Полюса притяжения (СИ) - Тодорова Елена

— Нет. Я не думаю, что ты бы в таком случае поехал сразу ко мне, — рвано выдавливает она.

Ее затапливает сумасшедшая по своей силе смесь стыда за сомнения и удовольствия от надежды, которая вновь расцветает внутри нее буйным цветом. Никак не получается выровнять дыхание, а на лице эмоции отражаются пунцовыми красками. Прижимая щеку к плечу, потирая, прячет смущение.

Зря она по дороге пальто сняла. Вновь становится зябко.

— Я не пацан с рогаткой. У меня нет времени на игры, Яна. Интереса, впрочем, тоже. Будешь сомневаться, не сможешь доверять мне, вместо этого слушать других людей, сразу тебе поясняю, ничего у нас не получится. Если тебя что-то беспокоит, просто озвучь это.

Когда он замолкает, в салон прокрадывается напряженная тишина. И Шахина выталкивает из себя звуки, заставляя говорить, только чтобы не дать ей снова осесть между ними стеной непонимания.

— Я скучала… И, наверное, успела забыть, какой ты. Потому и усомнилась. А не должна была. Сейчас мне стыдно за свое недоверие.

По тому, как в одно мгновение яростно сжимаются его челюсти, понимает, что на самом деле вся эта ситуация для него так же неприятна, как и для нее.

— Это все? — спрашивает он, глядя перед собой в лобовое стекло. — Или есть еще что-то, что ты забыла? Не сделала?

— Все.

— Отцу что сказала?

— Что ты на мне обязательно женишься, — с нервным смешком шутит Шахина, чтобы обесценить неприятную для нее тему.

Рагнарин замирает на выдохе. Медленно поворачивается. Смотрит странно. Ее слова не то чтобы неуместны, в его понимании они парадоксальны настолько, как если бы она вдруг с острого перепугу начала доказывать один из законов де Моргана[6].

Принимая решения, Денис всегда думает о последствиях. Янка же рвется в будущее необдуманно, на скорости. И после этих слов ее голубые глаза горят ярче самых мощных уличных ламп.

«Смотри в меня…»

«Забирай…»

Затягивает в себя с нетерпением и сумасшедшей жаждой сближения.

— А завтра? В силе? Целый день? — не скрывая волнения, уточняет она.

— Утром мне нужно заехать в офис. Подъеду за тобой где-то после одиннадцати. Успеешь выспаться.

— А мне не спиться, Денисочка. Отчего-то…

Она не говорит ничего особенного, а у него ощущение, что пустой желудок совершает сальто и обрывается в пустоту.

— Тогда займись лекциями и прочими делами, чтобы быть полностью свободной для меня эти два дня.

Ее щеки алеют. Пухлые губы растягиваются в счастливой улыбке.

— Ты по мне вообще-вообще не скучал? — спрашивает со свойственным ей одной задором.

Ему остается только удивляться, какие ресурсы она использует, чтобы так быстро переключаться между всеми этими эмоциями и состояниями.

— Что за вопрос?

— Скучал?

Смотрит с выразительной надеждой. Размазывает своими эмоциями его привычную сдержанность.

— Скучал.

Фальшь и уклончивость Рагнарин считает унизительным. И раз уж она в лоб спрашивает, отвечает.

Пылко ахнув, Яна перегибается через центральную консоль к нему. Зажмуриваясь, прижимается к его скуле лбом. Задыхается, с критическим волнением перекачивая доступный им обоим кислород.

— Я не хочу без тебя больше. Без тебя не хочу. С тобой… Денис, с тобой всегда хочу быть…

У Рагнарина в груди все замирает. Сжимается до микроскопических размеров, концентрируясь в одной неизученной им точке. А потом, напротив, разрастается, заполняя собой все пространство. Распирает грудную клетку неистовым жаром.

— Денис…

— Иди сюда.

Прихватывая девушку за талию, приподнимает и тянет спиной на себя, пока не опускает боком на свои колени. Медленно оглаживает через теплый пушистый свитер живот и спину.

Она льнет ближе. Жарко выдыхает ему в губы. Прикасаясь, неумело ласкается грудью. Такое простое движение, и он уже начинает сомневаться в собственной выдержке. Остается неподвижным, давая ей возможность действовать самостоятельно. Безусловно, Рагнарину интересно, как далеко она может зайти. Решится на настоящий поцелуй? Или все же засмущается?

Заглядывая ему в глаза, с каким-то чарующим трепетом прикрывает веки. Касается губами его щеки. Вздыхая, деликатно трется о жесткую поросль на подбородке.

— Какая же ты неземная, Янка.

Принимая основу этой фразы за местоимение, она приглушенно смеется и беспечно уточняет:

— А какая?

Рагнарин усмехается и осторожно смахивает непослушные кудри с ее лица.

— Небесная. Солнечная. Огненная.

— Что? Что? — вновь смеется, будто невзначай касаясь поросшего темной щетиной подбородка губами. — Я очень простая.

— Нет. Ты пытаешься казаться простой. Но, скажем так, у тебя слабо получается.

— Что-что? Нет же!

— Да. Я таких порывистых и опрометчивых, как ты, людей вообще-то сразу отсекаю.

— А что же меня не отсек? — спрашивает она с явной провокацией, неосознанно уходя в оборону.

— Не получилось, — просто заключает Денис.

Замерев, Шахина на мгновение отводит взгляд в сторону, а потом выпаливает, несомненно, горячо и искренне, но в то же время с неожиданной дрожью в голосе:

— Я на тебя целую жизнь поставила, а ты считаешь, что я хитрю. Не очень это приятно, — спрятав у него на плече лицо, шумно и разорванно переводит дыхание.

А затем вдруг кусает через рубашку.

— Твою мать…

«Ни хрена ж себе, солнышко…»

— Ты меня обидел, — сердито поясняет Янка, после того как выпрямляется и устанавливает зрительный контакт.

Рагнарин собирается рассказать ей, насколько важны во взрослой жизни такие качества, как осторожность, терпеливость, обдуманность и ответственность. Готов постепенно развивать в ней эти качества. Подобрать ее под себя, подстроить под свои нормы. Она молодая. Созревшая, но неокрепшая. Должно получиться. Безусловно.

Но вместо всего этого, надавливая ладонью ей на затылок, запечатывает ее приоткрытые подрагивающие губы поцелуем. Крепким и жестким. Намеренно не сдерживается, показывая ей сходу всю силу вспыхивающей между ними страсти.

Яна так же, как и в первый раз, на мгновение теряется, но включается уже гораздо быстрее. Подчиняясь, полностью принимает его. Отвечает неумело, но пылко. С полным доверием и неприкрытым жаром, словно вся она только для него созданная.

— Денис… — судорожно выдыхает ему в рот.

Грудь Рагнарина простреливает жгучей судорогой. Кровь густыми горячими потоками устремляется к паху. Шахина, ощущая его возрастающее возбуждение, забавно дергается, а когда он надавливает на ее бедра, удерживая на себе, ерзает задницей, словно усидеть не способна физически.

— Денис… — почти возмущенно, но больше растерянно.

— Расслабься, солнце. Не думай. Просто расслабься.

О поцелуях приходится на время забыть. Она сжимает губы и что-то мычит, давясь воздухом. Неотрывно смотрит ему в глаза, в поисках подсказок. Если бы Рагнарин не находился в состоянии крепчайшего стояка, он бы рассмеялся. Перехватывая талию девушки одной рукой, не ослабевая давления, вторую кладет ей на шею. Скользит пальцами по коже. Поглаживая большим подбородок и щеку, остальными зарывается в волосы. Притягивает ее лицо к своему. Прихватывает губами нижнюю губу, неторопливо, будто лениво, скользит по ней языком. Янка панически часто дышит и продолжает за ним наблюдать из-под полуопущенных век.

— Не мандражируй ты так. Ничего я тебе не сделаю. Не сегодня.

— А когда?

Уголки его губ невольно приподнимаются.

— Скоро? — на эмоциях потеряла несколько букв.

Рагнарин больше по губам понимает, что именно она спрашивает.

— Скоро.

Когда он снова ее целует, Шахина не отвечает. Сохраняет неподвижность, будто и отпрянуть духа не хватает, и как-то спровоцировать его боится. Раскрывая губы, принимает давление его языка, но сама остается неподвижной.

— Янка… Поцелуй меня, Яна, — просит, неосознанно ужесточая голос хрипотой.

Она не реагирует. Сохраняя неподвижность, смотрит на него широко открытыми глазами.