Пути-дороги гастрольные - Любовь Фёдоровна Ларкина

Долго ворочалась в пуховых подушках наша Горобец, вспоминая из истории образ жестокой помещицы Салтыковой. И чем больше подробностей вспоминала, тем отчётливее проступали из небытия лица замученных ею несчастных крепостных.

Но странно было то, что эти лица всё больше становились похожими на лица её подчинённых работников — страховых агентов, которых она выживала с работы, придираясь по пустякам к неугодным и языкастым, ищущим правды и справедливости, не терпящим насилия и ханжества дирекции.

И вот она уже сама в роли жестокой Салтычихи. Видит перед собой распятую на кресте полунагую Сединкину Варвару… Горобец-Салтычиха достаёт из огня раскалённые клещи и, вытянув их перед собой, приближается к несчастной жертве…

И тут происходит чудо: она просыпается в холодном поту. «Фу, какое наваждение, — думает она, — нужно разобраться с этой Сединкиной. Без году неделя работает, а туда же! На кой чёрт ей нужна правда?.. Что, ей мало зарплаты?!.»

Вот так история!

Вот какая история приключилась с одним учителем истории. Не буду называть её настоящего имени, но когда она рассказывала мне своё приключение с вороной по телефону, я не переставала удивляться этой вещунье, а иногда даже смеялась до слёз.

Это случилось совсем недавно. Ранним утром собрав свой учительский портфель, набив его тетрадками с сочинениями по истории учеников-старшеклассников, положив свой завтрак, завёрнутый в полиэтилен, заспешила на работу.

Придя в свой профессиональный класс, который находился на втором этаже школы, она достала свёрток с завтраком, положила его за окном на подоконник, чтобы он оставался свежим. Время зимнее, и школьным холодильником старались не пользоваться. Пришло время большой перемены, а свёртка с завтраком на месте не оказалось.

Анна Петровна стала думать: куда же он мог деваться? Кажется, что только один раз она оставляла класс на несколько минут. Неужели за это время кто-то унёс её еду? Неужели кто-то из её учеников в классе настолько голоден, что может позариться на чужую еду? Дело, конечно, не в завтраке, а в поступке.

При следующей встрече с этим классом, Анна Петровна решила провести воспитательную беседу с ребятами:

— Дети, вчера я свой завтрак положила за окно, чтобы он оставался свежим, но он исчез куда-то. Я не хочу допытываться, кто похитил, мягко говоря, мой завтрак, но тот человек должен знать, что брать чужое и им распоряжаться — это большой грех, и в жизни ему будет очень трудно. Если кто-то был очень голоден и не имел денег на школьную столовую, то можно было бы просто сказать мне об этом, я бы что-нибудь придумала: поделилась бы своим завтраком или дала бы денег. Я даже не знаю, кому такое пришло в голову?.. Поскольку я хорошо знаю возможности ваших семей: что нет среди вас настолько бедных, чтобы воровать, — тут она почувствовала прилив крови к её лицу от этого скверного слова, после чего ей уже не хотелось продолжать беседу, настолько она была обескуражена этим поступком.

Все молчали и смотрели на свою учительницу в недоумении. Анна Петровна медленно обвела класс своим проницательным взглядом и не заметила ни одного опущенного взгляда, только у некоторых мальчишек она заметила сверкающих «чёртиков» в озорных глазах. Девчонки от неожиданности и любопытства краснели и бледнели в ожидании развязки.

Только одна девочка произнесла смущённо:

— Может быть, ваш завтрак унесла ворона? Их здесь много летают.

Все расхохотались и заспорили, что у вороны не хватит мозгов, чтобы в пакете разглядеть еду или почувствовать её по запаху — это же птица, а не собака или кошка.

— Как ворона может унести такой большой пакет?

На этот счёт возникло много предположений, но факт пропажи оставался фактом.

— Так, успокоились! Я ещё раз повторяю свой вопрос: кто это сделал?

Но вопрос повис в воздухе. Слышны были перешептывания и ехидненькое хихиканье.

На другой день после уроков Анна Петровна, встретив в вестибюле уборщицу, как бы случайно рассказала ей о вчерашнем происшествии. Та всплеснула руками: «Батюшки мои святые! Вот дела-то. Потом, помедлив немного, приложив палец к губам, тихо сказала:

— Так я видела вчера какой-то пакет на подоконнике первого этажа, не твой ли это пакетик-то был?

И у Анны Петровны отлегло от сердца: «Слава Богу, ученики тут ни при чём! Придётся извиниться перед ними».

Всё дальнейшее время она не переставала думать об этом происшествии и о том, как ей следует приступить к извинению. Вернувшись домой с работы, она вновь и вновь старалась вспомнить, что и как было в тот день. Почему она не заметила за окном вороны? Потом догадалась, что окно было прикрыто жалюзи, и она не могла видеть то, что происходило за окном, хотя и слышала птичье карканье.

Прошло несколько дней, а Анну Петровну не покидала мысль о коварстве вороны, которая поставила её в такое щекотливое положение. Она решила проверить воронье коварство.

На следующий день учительница принесла свой завтрак в пластмассовой коробочке и поставила его за окном на то же самое место, но оставила открытыми жалюзи и стала, между прочим, наблюдать. Ведя урок, она то и дело поглядывала в сторону окна, где виднелась её коробочка с завтраком. Уже на втором уроке за окном появилась пернатая проказница. Анна Петровна подошла к окну, но ворону это не испугало. Вещунья с брезгливостью и невероятной наглостью смотрела на женщину, склонив голову на бок, словно говорила: «А я тебя не боюсь!» и пару раз клюнула коробочку, пытаясь столкнуть её со второго этажа вниз.

Тут уже учительница испугалась за свой завтрак и поспешила открыть окно. Помахав рукой на птицу, забрала коробочку и перенесла её на подоконник с внутренней стороны, и закрыла плотно створки. Ворона видела коробочку сквозь прозрачное стекло и грозно каркала и даже пыталась клевать в стекло, но попадала в своё отражение, и подскочив пару раз на своих длинных и тонких ногах, улетела. Покружив на уровне окна, она села на фонарный столб и что-то прокричала на своём птичьем языке, то ли, возмущаясь, то ли, призывая на помощь.

Анна Петровна торжествовала победу и полную уверенность в том, что та девочка была права… Учительница уже совершенно спокойно продолжала вести уроки. Только к концу занятий она заметила, что дети часто стали поглядывать в окно. Она не придала этому большого значения, просто после звонка, проводив детей, подошла к окну, чтобы взять свой завтрак и подкрепиться: был пустой час между уроками, а потом ещё последний урок.

Приоткрыв створки, Анна Петровна услышала воронье карканье, а на