Записки на запястье - Ольга Паволга

От боязни «только бы никого не обидеть» получается избавляться только уродским методом «обидеть всех».

Чтобы окончить мои тяготы по прогуливанию пса, купили семиметровый поводок-рулетку. Рулю им, жму на кнопку-стоппер, когда надо объект задержать, и отпускаю её, когда можно объект более не задерживать. В темноте троса не видно, и полное ощущение, что управляешь собакой с помощью джойстика.

Думала «Негрустина» купить, смотрю, на пачке нарисованы две театральные маски, одна печальная, другая ржёт. То есть внутри два типа таблеток, и на какую напорешься — неизвестно (кто-то недавно остроумно заметил, что в сказках кувшинчики с живой и мёртвой водой всегда одинаковые и стоят рядом). Правильное лекарство — то ли добьёт, то ли вылечит. То есть мучаться в любом случае перестанешь.

Известно, что желания необходимо формулировать очень точно, иначе можно получить обезьянью лапку. Сто лет уже не могу ничего загадать, потому что всё время спохватываюсь, и всё вписываю и вписываю свои расшифровки, ремарки, сноски и пояснения.

Надо вставить в роман: Он взглянул ей в глаза, сердце его растаяло, и он заключил её в свои жаркие кавычки. Или вот ещё так. И присудили ему три года заключения в кавычках.

То есть дали условно.

Мне нравится ехать по дороге шириной в одну полосу. Часто я представляю себя звеном, объединяющим всё, что находится по обе стороны трассы. Бегунок застежки-молнии. Застегиваю свой город поглуше.

Бог поступает жестоко. Давно, ещё в самом начале, он включает тебя в свой контакт-лист и с тех пор светится вечным n/а. Видишь, знаешь — есть, но не достучаться. А когда вдруг голый онлайн, отчего-то молчишь. Привет, а у нас снег.

Поняла, что мне напоминают мои утра. Пробуждение нарисованного принца Персии. Всех вчера победил, все ловушки обошёл, принцессу нашёл и даже женился. А с утра кто-то решил сыграть ещё раз.

Самая часто повторяемая байка-присказка у нас дома: Крепкая старушка тянет упирающегося орущего внука к клумбе и, показывая на бабочку, кричит ему в лицо:

— Видишь красоту, видишь?!

В принципе человек ко всему привыкает, поэтому со временем и неприятные тебе люди не так ужасны, и то, что ты вынужден делать против воли, уже не так тяготит. Но потом, когда плохие люди исчезают, а напрягающие дела — заканчиваются, ты разом выправляешься обратно, как зонт выгнутый было ветром кверху, а потом одним лёгким движением возвращённый на место. И понимаешь, как на самом деле ты устроен, каково твое естество. Даже все руки-ноги покалывает, будто отсидел всего себя.

В супермаркете служащих нарядили по-новогоднему. Кассиры мрачными глыбами сидят в оленьих рогах. В них что-то мигает красным и я думаю — они как небоскребы, придёт кинг-конг и пообломает им эти рога.

Видела, как усталая женщина заказала в Макдональдсе тридцать рожков мороженого. Их невозможно поставить и она складывала их рядками на поднос, как солдатиков в коробку на ночь, аккуратно подсовывая под каждый салфетку. Выстроила из них гору и понесла, как с поля боя.

Утром, уже после прогулки, тренировки, приготовления завтрака решаю всё же будить Серёжу. Открывает один глаз, тянет носом возле моей шеи, спрашивает:

— Это чем ты пахнешь?

— Ничем.

— А, это как там было: «только безделье не пахнет никак»!

Брожу по Zara, вдруг голос объявляет:

— Володина Любовь ожидает вас на кассе номер три.

Честное слово, парень рядом вздрогнул. Я бы тоже заволновалась, если бы мне сказали «Олина любовь на кассе номер три». Нормально, уже продается!

Когда что-то надо вспомнить и никак, хотя вертится, это похоже на то, будто у тебя мозг — грецкий орех и нужное тебе просто за соседней тоненькой переборкой.

В начале отношений люди слушают слова, которые им говорят, и верят им. А спустя время начинаются не разговоры, а сплошные археологические раскопки. По поиску вторых, третьих и прочих смыслов, подтекстов, намеков. А если веришь сказанному, собеседник даже обижается «Ну, это же понятно!», «Догадаться не мог?», «Такие вещи вслух не говорят!». Не понятно, не мог, говорят!

В нашем книжном магазине в разделе мемуаров и автобиографий все книги о евреях стоят на отдельном стеллаже. Среди них почему-то брошюра про жизнь Арнольда Шварценнегера.

Самое убийственное, что может быть — билеты на нечто, что будет через несколько месяцев. Это каждодневная мука — смотреть на такие билеты. Мало того, что как ледокол, двигаешься к цели, так ещё и точно известно, где ты будешь третьего марта ещё не наступившего года.

С этой вёрсткой скоро сойду с ума. Целыми днями вношу обновления в прошлогодние тексты. Вечером вижу в метро старушку с внуком на руках. В голове тут же ставлю галку «старый материал + new».

Весь день пишу пояснения по вёрстке, вношу правки. Каждое предложение начинается с указания страницы, абзаца, строки: в третьем абзаце, в пятом предложении.

В некотором царстве, тридевятом государстве…

Пёс носится ежеутренними привычными тропами, но подходы к ним сейчас завалены снегом. Тянет меня, я погружаюсь чуть не по шею, кричу ему:

— Да ты меня в сугроб вгонишь! Понимаю, что придумала версию для домашних питомцев, облегчённую.

В метро список станций в рамочке на стене смотрится перечнем павших на обелиске. Пожалела, представила всех абитуриентами на доске объявлений. Все поступили, все.

Мое мироощущение — это смирновозмущение.

«Фигурировал» в деле — это, значит, делал всякие пируэты, тройные тулупы, вращения, дорожки, но чаще, конечно, пистолетик.

Говорить «он подобрал ко мне ключи» про человека, который стал близок, неправильно. Получается он вскрыл тебя каким-то посторонним предметом, вошёл и взял, что захотел. Нет, особенный человек сам ключ, и совпадает со всеми твоими выступами, бороздами и всей этой придурью врезного замка. И, притёртый к тебе, он делает обороты вместе с тобой.

Держусь и всё не покупаю «Негрустин», размышляя о том, что им в линейке не хватает «Даладноблина».

Бабаевский комбинат помимо шоколадок «Алёнка» выпускает конфеты с тем же названием. Они шоколадные, как из коробки, и каждая обернута в фольгу с личиком девочки. Можно купить сто грамм детских головок.

По перрону шла ничья белая псина и зевать на всех хотела.

В современных реалиях смотреть, как человек пишет что-то от руки, видеть его почерк — это всё равно, что наблюдать, как он пляшет голый — всё же видно!

Игральные карты и деньги давно срослись в моём сознании. Когда нужно расплачиваться, я нахожу среди купюр козырей, складываю марьяжи и сбрасываю в отдельный карман кошелька мелочь, вроде вальтов и девяток. Когда стою на кассе и боюсь, что не хватит денег, мысленно заговариваю кассиршу, чтобы «вмастила».

Утром встанешь и вдруг наткнёшься внутри на какую-то занозу — что-то вчера случилось нехорошее, то ли тебя обидели, то ли ты, но точно не помнишь. Только тянет и холодит одновременно. Потом достанешь её как паспорт из внутреннего кармана, просунув ладонь за пазуху, прочтёшь — ага, нашёл. И полегче.

Знакомая попросила забронировать ей номер в гостинице какого-то провинциального города. Сказала, что там все номера ужасные и есть только пара приличных, с видом на площадь. Напиши, уточнила, что я хочу обязательно номер с видом на памятник Ленину, они по-другому не понимают.

В магазине видела парнишку-узбека в одежде дворника, который застыл перед монитором караоке. Слова появлялись на экране, звучала мелодия, а он стоял и стоял, пристально смотря на буквы. Пел внутри себя.

Вчера смешная мысль пришла в голову мне в метро, я достала блокнот, но выронила ручку. Толпой её отнесло в середину вагона и, когда люди вышли, ручку цепко схватила пожилая женщина в шубе. Она рассматривала её и улыбалась, а я забыла мысль. Интересно, что она напишет моей ручкой. Хоть бы позвонила, прочла, что я там хотела записать.

Не заметила как уронила кусок кожуры манго в ботинок, потом поскользнулась внутри него.

По-моему, магазин «Шейте сами» на Ленинском имеет очень хамское название.

На вчерашней собаке снег скатывался в ледяные шарики, как на детской варежке, и звали её при этом Варя.

Крики «Да иди ты!» в спину человеку, который сам решил от тебя уйти, становятся просто пожеланием доброго пути. То есть вполне уместны.

Женское тело гибче и пластичнее мужского. Длина ног, объём груди, узость талии и пышность волос изменяется не только от практических с ними манипуляций, но и с переменой настроения.