Обманутое время - Нора Робертс

Кэл разглядывал бритву и пену с таким видом, как будто ему продемонстрировали орудия пытки. Либби улыбнулась.

— Ты, наверное, привык бриться электрической бритвой, но у меня такой нет.

— Нет-нет, все нормально! — Он с трудом улыбнулся. Хорошо бы не перерезать себе глотку…

— Зубная щетка. — Делая вид, будто не замечает его замешательства, Либби протянула ему запасную щетку, еще нераспечатанную. — Электрических зубных щеток у нас тоже нет.

— Ничего, обойдусь.

— Вот и хорошо. Бери в спальне одежду, которая подойдет по размеру. Там должны быть джинсы и свитера. А я пока что-нибудь приготовлю. Завтрак через полчаса. Ты как, успеешь?

— Конечно.

Либби вышла, притворив за собой дверь. Кэл еще долго разглядывал странные туалетные принадлежности.

Поразительно! После того как он преодолел естественные страх и недоверие, все происшествие начало казаться ему забавным. Он с ухмылкой повертел в руках картонную упаковку с зубной щеткой, словно мальчишка, который нашел под елкой интересную головоломку.

Кажется, в двадцатом веке такими штуками пользовались три раза в день. Помнится, он что-то читал. У них была специальная паста с разными вкусами, которую они наносили на зубы. Отвратительно! Кэл выдавил на палец пену для бритья и в виде пробы лизнул ее языком. Какая гадость! И как они только терпели? Жаль, что в двадцатом веке еще не изобрели фторатин, который раз навсегда покончил с заболеваниями зубов и десен.

Вскрыв картонную упаковку, он пробежал пальцем по щетинкам. Интересно! Он посмотрелся в зеркало и скорчил гримасу, разглядывая свои крепкие белые зубы. Может, не стоит и пробовать?

Осторожно сложив туалетные принадлежности на край раковины, он огляделся. Похоже на то, что показывали в старых видеообразах. Ванна овальной формы, неуклюжая; из стены торчит странный душ — единственный. Надо запомнить. Может быть, он, когда вернется — если вернется! — напишет книгу.

Правда, сейчас важнее разобраться с другим. Надо понять, как обращаться с душем. Нa бортике ванны три круглых белых краника. Один помечен буквой «Г», другой — «X», а на третьем стрелочка, которая указывает вверх. Кэл насупился. «Г» и «X», скорее всего, обозначают горячую и холодную воду; он, конечно, привык к индивидуальным температурным настройкам, но ничего, как-нибудь разберется. Жаль, что нельзя заказать компьютеру каскадный душ с температурой тридцать семь градусов. Придется настраивать все вручную.

Сначала он ошпарился, потом замерз, потом снова ошпарился и, наконец, понял, как управляться с кранами. Смешав воду приятной для себя температуры, он долго стоял под струями теплой воды. Потом нашел флакон с надписью «Шампунь», повертел его в руках, почитал, что написано на этикетке, и выдавил немного на ладонь.

Шампунь пах Либби.

Неожиданно его организм отозвался самым недвусмысленным образом. Его окатило волной желания, горячей, как вода, которая грела спину. Озадаченный, он долго смотрел на лужицу шампуня на ладони. Его отношения с женщинами были всегда простыми и веселыми. Почему сейчас ему больно? Он прижал руку к животу и стал ждать, когда желание пройдет. Не проходило.

Наверное, все как-то связано с аварией, твердил себе Кэл. По возвращении домой, в свое время он пойдет в центр отдыха и сделает полную проверку. Удовольствие от душа пропало. Он наскоро вытерся полотенцем. Запах шампуня — и Либби — был повсюду.

Джинсы оказались немного велики в поясе, но они ему понравились. Натуральный хлопок так невозможно дорог, что вещи из него по карману только богачам. На рукаве черного свитера он заметил дырку и почему-то обрадовался. Кэл очень любил повседневные, удобные вещи. Вот, кстати, одна из причин, почему он ушел из МКВ, — там обожают форму и дисциплину. Очень довольный собой, он босиком побрел на вкусный запах, доносящийся из кухни.

Либби выглядела великолепно. Мешковатые брюки только подчеркивали ее стройность; тонкая ткань не скрывала достоинств ее фигуры. Рукава толстого красного свитера она закатала выше локтей. Кэл сразу вспомнил, какое чувствительное место у нее на сгибе локтя, и снова ощутил желание.

Нет, лучше об этом не думать. Он ведь себе обещал.

— Привет!

Сейчас она его ждала и поэтому встретила спокойно.

— Привет. Садись. Сначала поешь, а потом сделаем тебе перевязку. Надеюсь, ты любишь французские тосты. — Либби протянула ему тарелку, на которой горкой лежали куски хлеба, обжаренные в яйце. Их взгляды встретились; она невольно крепче сжала тарелку. На Кэле был отцовский свитер, но на его мускулистой фигуре он выглядел совершенно по-другому. — Ты не побрился.

— Забыл. — Ему стыдно было признаваться, что он побоялся пробовать. — Дождь кончился.

— Знаю. Ближе к вечеру, наверное, и солнце выглянет. — Она поставила тарелку на стол и заставила себя не дергаться, когда он склонился к ней почти вплотную и понюхал тосты.

— Ты правда сама их приготовила?

— Завтраки мне удаются лучше всего. — Либби вздохнула с облегчением, когда Кэл занял место напротив.

— Смотри, а то еще привыкну.

— К чему? К еде?

Он откусил первый кусочек и зажмурился от удовольствия.

— К такой замечательной еде.

Ел он с жадностью, и вскоре тарелка опустела.

— Интересно, что ты ешь обычно?

— В основном полуфабрикаты. — Кэл начитался вчера газет и запомнил нужное слово. Хорошо, что у них есть хотя бы зачатки цивилизации.

— Я и сама почти всегда разогреваю готовое. И только когда приезжаю сюда, на меня нападает охота готовить, рубить дрова, выращивать зелень. В общем, жить так, как мы жили, когда я была маленькая. — Как ни странно, Либби поняла, что ей приятно общество Кэла — хотя она приехала сюда в поисках одиночества. Сегодня утром он уже не казался ей таким опасным, как вчера. Свитер и джинсы ему, безусловно, очень идут. Либби почти убедила себя, что вчерашняя сцена у камина ей приснилась.

— Чем ты занимаешься, когда не попадаешь в аварии?

— Летаю. — Кэл предвидел ее вопрос и заранее обдумал ответ. Он решил, что лучше всего придерживаться правды — насколько возможно.

— Значит, ты все-таки военный.

— Уже нет. — Он взял кофе и плавно сменил тему. — Либби, ты спасла мне жизнь, и мне хочется как-то отблагодарить тебя. Что для тебя сделать?

— Для тяжелого физического труда ты еще очень слаб.

— Если я проваляюсь в постели еще хотя бы день, то сойду с ума.

Она долго смотрела ему в глаза, стараясь не отвлекаться на красиво очерченный мужественный рот. И все же трудно забыть вчерашний поцелуй…

— Цвет лица у тебя нормальный. Голова не кружится?