скорее убирай ведьмину книгу назад, смотри, как твои друзья оживились и крутят головами. Значит, не магия поиска, а книга ведёт их по следу. Это плохо, очень плохо для нас, такое дело…

Я была готова разрыдаться:

― Давай быстренько сожгу её в магическом пламени, и тогда нас никто не найдёт, ― с надеждой предложила очевидное решение, но по печальному взгляду Арчи поняла, что всё не так просто.

― Это не поможет, Франни, ― я вздрогнула от звука своего имени, ведь начала привыкать к мальчишескому «Фредди», ― ты применила заклинание и связала себя с книгой собственной кровью. Теперь она твоя, и избавиться от неё ― невозможно, так что лучше спрячь тетрадь поглубже. Сейчас нам важно найти того человека, о котором я говорил. Только он может подсказать выход из этой ситуации…

Я засуетилась, сглатывая не удержавшиеся в глазах слёзы:

― Что же ты медлишь, Арчи? Пошли к нему скорее…

Он снова вздохнул и, взяв меня за руку, потащил по кривым и узким улочкам городка. Я вела за собой Грома, и на душе было муторно. Неприятно бурчал голодный живот, голова по-прежнему раскалывалась от боли, очень хотелось попросить Арчи остановиться у какого-нибудь трактира и поесть, но страх гнал беглянку вперёд.

Мы вынырнули из переулка, замерев перед ярко окрашенной дверью. Друг попросил подождать снаружи, а сам проскользнул внутрь. Только тут по ароматным запахам я сообразила, что стою перед лавкой, торгующей выпечкой. Арчи быстро накупил съестного, и мы продолжили путь, на ходу дуя на пальцы и пожирая ещё не успевшие остыть горячие пирожки.

Увлечённая едой, не сразу заметила, как вышли к ведущим из города воротам, без проблем покинув это невезучее место. Я чуть не подавилась, раскашлявшись, пытаясь спросить друга о загадочном человеке, на которого теперь возлагала последнюю надежду.

Он заботливо похлопал меня по спине, ответив на так и невысказанный вопрос:

― Учёный, к которому я тебя веду, устроил себе жилище за чертой города. Да-да, люди живут везде, прекрасная Франни. Только прошу, когда мы придём, помалкивай ― этот человек по прозвищу Крот, очень подозрителен: никому не доверяет, считая, что все плетут против него заговор.

― Он что, сумасшедший? А это не опасно? ― заволновалась я.

Мой спутник улыбнулся:

― Разве что для него самого. Он был известным учёным, но на свою беду увлёкся астрологией, гаданием и предсказанием будущего. Всякой мистической чепухой, такое дело. Это не пошло ему на пользу, а тут ещё жена и ребёнок погибли от лихорадки, которую он, кстати, сам же и предсказал. У хорошего человека совсем поехала крыша, жаль его. Запомни, говорить могу только я, а ты побудешь немой. В прямом смысле, такое дело.

Пришлось кивнуть:

― Как скажешь, Арчи. А почему его зовут ― Крот? Он живёт под землёй, угадала?

Мой друг невесело усмехнулся:

— Можно и так сказать. Сворачивай в рощу, видишь нагромождение камней? Это и есть его дом.

Я недоверчиво посмотрела на Арчи, упрямо ведущего меня к невысокому холму из камней. Мы обошли его кругом и с обратной стороны увидели дверь, обитую металлическими полосами. Любопытство пересилило осторожность:

― Это что, каменный погреб?

Помрачневший Фокусник прижал палец к губам, присел на корточки и, взяв из кучи небольшой камушек, постучал им в дверь условным знаком. Ответом стала тишина. Я было снова открыла рот, но друг строго нахмурил брови ― невольно пришлось сдержаться и промолчать. Так он стучался пять раз. На шестой ― дверь открылась, из тьмы высунулась лысая, в коричневых пятнах голова старика на тощей морщинистой шее. Несколько мгновений его прищуренные глаза смотрели на насс подозрением, после чего худая, как палка, рука протянула Арчи зажжённый фонарь, и голова исчезла в темноте провала.

Рыцарь быстро привязал коня у дерева и, сжав мою руку, шепнул на ухо:

― Не бойся, там крепкая лестница, я посвечу фонарём, и вот что ― не вздумай применять магию ― Крот на дух этого не переносит. Сразу выгонит вон.

Спускаться было очень страшно, но я не подавала виду. Двигаясь по узкому земляному коридору, почти в полной тьме при свете коптящего фонаря, мы кое-как добрались до новой двери. За ней оказалась просторная комната, освещённая парой свечей. Судя по всему, хозяину этой норы она заменяла спальню, гостиную и кухню.

В центре располагался большой стол, вокруг него стояли несколько самодельных табуретов. К стене прижался кособокий, набитый книгами шкаф, рядом с ним ― маленькая печь с терявшейся в потолке трубой и лавка, судя по набросанным на ней одеялам, видимо, служившая Кроту кроватью. Сам он, худой и бледный, в подозрительно пахнувших лохмотьях, сидел в кресле у печки и насторожённо смотрел на нас:

― Зачем пришли? Я не ждал тебя, Коротышка.

― Прости, Крот, что пожаловал без приглашения. Смотрю, ты ещё жив, старый бродяга. Это уже хорошо.

Дальше произошло удивительное: старик встал из скрипучего кресла и обнял Арчи, а тот в ответ крепко прижал к себе бывшего учёного. После чего Крот, смахнув слезу, кивнул на табуреты, предоставив нам самим кое-как на них устраиваться. Это было непросто, ведь все ножки странной мебели оказались разного размера. Приходилось сидеть, стараясь удержать хрупкое равновесие, и я напряглась, с испугом посматривая на довольно ухмылявшегося Арчи.

Старик снова устроился в кресле, проворчав:

― Угощать мне вас нечем, уж извините.