Как стать контрабандистом 2. Допросы - Арест Ант

– Так за царя, за Родину, за веру, мы грянем громкое "Ура-ура-ура!"

Последнее "Ура!" очень удачно попало под удар закрываемой двери в камеру. Ну что ж, день прожит не зря. Настроение бодрое. Прищурившись, я внимательно оглядел камеру и стал негромко цитировать наиболее выдающиеся перлы наших лидеров прошлого века:

– Конспигация, конспигация, и еще гас конспигация, товагищи! Кто не с нами, тот против нас. Наше дело правое, враг будет разбит, победа будет за нами19!

Я бездумно разглядывал загаженный потолок, когда завалился запыхавшийся молоденький вертухай и, не переводя дыхание, выдал редкую по длине тираду:

– Срочно собирайтесь. Тюрьма переполнена. Ждём большое пополнение. Вы должны через пять минут освободить камеру. Свои неиспользуемые вещи можете оставить здесь. Мы о них позаботимся. До вечера вы будете находиться в таможенном офисе, а затем мы решим, что с вами делать.

– У меня суд только завтра. Что-то случилось?

– Тюрьма переполнена. Для вас нет места. Ваша камера будет использована другими заключёнными. У вас есть только,– он выразительно посмотрел на часы, – Четыре минуты на сборы.

– Ну, хорошо, хорошо, уже собираюсь, – хмуро проворчал я, и добавил уже для себя, – Что мы, авралов не видели? Очковтиратели везде одинаковы. Потёмкинсоны.

Я послушно слез с кровати, подтянул спадающие джинсы. Огляделся. Прихватил пару пачек сигарет, зажигалку и расчёску. Вроде бы и весь мой скорбный скарб на день. Поскрёб солидно отросшую щетину. Подумал и швырнул очередной уже заветревшийся несъедобный завтрак в мусорный пакет. Надо же, попал! Ну не совсем в пакет, но почти точно.

– Можно я по пути хоть мусор выкину? – задал я риторический вопрос нервничающему вертухаю.

Он молча кивнул, не сдерживая брезгливой гримасы. Ишь ты, чистоплюй хренов. Сам бы взял и посидел пару недель в этой дыре и тогда уж точно постыдился бы нос воротить. Но ничего, какие его годы. Пооботрётся, притерпится. Видно в «собачью» смену на выходные пока не попадал. Значит, ещё успеет насладиться прелестями местной жизни по полной программе.

В предбаннике меня ждал смущённый Костик и парочка здоровенных амбалов в полицейской форме.

– Добрый день, – стараясь быть исключительно вежливым, обратился я к Костику, – Что за цирковое представление сегодня?

Костик помялся, пожал плечами и туманно произнёс:

– Мне сказали вас сопровождать.

– А эти что здесь делают? – я кивнул в сторону истуканов.

– Они тоже вас будут сопровождать.

Полицейские, словно очнувшись, синхронно подошли ко мне и тот, что чуть пониже, медленно протянул:

– Всё вынуть из карманов, повернуться к стене, ноги на ширину плеч, руками упереться в стену над головой.

Очень вразумительно. Хорошая операционка у этой модели клона. Я вытащил сигареты, зажигалку и расчёску. Повертел в руках, не зная, куда их деть. Нерешительно сунул всё в руки полицейскому. Потом старательно вывернул карманы и повернулся к стене.

Сначала меня обыскал тот, кто повыше. Посопел и что-то тихо сообщил напарнику. Тот недовольно взрыкнул и самолично приступил к повторному обыску.

– Скажи им, что из моей камеры кроме туалетной бумаги сейчас вынести нечего. Остальное капитально забетонировано, – сообщил я Костику, – Слушай, я могу вообще раздеться, если эти голубки соберутся пойти по третьему кругу. Достали уже своим лапаньем. Пусть лучше мои трусы обнюхивают, извращенцы.

Костик что-то негромко сказал невысокому. Тот сморщился и медленно пошёл к выходу. То ли слова Костика ему не очень понравились, то ли Костик опять забыл про гигиену полости рта. Так или иначе, но цели он явно достиг. Теперь я начал полностью осознавать, почему американцы вечно жуют резинку, повёрнуты на стоматологии и весьма почтительно относятся к скунсам. А тут на свободе такой выдающийся перорально-пердюнальный экземпляр, хоть из захолустного, но силового ведомства. И с познаниями в русском языке. Это на кого хошь произведёт неизгладимое впечатление.

Бедные силопы! Впереди у нас совместное путешествие. Просто уверен, что пройдёт оно в гробовой тишине, если Костик не законченный садист. А потом обоснованно порадовался, что у меня сегодня будет отдельное место, заботливо изолированное от таких сопровождающих.

Я восторженно таращился на полупустые улицы, уже присыпанные утренним снежком, ещё не до конца осквернённые спешащим на работу трудовым народом. Вот так бы часами сидел и наслаждался. Может сейчас таможня выделит мне со своего барского плеча комнатушку с окном? Хотя вряд ли. А если и дадут, то только запирающийся чулан или без окна, или с видом на помойку.

Мелькнул указатель Mustola. Значит, меня везут в местный центр таможенного оформления. Здесь же расположены обе мною эксплуатируемые финские компании и склады, склады, склады. Место скучное и унылое, но уж явно предпочтительнее моей тюремной камеры. Ну, хоть слегка передохнём перед завтрашним судом. Соберём мысли в одну маленькую кучку.

Меня подвезли к одному из двухэтажных зданий, занимаемых таможенниками. Раньше я иногда мимо проскакивал, но никогда внутри не был.

– А можно я тут по парковке пока погуляю? – невинно спросил я у Костика.

– Нет. Вам надо быть внутри.

– Обрыдло. Может, всё же прошвырнёмся? А если под ручку?

– Швырять ничего нельзя… гулять нельзя… ручку попросите у следователя… – Костик сморщился, подыскивая подходящие слова, – Сидеть вам сегодня… запертым здесь. Да. Это так.

– На «так» есть рифма – му… непонятливый мужчинка такой… со странностями.

– Но это не есть рифма. Рифма это когда… звучность … или звучание одинаковое.

– Переводчику видней. Хотя точно, не «Калевала»20.

Мы двинулись к двери. Полицейские помялись и остались у машины.

– Конвой свободен, — негромко произнёс я, – Ищите другой объект ощупывания, рукосуи силопные. Ваши руки не для скуки… сиволапы-сцуки.

Костик завёл меня на второй этаж и распахнул передо мной дверь.

– Ну, здассьте… в Новый год, – непроизвольно вырвалось у меня.

В обширном кабинете за центральным столом восседал Лось собственной персоной. По левую руку гордо пристроилась Пышка. Ещё парочка индивидуумов шушукалась за дальним столом.

– Не понял? – я обернулся к Костику, – Так тюрьма действительно переполнена или это такой прикол?

– Мы решили провести последний допрос перед судом.

– Мы решили. Это такой таможенный стёб? – я непроизвольно хмыкнул, – Опять хотите совместить неприятное с бесполезным, трудоголики?

– Есть только несколько вопросов. Надо уточнить ряд деталей.

– И долго мне здесь торчать? Из-за ваших уточнений?

– К вечеру мы отвезём вас назад в тюрьму.

– Значит, целый день. Ох, как нравится мне ваша работа, господа таможенные мечтатели-изыскатели. Сами себе херни напридумывали, а теперь ещё и сами в ней захлёбываетесь. Нормальненькое такое создание напряжённого рабочего графика.

– Мы сможем провести допрос без участия вашего адвоката? – голос у Костика предательски дрогнул.

– Ну… – в голове у меня моментально ожил генератор гадостей, но ничего путного выдать не смог, – А почему бы и нет? Несколько вопросов… и золотой ключик у меня в кармане. В смысле… дадите потом припасть на полчасика к кислороду?

Костик на всякий случай закивал головой и оживлённо закудахтал с Лосём. Минут этак на пятнадцать.

За это время я успел неторопливо снять куртку. Не обращая внимания на зардевшуюся Пышку, подтянул хронически спадающие джинсы вместе с трусами. Потом демонстративно обнюхал пальцы и нагло нацедил себе чашечку кофе из термоса, стоящего на столе перед Пышкой. Вздохнул и подцепил парочку кусочков сахара из вазочки. Никакой реакции. Пышка только кивала головой и украдкой косилась на Лося. Но тот был занят беседой и нас игнорировал. Раздолье, блин. Хоть заложников захватывай для выдвижения требований. Угрожая горячей бурдой и нервнопаралитическими носками. Я шумно выхлебал чашку и наполнил заново. Жизнь – это вам не только медовые соты без пчёл и воск в зубах. Такое ценить надо.

Наконец Лось шумно выдохнул и вытащил из своей сумки пару довольно увесистых книг и положил перед собой. Затем пошарил там ещё. С довольным видом выудил потрёпанную тетрадь и углубился в чтение. Ну, просто Спиноза Роденов. Нет, чтоб всё сделать по-людски или хотя бы по-человечески. О здоровье там справиться, за жизнь поговорить, о том, о сём и прочем разном. А так, сорвали с насиженного места и ещё целое представление раскручивают. Почти ожившая картина сознательного товарища Серова «Ходоки у В.И. Ленина». Все вон как почтительно взирают на мудрого Лося и наслаждаются сопричастностью к такому учёному человеку. Для полного счастья здесь не хватает только Феликса Эдмундовича или его аватара. Жаль, не дотянул железный старик до наших дней. Повезло некоторым внукам недобитых белофиннов.